Любовь не ржавеет

– Бессоницей мучаюсь. Представляешь, совсем спать перестал. Ночи напролет слоняюсь по дому и курю одну сигарету за другой. К утру с ног валюсь от усталости, а заснуть все равно не могу.

– Может тебе к врачу сходить? Он таблеток выпишет, микстурку назначит.
– неуверенно предложила я.

– Иди ты со своей микстуркой. Тут такое творится, что не знаешь с какого конца начинать расхлебывать, а ты микстурки предлагаешь. рассердился Николай.

– Ну, раз все так плохо, тогда возьми себя в руки и перестань психовать.
– раздраженно выпалила я.

Приятель вяло махнул рукой:

– Не расходись, без тебя тошно.

Потом, словно вспомнив, торопливо добавил:

– Выглядишь великолепно. Хорошеешь с каждым днем. Наверное, воздух родных мест так благодатно на тебя влияет. И шарф этот тебе здорово идет.

Я в удивлении широко раскрыла глаза. Из-за непрекращающейся жары все дни чувствовала себя отвратительно и выглядела, конечно, соответственно. Бледность, худоба и синяки под глазами меня совсем не красили и не заметить этого мог только слепой. Однако, в следующую минуту поняла, что таким образом приятель пытается сгладить зарождающийся конфликт, мысленно согласилась с ним, что взорвалась не по делу и примирительно сказала:

– Почитай вот газеты... свежие... Авось, отвлечешься и полегчает. Кстати, тебе опять пришло письмо.

Я выдернула из пачки газет голубой конверт и сунула Николаю под нос.

– Странные послания.... Без обратного адреса и почтового штемпеля. Похоже, их просто опускают в наш почтовый ящик.

Подождала немного, ожидая, что приятель как-то прокомментирует мое замечание, но тот молчал. Я не удержалась и спросила:

– Кто это тебе их шлет с такой методичностью?

– Есть тут некоторые.... неймется им...
– неопределенно пробормотал Николай и отложил нераспечатанный конверт в сторону.

– И читать не будешь?

– Догадываюсь, что там.
– буркнул он.
– Кстати, ты узнала что-нибудь? Ну, по поводу убийства и прочего...?

Я с сожалением покачала головой. Николай нахмурился и хотел что-то сказать, но у него на столе зазвонил телефон. Он поднял трубку и сердито бросил:

– Сипягин.

Что говорил звонивший, я, естественно, не слышала, но с Николаем начали происходить странные вещи. Он стал медленно бледнеть, кровь постепенно отливала у него от лица и в конце концов оно приобрело нездоровый синюшный оттенок. Переложив трубку в другую руку, приятель нервно рванул узел галстука и судорожно вздохнул, будто ему не хватало воздуха. Я испугалась, что сейчас ему станет плохо, а я даже не знаю, где в этой конторе лежит аптечка первой помощи.

– Коля, что случилось?
– тревожно спросила я, едва он положил трубку.

– Машину Андрея Тихомирова нашли.

– Как нашли? Где?
– выдохнула я.

– За городом. В старом карьере.

– А он сам...?

– Он тоже там. Мертвый.

– А деньги?

– Денег при нем нет.

Я помолчала, переваривая новость, потом снова спросила:

– Как он там оказался?

– Ты меня спрашиваешь?
– взорвался Николай.
– Мне откуда знать?

Вспыхнул и замолчал, невидяще уставившись перед собой. Я тоже молчала, не решаясь лезть к нему с новыми расспросами. Прошло несколько тягостных минут, пока Николай вышел из прострации, машинальным жестом поправил галстук и вяло произнес:

– Мне нужно ехать. Сначала в милицию, потом к жене Тихомирова. Отмени все встречи на сегодня. Не знаю, когда вернусь назад.

Он уже дошел до двери, как вдруг обернулся и потерянно посмотрел на меня:

– Что делается, а? Сначала Степан, теперь Андрей... Вот уж никогда не думал, что так все обернется. По логике вещей, начинать убирать нужно было бы с меня.

– Почему ты так говоришь?
– растерянно пискнула я.

Он безнадежно махнул рукой и вышел.

Как ни странно, из всего случившегося меня больше всего поразило, что уходя, он не забыл забрать со стола конверт и сунуть его в карман пиджака.

Николай уехал, а я кинулась к телефону и принялась дозваниваться до Алеши.

– Расскажи, что там с Тихомировым произошло!
– потребовала, едва он поднял трубку.

– Уже в курсе.
– недовольно протянул тот.

– Конечно, если Сипягину только что от вас звонили!

– Тогда ты и так все знаешь. Из Николай, наверняка, все подробности вытащила.
– не сдавался приятель.

– Что там было вытаскивать? Он сам ничего толком не знает. Сказал только, что Тихомиров погиб. Давай, не увиливай и быстро рассказывай.

Было слышно, как сначала Алеша зашуршал разложенными на столе бумагами, потом забубнил:

Колькиного компаньона нашел какой-то дачник. Утром поехал в карьер за глиной и увидел в овраге машину. Спустился и обнаружил в салоне мертвого Тихомирова. Ну, что тебе ещё сказать? Карьер давно заброшен, лежит в сорока километрах от города, вокруг лес, но до трассы рукой подать. Глину там никто давно не добывает, однако дорога имеется и местные жители время от времени в него наведываются.. Нам повезло, что этот мужик надумал туда съездить, иначе пролежал бы там Колькин компаньон не один день. Ну, вот и все, кажется.

Как это все? А следы? А причина смерти Тихомирова?
– возмутилась я.

Грамотная!
– досадливо крякнул Алеша, но рассказывать тем не менее продолжал:

На земле обнаруждены лишь слабые отпечатки протекторов машины Тихомирова. Других следов нет. Сама знаешь, какая жара стоит. Земля сухая, как камень.

А собака? Служебную собаку привозили?
– не отставала я.

Было слышно, как Алеша страдальчески вздохнул:

Привозили собаку, привозили! Как же без собаки! Только она след не взяла, там присутствовал сильный запах бензина, а для её тонкого носа такой аромат просто убийственен.

Разлили, что ли?
– не поняла я.

Нет, не разлили. Бензином была обтерта обувь злоумышленника.
– ласково промурлыкал приятель, а потом вдруг рявкнул:

Это все. Больше ничего не знаю. С тебя достаточно?

Нет! Как погиб Тихомиров?

Убит выстрелами в грудь.
– выпалил Алексей. И это действительно было все, потому что он повесил трубку.

Его здорово достали мои расспросы и в ближайшее время соваться к нему было делом пустым, но я и не собиралась. Все, что хотела, узнала, теперь следовало сесть и хорошенько подумать.

– Николай по прежнему убежден, что это убийство, как и предыдущее, дело рук его тайных недоброжелателей. Наверное, ему известно что-то такое, что объясняет подобную твердую уверенность. Жаль, что делиться фактами со мной он не спешит и мне приходиться блуждать в потемках. А, между прочим, сам же просил помочь! Ну и как тут поможешь, если у меня в результате расследования образовалась толпа подозреваемых, а выбрать одного не могу?

До гибели Тихомирова я была склонна думать, что Степана убили из личной неприязни, тем более, что при жизни он успел насолить многим. Удивительно, что ещё прожил так долго, его вполне могли прибить и значительно раньше. Но теперь убит Тихомиров, а он не Щапов, его неожиданную смерть личной враждой не объяснишь. Андрей был спокойным, уравновешенным, со всеми одинаково ровным. Не похоже, чтоб у него были враги. Нет, конечно, недоброжелатели, у него, как и у каждого человека, наверняка, имелись. Однако, простая неприязнь или мимолетная обида-не повод для убийства, слишком уж серьезное это преступление.