Любовница мафиози

Я поставил ее на ноги. Слезы текли по ее щекам, а глаза были дикими, когда она вцепилась в мою куртку. — Пожалуйста. Не делай этого. Я в буквальном смысле сойду с ума.

Это поколение. Такое чертовски драматичное.

Я отпихнул ее и отошел назад, мое намерение было ясно. Капо никогда не менял приказ, как только он был отдан. Мы никогда не показывали слабость или раскаяние. Я возьму верх над этой женщиной, и она подчинится.

Я вышел из камеры и захлопнул тяжелую металлическую дверь, прежде чем она успела проскользнуть в нее. Когда дверь закрылась, она покачала головой, паника заставила ее задрожать. Она вцепилась в железные прутья. — Пожалуйста, синьор. Не делай этого. Я сделаю все, что ты хочешь. Я буду хорошей.

Эти слова заставили мой член дернуться, когда я представил, как она стоит на коленях и делает мне очень хорошо.

Блядь! Для человека, у которого были нечистые мысли о невесте своего сына, должен быть особый круг ада.

Яростно повернув запястье, я запер дверь старым ключом. Может, над землей мы и перешли на высокие технологии, но здесь средневековье прекрасно работало. — Возможно, это приведет тебя к мыслям, кто обладает властью в этом доме, piccola monella (перев. с итал. маленькая паршивка).

Она с болезненным криком ударилась о прутья, и на мгновение я задумался, чего почти никогда не делал.

Капо не может показывать слабость.

Мой отец вдалбливал мне это в голову годами, почти с самого рождения. Это было в нашей крови, в нашей истории. В конце концов, слово ндрина произошло от греческого и означает: человек, который не гнется.

Это означало, что пощады не будет, даже для нее.

Я повернулась и пошла к выходу. — Приятного пребывания.

Глава четыре

Франческа

Я кричала до тех пор, пока мое горло не заболело от напряжения. Это ничего не изменило. Дверь оставалась закрытой, вокруг меня царила темнота. Я была заперта, и никто не приходит, чтобы спасти меня. О Боже. Я не смогу пережить это.

В горле пересохло, легкие горели. Это был мой худший кошмар. В клетке под землей, где меня никто не найдет. Был ли здесь вовсе воздух?

Грудь горела, я упала на колени. Сколько времени понадобится, чтобы задохнуться? Несколько часов?

Я чувствовала, как истерия перетекает обычную панику в моем сознании. Терапевт, у которого я лечилась от клаустрофобии, сказал, что нужно дышать и считать до ста, что главное - сохранять спокойствие.

Я закрыла глаза и начала считать.

Я пыталась сосредоточиться на цифрах, на частоте дыхания, но затхлый воздух напоминал мне о том, где я нахожусь, о том, кто заключил меня в тюрьму. Сколько людей погибло в этих стенах? Убил ли Раваццани кого-нибудь здесь?

Конечно, Фрэнки. Он - главарь одного из самых легендарных мафиозных кланов Италии.

Были ли в этом подземелье призраки?

О, черт. Я сжала руки в ладони, ногти глубоко вонзились в плоть. Жгло, но я приветствовала боль, потому что она напоминала мне, что я все еще жива. Я еще не умерла. В конце концов, он вернет меня. Но по итогу, я должна буду выйти замуж за его сына.

Горечь заполнила мой рот. К тому времени, когда меня выпустят отсюда, мой разум, вероятно, покинет меня. К тому времени я буду просто безумной. Я издала пустой смешок.

Может быть, тогда он отправит меня обратно в Торонто, объявив, что я не гожусь в жены драгоценному наследнику Раваццани.

А может, он просто убьет меня.

Я раскачивалась взад-вперед и старалась не думать об этом. Как это стало моей жизнью? Два дня назад я была восемнадцатилетней девушкой с парнем на пути, в престижный колледж. Я планировала изучать ботанику. Что-то связанное с растениями и наукой, где я могла бы быть на свежем воздухе. Теперь я была заперта в темнице в Италии, и меня заставляли выйти замуж за какого-то мафиозного принца, которого я не хотела.

Крошечные коготки заскользили по камню, и я замерла. О, Боже. Что это было? Мышь? Нет, звук был большой, больше похожий на крысу. Я свернулась калачиком, как только могла, прижав дрожащие колени к груди. Я надеялась, что Раваццани найдет мой изъеденный крысами труп. Ему бы это пошло на пользу, засранцу.

Должно быть, в этот момент мой мозг отключился, потому что я больше ничего не помню, пока сильные руки не подняли меня с земли. Теплая мускулистая грудь прижалась к моему лицу, и я не сопротивлялась. Я не могла. Я прижался к своему спасителю, отчаянно пытаясь вырваться. – Мне очень жаль, синьорина. —

Голос был новым, я его не узнала, но мне было все равно. Кто-то пришел, чтобы спасти меня, слава богу. И это был не Фаусто Раваццани.

Он нес меня вверх по лестнице. – Мой отец иногда бывает настоящим ублюдком. Слова были произнесены тихо, как будто он говорил сам с собой.

– Ты - Джулио. — Я икнула, уткнувшись в грубую кожу его горла, слезы все еще текли из моих глаз.

– Я. Ты, должно быть, Франческа Манчини.

Я кивнула и попыталась прижаться к нему поближе, отчаянно пытаясь прогнать из своих костей томительный холод. — Спасибо, что спас меня.

– Тебе не следовало туда спускаться. Я бы не пожелал такого своему злейшему врагу.

– Твой отец....

– У него вспыльчивый характер. И ты проткнула его ручкой. Не то чтобы я оправдывал его поведение.

Мы поднялись на самый верх лестницы, и над нами в темном небе раскинулись широкие просторы звезд. Узел в моей груди ослаб, и я втянула первый настоящий глубокий вдох с момента выхода из самолета. Я почувствовала запах грязи и травы, который стал бальзамом для моих расшатанных нервов.

Ты в порядке. Ты больше не взаперти.

– Ты можешь опустить меня на землю, — сказала я ему сквозь стучащие зубы. – Я могу ходить.

– Прости, но я тебе не верю. Ты была практически в кататонии, когда я нашел тебя несколько минут назад.

– Правда? — Я вздохнула и положила голову на руку. – Я не очень хорошо себя чувствую в маленьких пространствах.

Джулио выругался по-итальянски. — Я прошу прощения, Франческа. Я думаю, он бы не отправил тебя туда, если бы знал...

Вывод был ясен - Фаусто Равацзани был знаком с жестокостью. Он с радостью использует слабость человека против него самого. Господи, ну и приз.

Прежде чем я успела прокомментировать, мы вошли в замок. Небольшая комната вела на кухню, которая была на удивление современной для места с настоящим подземельем.