Любовница Обманщика

Это был красивый маленький городок. Белые дома окружали аккуратную зеленую городскую площадь, а разноцветные рыбацкие лодки покачивались в гавани, которая была сверкающей, почти карибской, голубой в полном свете северного полудня. Приземистая каменная церковь стояла над городом, фасадом к воде. Черные каменистые утесы тянулись к океану по обе стороны гавани, укрывая деревню.

– Наш участок сразу за церковью, - сказал Хемир, плавно обходя медленно движущееся стадо возмущенных блеющих овец.
– В городе есть хороший паб. Хочешь пообедать до или после?

– О, после, - ответила я.
– Если только ты не пообещаешь рассказать мне, что нашел!

Хемир рассмеялся, и мы продолжили путь к церкви, поскольку дорога становилась все более неровной.

– Это было языческое место, до церкви, конечно, - сказал он.
– Мы считаем, что это была священная роща. Церковь была построена прямо на ней. В прошлом году было небольшое землетрясение, которое открыло... Ну, тогда они позвонили нам.

За церковью было припарковано несколько машин, и мерцающая пластиковая пленка отсвечивала на небольшом возвышении за стоянкой. Я вышла из машины и прикрыла глаза от яркого света.

– Пойдем, - сказал Хемир, протягивая руку.

Мы поднялись на возвышенность, и я увидела оборудование археологических раскопок: кирки и щетки, исследовательские колья, горсть тщательно маркированных артефактов, разложенных на белом пластиковом покрытии. Сами раскопки были в основном покрыты прозрачным пластиком, хотя на дальней стороне работали два человека.

– Привет!
– крикнул Хемир, и ученики встали, чтобы помахать ему. Они оба были молоды и, как и все в Исландии, необычайно привлекательны.

Хемир осторожно обошел пластиковую обшивку, и я последовала за ним. Он обменялся несколькими словами по-исландски со студентами, прежде чем повернуться ко мне с улыбкой.

– Вот, - сказал он, опускаясь на колени перед пластиковым листом.
– Скажи мне, что ты думаешь?

Он отодвинул пленку, чтобы показать три больших прямоугольных камня, покрытые замысловатой резьбой.

Я шагнула в котлован, чтобы подойти к камням, зная, что два студента перестали работать, чтобы понаблюдать за мной. Я приложила руку к камням, но, прежде чем прикоснуться к ним, взглянула на Хемира. Он кивнул, и я осторожно провела кончиками пальцев по изящной резьбе. Хотя день был теплым, камень под моими пальцами был прохладным и гладким. Как и его кожа, подумала я с дрожью.

– Это змеи, - сказала я.
– Переплелись две змеи…

Хемир кивнул мне, улыбаясь.

– Но это один из символов Локи, - сказала я, поворачиваясь к Хемиру.
– А размер этих деревьев, их форма наводят на мысль о священной роще.

Хемир снова кивнул, его красивое лицо засияло.

– Но не было рощ Локи, - медленно произнесла я, оборачиваясь в котловане, когда до меня дошел полный смысл сказанного.
– Нет никаких записей…

– Записей нет, - сказал Хемир.
– Викинги были безграмотные. Ничего важного никогда не записывалось.

– Но это же грандиозно, - сказала я, мой голос повысился от волнения.
– Это потрясающе! Исторические свидетельства о священной роще, посвященной Локи… это меняет все!

– Знаю, - сказал Хемир, улыбаясь и отряхивая грязь с колен.
– Хотя не понимаю, зачем кому-то понадобилось строить священную рощу для этого скользкого ублюдка.

Я почувствовал горячий укол гнева.

– Он не ублюдок, - сказала я.
– Он забавный, очаровательный...
– Мой голос затих, когда я поняла, что говорю, и я повернулась к океану, чтобы никто не заметил моего румянца.

– Я имею в виду, - сказала я ровным голосом, касаясь гладких прохладных камней, - что мифы рисуют сложную картину.

– Возможно, - сказал Хемир, явно забавляясь.

– А теперь как насчет обеда?

***

Мы с Хемиром изложили нашу первую совместную работу в пабе, на обороте наших бумажных салфеток. Мы разделили два заказа копченой баранины с темным, сладким ржаным хлебом и говорили всю дорогу до Рейкьявика, делясь идеями и теориями о роще Локисфен. Мы все еще обсуждали рощу, когда его «Фиат» остановился перед моим отелем.

– Завтра ты пойдешь в библиотеку, нет?
– спросил он, открывая передо мной дверцу машины, и этот жест показался мне странно очаровательным.

Я встала и внезапно оказалась очень близко к нему, почти касаясь его толстого зеленого свитера. Я подняла голову, чтобы извиниться, и встретилась с его карими глазами. Мое сердцебиение участилось, и у меня перехватило дыхание. Смешно, подумала я. Мы разговариваем уже несколько часов. Веди себя профессионально. Я заставила себя отойти от машины. У него красивая улыбка.

– Да, завтра я в библиотеке, - сказала я.

– Есть ли у тебя планы на ужин?
– спросил он. Его улыбка была немного кривоватой, осознала я, его губы были полными и мягкими. Мои щеки горели, когда я попыталась отвести взгляд.

– Ужин был бы чудесным, - сказала я.

***

В пятницу вечером.

Я провела в Рейкьявике почти две недели, целыми днями просиживая в Национальной библиотеке с блокнотом в руке, изучая рукописи настолько тонкие, что мне пришлось надеть перчатки, чтобы переворачивать их хрупкие страницы. Когда библиотека закрывалась, я шла в отель, чтобы принять душ и переодеться перед встречей с Хемиром за ужином. И если бы я только могла не смотреть на улыбку Хемира, или на то, как свет падает на его лицо, или на то, как эти сильные руки обнимают меня за талию, я бы прекрасно проводила время.

Хемир ждал меня в вестибюле после того, как я приняла душ и надела лучший наряд, который привезла в Исландию, что означало черные штаны вместо рваных, старых джинсов. Мы вместе шли сквозь густой золотистый вечерний свет, пока не оказались в рейкьявикском порту. Хемир повел меня по скрипучей деревянной лестнице в крошечный ресторанчик, спрятанный под карнизом розового каменного здания.

Официант подвел нас к освещенному свечами столику на веранде с видом на гавань, и Хемир сделал заказ по-исландски. Мы ели крошечную копченую рыбку и пили белое вино, которое искрилось в длинном вечернем свете. Хемир выглядел особенно красивым в этом мягком свете, голубые искорки в его карих глазах отражали голубое вечернее небо. Он продолжал смешить меня, рассказывая истории о странных исландских блюдах, которые ему приходилось терпеть в детстве. Когда официант спросил, не хотим ли мы вторую бутылку вина, я согласилась.

Его рука коснулась моей, потянувшись к бутылке, и мое тело задрожало от электричества. Он извинился, криво усмехнувшись мне. Моя кожа вспыхнула от жара, а соски прижались к рубашке. Я скрестила руки на груди, чтобы прикрыть их. Что, черт возьми, происходит?– подумала я, пытаясь вернуть разговор к нашей работе. Только Локи мог делать так со мной.

– Итак, - сказал Хемир, когда официант убирал со стола, - боюсь, завтра тебе придется ужинать в одиночестве.

Моя рука стукнула по бокалу, и я почувствовала, как кровь прилила к щекам.