Любовница Обманщика

Я никак не могла снять с него штаны, не разбудив. Я вздохнула, положила наволочку ему на грудь и достала на кухне ножницы. Это за мое выпускное платье, подумала я, когда начала разрезать мягкую ткань брюк.

Его правая нога выглядела плохо. У него была колотая рана, кровоточащая с обеих сторон икры, и глубокий, неровный порез на нижней части бедра. Я начала плакать, когда закончила снимать его пропитанные кровью штаны.

– Не смей умирать, - шептала я снова и снова.
– Не смей этого делать.

Я вытерла остатки крови с его тела, стараясь двигаться тихо и осторожно, а затем обвязала свое пляжное полотенце с солнечным принтом вокруг его правой икры, закрывая обе стороны прокола. Я прижала свои запасные простыни к его бедру. Я потеряла счет шрамам на его ногах.

И все же две раны не прекращали кровоточить: порез на боку и колотая рана на икре. Моя ванна была полна окровавленных полотенец и простыней, моя кровать - буйство грязных одеял и кухонных полотенец. Я легла рядом с ним, прижавшись всем телом к его боку. Он был неподвижен, его дыхание едва шевелило воздух. Я прижалась к нему щекой, и его кожа была холодной.

– Останься со мной, - прошептала я, прижимая одеяло к его боку, чувствуя, как его кровь просачивается сквозь мои пальцы.

***

Я проснулась от яркого солнечного света, струящегося через окна. Я была одна в своей постели. Кровь исчезла. Мои розовые простыни, мое темно-синее одеяло - все выглядело нетронутым.

– Локи...?
– Я села в постели, медленно оглядывая комнату. Это случилось снова.

Галлюцинации повторились.

– Локи, ты... ты в порядке? Ты здесь?

На моем сотовом мигали три сообщения, поэтому я включила громкую связь и положила телефон обратно на стол.

А потом я заметила под кроватью темную и блестящую лужу крови. С его руки, подумала я. Она стекала по его пальцам. Я медленно прошла в ванную и посмотрела в зеркало. Там, на моей шее, был красный синяк от укуса, который он нанес мне «У Чарли Троттера».

Разве я могла себе такое вообразить?

Моя рука дрожала, когда я отодвинула синюю занавеску для душа. Моя ванна была полна окровавленных полотенец, окровавленных простыней. Чертовы наволочки. Так много крови, подумала я. Он потерял так много крови. Я прислонилась к раковине, мое сердце колотилось.

– ЛОКИ!
– закричала я. Мой голос эхом отразился от стен ванной.

Я вернулась к кровати, руки и ноги дрожали. Я услышала звуковой сигнал и поняла, что мой телефон замолк, а я и не узнала, кто оставил сообщения. Я снова нажала кнопку воспроизведения и поняла, что хожу по кругу.

– Кэрол?
– Голос Марка, конечно.

Я вернулась в ванную. Сколько крови может потерять человек?

– Ты в порядке? Я даже не видел…

Три пинты? Четыре? Здесь было явно больше.

– Троттера», не понял, что произошло, они были очень…

Но он не человек. Он же из Асов, сколько крови…

– … собираюсь обратиться в полицию…

Я вскинула голову, когда слово «полиция» эхом разнеслось по моей квартире. Я вернулась к своему телефону, глубоко вздохнула, и нажала кнопку воспроизведения в третий раз, заставив себя слушать. Первое сообщение Марка прозвучало обиженно. К третьему сообщению он разозлился. И он очень четко сказал, что позвонит в полицию, если не получит от меня известий в течение двадцати четырех часов.

Я вернулась в ванную комнату и посмотрела на кровавое месиво в ванной. Я посмотрела на лужу крови под кроватью. Никакой полиции, подумала я. Мои пальцы дрожали, когда я набирала номер Марка. Он сразу же ответил.

– Привет, Марк, мне так жаль, - сказала я.

– Господи Иисусе, Кэрол, с тобой все в порядке? Ты дома?

– Да, - сказала я.
– Да, я дома. Я в порядке.
– Сколько крови может потерять Ас?

– Что, черт возьми, случилось прошлой ночью?

– Я… - Я заколебалась. Я понятия не имела, что сказать. У меня галлюцинации? Я психопатка? Я была неприступна для всех смертных мужчин?
– Мне очень жаль, - сказала я.

На линии повисла долгая пауза.

– Послушай, - сказал он.
– Есть еще кто-то?

Не знаю, подумала я. Возможно.

– Это не...
– я снова заколебалась.
– Это не то, что ты думаешь, - наконец сказала я.

Марк вздохнул.

– Кэрол, - сказал он.
– Я знаю, мы только познакомились. Но ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься. Я просто... я просто не хочу делиться тобой.

Делиться мной. Мне стало интересно, был ли это тот тон, которым он говорил, когда пытался закрыть большую сделку, такой дружелюбный, с легким оттенком мольбы.

– Я действительно сожалею о прошлом вечере, - сказала я.
– И ты мне тоже нравишься. – Ты ужасно целуешься, подумала я и невольно улыбнулась.

– У меня сейчас все очень сложно, - сказала я ему.

Повесив трубку, я отправилась на пробежку. Это был прекрасный день, солнце сверкало и танцевало на кончиках волн, а ветер, дующий с воды, был свежим и прохладным. Мои ноги ритмично стучали по берегу озера: из Асов, из Асов. А дальше мыли: Пожалуйста. Будь. Жив.

Вернувшись домой, я отключила телефон и запустила промышленные стиральные машины в многоквартирном доме, залив их отбеливателем и горячей водой, пока полотенца и простыни не стали нести в себе только слабые призраки, того, что они впитали в себя кровь Аса.

А потом я пошла в библиотеку. Я не могла вынести тишины пустой квартиры.

***

После двух часов, проведенных в самом темном, пыльном и одиноком уголке библиотеки, который я только могла найти, я начала засыпать и не продвинулась в своей работе. Я вздохнула и потянулась, откинувшись назад и закрыв глаза. Затем я подняла руку к затылку. Я почувствовала там что-то вроде тающей снежинки.

– Смертная женщина, - сказал он позади меня, его голос звучал гулко и официально в небольшом пространстве.

Я обернулась и увидела Локи. Он был одет в свои кожаные доспехи, черные, алые и золотые, плотно облегающие его мускулистое тело. Широкий плащ развевался у него за спиной. Его глаза были темными на бледном лице.

Облегчение затопило мое тело. Я оттолкнулась от стола и встала, обняв его. Но почувствовала, как его спина напряглась от моего прикосновения, и он отступил. Я опустила руки, вспоминая глубокую рану в его боку.