Любовь поневоле

Осознав, где и с кем я, собственно, сплю, я замерла – а затем принялась медленно, практически по миллиметру, высвобождаться из «объятий» Курьянова.

А когда я почти уже поднялась...

– Ты куда? – зевнул мужчина.

– На кухню. Попить.

– Вода в бутылках возле окна, - не открывая глаз, протянул Курьянов. – Если болит голова – выпей аспирин.

Если беспокоят воспоминания – сделай лоботомию.

Но показывать характер сейчас было глупо – если уж и злиться, то на саму себя.

– Ммм…. Я сока хочу, апельсинового. – Помедлив, я на всякий случай спросила. – Тебе принести?

Сначала на его лице расцвела довольная улыбка – так, будто он очень хотел сока, но затем Курьянов, зевая, отказался.

Зато я нашла причину быстро смыться из спальни.

Сока! Мне очень хотелось сока.

И ведь вот она привычка говорить правду- я и в самом деле спустилась на кухню, и в самом деле налила себе апельсиновый сок… Глядя через окно на то, как странная девица – курьер из ресторана пытается проникнуть в дом.

В самом посыльном, оказавшемся во дворе нашего дома, странного как раз ничего не было: Андрей загодя позаботился об том, чтобы курьеры, которые привозили нам провизию из ресторана, заходили на территорию дома, открывая калитку запасным ключом. Обычно они оставляли пакеты возле двери – где мы их сразу же забирали.

Но.

Эта девица, оглядывающая сейчас дом, во-первых, была без каких – либо сумок (где её доставка, а?), а во-вторых, мне такие курьеры ещё не встречались: в узких кожаных брючках, ботильонах на высоченном каблуке, и шёлковой по виду блузе, дамочка выглядела … ну совсем не как курьер.

Помянуя о том, что чего только в жизни не бывает – Курьянов, вон, тоже насчёт меня ошибся, я решила выяснить, что происходит – и подошла к двери.

– Простите, - открыв дверь, крикнула я девушке. – Мы недавно приехали из-за границы, поэтому сейчас находимся на карантине. Вы что-то хотели?

Как мне показалось, я сделала главное – предупредила девушку о карантине. То есть, если ей надо что – то выяснить или уточнить, мы просто поговорим на удалении друг от друга…Ну, это я так думала.

Ровно до тех пор, пока странная курьерша не обернулась – и не смерила меня взглядом.

А потом она бросилась ко мне.

Когда на тебя мчится разъяренная незнакомая женщина, надо как – то реагировать, но честно признаться, я всё ещё не пришла в себя после наших бурных ночных возлияний, а поэтому, просто замерла… Меня тут же больно ткнули в дверь – и почти сразу я услышала длинный трехэтажный мат, идентифицирующий меня как дамочку низкой социальной ответственности, человека с нехилыми психическими отставаниями – и просто дуру.

Ну, насчёт последнего я, пожалуй, могла бы даже согласиться: только дура будет принимать тычки под аккомпанемент оскорблений — и при этом ещё пытаться сообразить, что такого я могла сделать нападавшей?

– Простите, - растеряно произнесла я. – А вы адресом случайно не ошиблись?

Курьерша пролаяла что –то отвратительное – но по её тону я поняла, что она так не считает.

Хммм….

– А вы случайно не от Уваровых? – покосилась я в сторону соседского участка… который стараниями Курьянова был перепрофилирован во временный спортивный зал. – Я прекрасно понимаю ваше возмущение, но за землю заплатили, и…

– Не заговаривай мне зубы, - рыкнула девица, больно схватив меня за волосы. Несмотря на то, что мы с нападавшей находились в одной весовой категории, сопротивляться ей не получалось. Больно протащив меня наружи, она выпустила мои волосы у самого крыльца.

– Вали отсюда, - рявкнула девица, ногой пихая меня в спину – так, что я не удержавшись, упала на мокрую от ночного дождя землю.
– Тебя здесь больше не хотят.

И пока я отходила от шока, пока осторожно поднималась на ноги, оказалось, что девица зашла в дом. И дверь закрыла.

А я так осталась на улице, растеряно глядя на закрывшуюся дверь.

Я не знала, что делать: вроде как и в мокрой кофте на улице оставаться нехорошо: промозглая погода и северный пронизывающий ветер к долгим прогулкам не располагали; с другой стороны – девушка, которая ворвалась в дом явно не нормальная, и может быть даже опасна.

Я отдавала себе отчёт, что в отличие от той же Регинки, я не боец - и продемонстрировать навыки кулачного боя нашей посетительнице не смогу.

С другой стороны, в доме оставался Курьянов. А что, если эта ненормальная явилась по его душу? Бизнесменов ведь, бывает, заказывают конкуренты — а у Михаила как раз важный контракт в разработке. Если бы не последнее обстоятельство, я бы ни за что не стала прорываться в дом с боем, но бросить одного Курьянова я не могла.

Нет, я не была ни идиоткой, ни наивной дурой (по крайней мере, очень на это надеюсь). Просто после ночных излияний и короткого сна, почему – то именно самая странная версия показалась мне наиболее логичной. Ну не подумала я тогда, что девица может ворваться силой в чужой дом, чтобы… гм, произнести впечатление на Великого и Ужасного.

Подхватив какую – то палку, которая лежала возле крыльца, я с опаской подошла к двери и осторожно её дернула. Так, на всякий случай: я, конечно, слышала, как провернулся замок в двери, но хотела сама удостовериться.

Поскольку дверь, понятное дело, не поддалась, я обошла дом вокруг, надеясь отыскать… нет, не запасные ключи – у нас в семье кладов с ключами под напольными цветочными горшками не делали; я искала незапертое окно.

Обычно мы всегда оставляли окно приоткрытым на кухне на ночь для проветривания…но не в этот раз.

Вот она — расплата за пьянство. Ни открытого окна, ни способа пробраться внутрь дома. А там может Курьянова сейчас убивают!

Эх, если бы я, как нормальные люди, вчера не вылакала так много коньяку, то проснулась бы сегодня как положено в собственной комнате, одна – а не под двумя одеялами и Курьяновым.

Спальня!

Я вспомнила, что проснулась вообще-то только из-за того, что замерзла. И Курьянов сказал, что открыл окно… Я обошла дом ещё раз и увидела его — приоткрытое окно в свою спальню. К сожалению, на втором этаже.

Говорят, если чего – то очень сильно хочешь, то всегда отыщешь способ, чтобы достичь желаемого… Не скажу, что это было прям моё заветное желание: ворваться в дом через собственную спальню чтобы выручить Михаила, но… как потом я здраво рассудила, это во мне ещё «бродил» вчерашний коньяк, поэтому не стоило даже и говорить о трезвости моих рассуждений.