Любовница мафиози

Вкратце, я задалась вопросом об amante (перев. с итал. возлюбленной) Джулио. С кем он встречался? Я доверял сыну сохранять семейные секреты, но не все женщины заслуживают доверия. Я должен узнать ее имя и немного покопаться. Лучше волноваться по пустякам, чем потом жалеть об этом.

Через тридцать минут стук в дверь моего кабинета отвлек меня от компьютера. — Войдите.

Франческа, выглядевшая очень раздраженной, пришла с моим сыном. Она держалась скованно, круги под глазами выдавали ее усталость. Она была одета в простой сарафан и без обуви, ее кожа покраснела от вчерашнего пребывания на улице. С этого момента я сказал Джулио, чтобы он настоял на том, чтобы она пользовалась солнцезащитным кремом. Итальянское солнце было сильнее, чем то, к которому она привыкла в Канаде.

Я встал и засунул руки в карманы брюк. — Спасибо, Джулио. Ты можешь идти.

Сын мой моргнул, явно не ожидая, что его отпустят, но пришло время разобраться с некоторыми проблемами, связанными с предстоящим браком. Как глава семьи, я должен был позаботиться о нем.

Франческа потянулась, чтобы сжать его руку, не давая Джулио уйти. — Разве он не может остаться?

По какой-то причине это меня разозлило. Как будто ей нужно, чтобы он защищал ее от меня. Разве она не знала, что мой сын никогда не посмеет усомниться или противоречить мне, что бы я ни хотел сделать в этом доме?

– Нет, — огрызнулся я.

– Я ухожу, чтобы поспать несколько часов, — сказал ей Джулио. – Увидимся после обеда. — Мне он кивнул один раз и вышел за дверь.

– Пожалуйста. — Я жестом указал на стулья перед моим столом. – Садись.

Подняв подбородок, она опустилась на сиденье. Я сделал то же самое и сложил руки, глядя на нее. — Тебе лучше?

– Если ты имеешь в виду, что мне все еще хочется блевать, то нет. Но в данный момент я не чувствую себя человеком.

– Может быть, в следующий раз полегче с граппой.

– Почему? Разве не будет легче манипулировать мной, если я буду пьяна?

Я сложил пальцы и положил их на нижнюю губу. — Я могу манипулировать тобой пьяной или трезвой, Франческа. Это твой выбор.

– Боже, ты хуже всех. — Она потирала виски, настолько ее огорчало мое присутствие. Это только заставило меня захотеть разжалобить ее еще больше. — Ближе к делу, Раваццани.

– Suocero (перев. с итал. свекр), — поправил я.

– Что?

– Тесть. Тебе стоит потренироваться, как это произносить.

– Знаешь, если подумать, желание вырвать внезапно вернулось. Думаю, мне стоит подняться наверх.

Она начала подниматься со стула, но я поднял руку. — Не двигайся. Нам нужно обсудить несколько вещей.

– Как? — Она сложила руки на груди, привлекая мое внимание к своим сиськам. Платье плотно обтягивало их, создавая глубокое, завораживающее декольте. Она

выглядела как одна из тех голливудских пин-ап девушек 1940-х годов.

– Как твое свадебное платье.

Побледнев, она положила руку на живот и тяжело выдохнула. Возможно, ее замечание о повторной рвоте было сказано не в шутку. Я взял пустое мусорное ведро из-под стола и поставил его в пределах ее досягаемости, затем подождал. Вскоре она пришла в себя и сузила на меня глаза. — Мне не нужно свадебное платье.

Я не стал ее убеждать. — Я попросил об услуге друга-дизайнера из Милана. Она прилетит завтра со стеллажами платьев, из которых ты сможешь выбрать.

Затем с тебя снимут мерки, и платье будет готово через несколько недель.

– Я не выберу ни одного.

Я поднял плечо, как будто мне было все равно. — Тогда я выберу за тебя. Ты принимаешь таблетки, Франческа? Я видел отчеты о ее здоровье, поэтому знал ответ, но я все равно хотел, чтобы она сказала мне.

Ее брови вскинулись, и она вцепилась в подлокотники. — Что? Как это может тебя касаться?

– Пока ты не выйдешь замуж за моего сына, все, что касается тебя, - мое дело. Отвечайте на вопрос.

– Я сделала прививку два месяца назад. Хочешь узнать результаты моего последнего мазка? Как насчет моего веса и размера бюстгальтера?

Это заставило мой взгляд снова переместиться на ее грудь, и я не смог предотвратить вспышку жара в своем паху. Черт, как же мне хотелось опустить ее на колени и шлепать, пока она не перестанет вести себя как грубиянка. Было бы забавно показать ей, что мне нравится, научить ее обслуживать все мои потребности. Сломать ее, пока она не начнет жаждать моих прикосновений. Мой член запульсировал от такой перспективы, но я заставил себя запереть эти ненужные мысли подальше. Она принадлежала Джулио.

– Я бы посоветовал тебе проявлять больше уважения в своем тоне, когда имеешь дело со мной, — предупредил я ее. – Вы ведь хотите вернуть свои вещи, не так ли?

Она стала очень неподвижной, в ее каштановом взгляде зародилось подозрение. — Ты отдашь мне мои вещи?

– Я могу подумать об этом, если ты перестанешь бороться со мной.

– Тогда я пас.

Я почти улыбнулся. У девушки был дух, это точно. Уверенность в себе, которая приходит после того, как в твоей жизни случаются печали и смерти. Как будто ты знал, что столкнулся с самым худшим, что может предложить жизнь, и выжил. Мне было хорошо знакомо это чувство.

– Как насчет этого? — сказал я. – Я отдам тебе ранец, если ты выберешь подходящее свадебное платье.

– Правда?

– Я никогда не отказываюсь от своего слова, если сделка заключена.

– Отлично.

Она ответила слишком быстро, и теперь я был подозрительным. Что она планировала? Моя подруга Селестина предоставит Франческе достаточно выбора, чтобы она смогла найти платье по душе. Без этого никак не обойтись. Я протянул руки. — Видишь? Это было не так уж сложно.

– Я хочу телефон.

– Нет.

– Почему нет?

– Во-первых, потому что ты не заслужила эту привилегию. Во-вторых, это небезопасно. Если тебе нужно позвонить, Джулио или я тебе поможем. Пока ты не выучишь наши правила и не будешь готова их соблюдать, это слишком рискованно.

– Мне нужно позвонить семье.

– Я подумаю об этом.

Ее ноздри раздувались, и я видел, как она старалась не наброситься на меня. После долгой паузы она спросила: — И как же я должна заслужить эти привилегии?

– Делая то, что тебе говорят. Прекрати бороться со мной и браком с моим сыном. Прими свою судьбу, Франческа.

Она грациозно поднялась со стула. — Я бы предпочла, чтобы ты сохранил свои привилегии. Если на этом всё, Капо?

Мое звание, сорвавшееся с ее губ, даже в сарказме, возбудило что-то темное и горячее внутри меня, как будто это слово открыло тайный фетиш, о котором я не знал до сих пор. Я хотел услышать, как она скажет это снова, но уже стоя на коленях, умоляя меня трахнуть ее рот. Или лежа на спине, когда я жестко трахал ее. Я хотел, чтобы она дышала мне в ухо и кричала, когда кончала. Я хотел, чтобы приносило одновременно удовольствие и боль, и единственное слово, которое она помнила в спальне.