Любовь не по сценарию

– Помню, ты говорил, что у тебя была квартира в Лос-Анджелесе. Так у тебя ее больше нет?

– Нет. Перед началом съемок первого «Побережья» я упаковал все свои вещи. Я подумал, что в течение семи-восьми месяцев, пока длятся съемки «Побережья», а затем сразу и «Искупления», я буду кочевать с места на место… Какой был смысл оставлять все там? Кроме того, я больше не хочу жить в Калифорнии. Я планировал вернуться на Восточное побережье. Я ведь рассказывал, да?

Мне было приятно слышать, что он хочет вернуться на этот край Штатов.

– Да, рассказывал, – кивнула я.

– Послушай, а нет ли поблизости музыкального магазина? Один помреж говорил, что видел неподалеку вывеску.

– Был такой, но его закрыли. Правда, есть другой – большой, в получасе езды отсюда. А что? Хочешь заглянуть?

– Я подумывал о новой гитаре, – небрежно отозвался Райан. – На днях, если вообще получится. – Он усмехнулся. – Или могу просто украсть у тебя. – Он энергично ударил по струнам. – Отлично звучит.

– У меня идея получше: оставь ее здесь и пользуйся, когда захочешь. Звучит не хуже? – отшутилась я.

Он наморщил нос.

– Ну а кто такой помреж?

– Да это же сокращение от «помощник режиссера», – ответил он, словно я должна была знать, что это за ремесло.

– А чем они занимаются?

– Всем подряд, – пожал плечами Райан.

– Ну, теперь все абсолютно ясно, – заметила я саркастически.

– Они работают на эй-ди, – осклабился он, сознательно мороча мне голову.

– А, вон что! Они должны энбисить биээф на эйчбио с лолами?

– Точно! – расхохотался Райан.

– Понятно. Это дело темное.

– Ладно, – сдался Райан. – Вы готовы к следующему уроку, миз Митчелл?

На время он оставил гитару в покое.

– Эй-ди – первый помощник режиссера. Он отвечает, например, за график съемок – расписание рабочего дня. Еще он ежедневно отслеживает сделанное, чтобы мы не выбивались из общего календарного плана. Некоторые из первых помощников обеспечивают прибытие киногруппы на место натурных съемок – такого рода вещи. А вторые помрежи действительно заняты всем подряд. Одни возятся со съемочной группой, другие занимаются площадкой, работают с документами или велят мне вылезать из трейлера. Не знаю даже, сколько их у нас, вторых и первых – уйма.

– Так когда же экзамен? – шутливо спросила я. – Хорошо бы меня предупредили заранее, чтобы я подготовилась.

– Скоро, очень скоро, – нараспев отозвался Райан, перебирая струны. – Но я еще не решил, будет ли он устным или письменным.

Чем дольше он бренчал, тем сильнее мне хотелось пойти на все, что он предложит. Мне нравилась гримаска, с которой он играл, нравилось, как он щурил глаза и шевелил губами в такт.

Я скользнула взглядом по шейной мышце, аппетитно соединенной с ключицей. Остальное скрывалось под серой футболкой. Когда он облизнул губы, я чуть не спятила.

– Вот, пожалуйста, – произнес он, вручая мне гитару. – Твоя очередь.

Я была настолько погружена в мысли, что несколько мгновений сидела кулем.

– Что такое? – удивился Райан.

Надо было взять инструмент, но руки не слушались.

– Бери же… сыграй, – ласково упрашивал он.

Придя в себя, я заиграла свою любимую песню, но несколько раз ошиблась. Я начала заново, и тогда уже все получилось.

Райан взял гитару за гриф и отнес на подставку. Похоже, я угробила песню.

– Извини, – сконфузилась я. – Так плохо?

Покачав головой, он за руки поднял меня с дивана. Потом, не говоря ни слова, подхватил на руки и, поцеловав, понес по коридору.

* * *

В моей спальне было еще темно, когда в телефоне Райана зазвонил будильник. Я с трудом продрала глаза и взглянула на часы – половина шестого.

Райан со стоном уселся на край кровати и поднял с пола одежду.

Я пробежалась пальцами по его спине, чтобы знал: я проснулась.

– Доброе утро, любимая, – тихо произнес он и, наклонившись ко мне, нежно поцеловал в губы, отводя волосы с моей щеки.

Я провела ладонью по его мускулистой груди.

– Мне пора идти, – нахмурился он.

– Знаю, – печально прошептала я.

Я выключила сигнализацию и оглядела переулок. Узкий проезд был освещен фонарями. Казалось, что весь город, и даже птицы, спит.

– Там никого нет. Берег чист.

– Хорошо. Я позвоню.

Он обнял и поцеловал меня на прощание.

Я снова залезла в постель, прижимая к груди подушку и наслаждаясь едва уловимым ароматом одеколона, впитавшегося в наволочку.

* * *

– Ты свистишь, – сказала Мэри, наполнив пивом кувшин.

– Извини, больше не буду, – откликнулась я, испугавшись своей разнузданности. – С вас два доллара, сэр. – Я улыбнулась пожилому джентльмену, которого только что обслужила.

Мэри уставилась на меня:

– Свистишь? Отличное настроение? Он был у тебя ночью?

– Возможно, – не смогла скрыть я улыбку.

– Неудивительно, что ты отшила меня, когда я захотела приехать. – Она толкнула меня в плечо.

– Это вышло случайно, поверь.

– Когда позвонит, спроси, что он сделал с паутиной, росшей у тебя между ног. Нам надо наплести побольше шапок для бедных, – сухо сказала Мэри. – Или он уже позвонил?

Я ухмыльнулась, но не сказала, что разговаривала с ним в обеденный перерыв и после тоже, в середине дня.

Мэри схватила меня за локоть и отчеканила:

– Если загубишь этот роман, я лично тебя прикончу.

– Поверь мне, я стараюсь этого не сделать, – сказала я и занялась грязными стаканами.

– Так вы увидитесь? Если народу будет мало, я смогу тебя подменить.

Хотелось бы мне поймать ее на слове, но у Райана были другие дела.

– Ночью он вылетает в Нью-Йорк. Завтра у него интервью и деловой обед на Манхэттене.

Мэри вопросительно посмотрела на меня.

– Встречи с прессой по поводу его последнего фильма, – объяснила я.

В голове у нее будто вспыхнула лампочка:

– А-а, «Искупление»?

Я усмехнулась: нелепо, что ей так много известно о жизни моего бойфренда.