Любовница
Шрифт:
То есть он любил её, думал, что любил. Да нет же, любил! Просто они поженились слишком быстро, когда Виктор учился на втором курсе ФинЭка. Вообще-то он мечтал об артистической карьере, окончил музыкальное училище по классу фортепиано, собирался поступать в Консерваторию, но вот вышло совсем по-другому. Причин тому было много, главная — это советы друзей. Виктор послушал их, а не маму, которая только за голову хваталась от этого его решения. И стал специалистом в области экономики и маркетинга. После окончания института — аспирантура, потом защита.
Вяземский был честолюбив и в своей профессии хотел или всё, или ничего.
Нина многого была лишена в те годы, когда они только поженились, а ведь по молодости всего дороже — радости жизни. И вот, они пришли, только ждать себя заставили слишком долго. В этом Виктор
Виктор так и не понял, почему Нина выбрала его. Чего он мог добиться? В лучшем случае главный бухгалтер совместного предприятия. Но жизнь поворачивается к человеку разными сторонами, Вяземскому неожиданно повезло, и он сумел закрепить свой успех. А может, это только потому так вышло, что Виктор хорошо знал нечто по тем временам недоступное большинству российских бизнесменов, а именно — иностранный язык. Язык Шиллера и Гете, он их легко читал в оригинале, а позже выучил шведский. В девяносто втором году, в разгар Перестройки, когда открылись международные горизонты, Виктор оказался менеджером по маркетингу в шведской фирме, которая за бесценок купила завод, где Виктор проходил практику в отделе сбыта готовой продукции. Маркетинга, конечно, никакого не было, они занимались тогда в основном субарендой. На самом деле, чтобы удержаться на плаву, приходилось хвататься за всё подряд — осваивать помещения нежилого фонда, общаться с арендаторами, заключать договора со строительными фирмами. Предприятие расширялось, приобретая недвижимость и увеличивая площади. Открывались филиалы, сначала в России, потом и за рубежом. Приходилось работать двадцать четыре часа в сутки. Тогда у Виктора не было времени, чтобы заниматься ещё и семьёй.
Но Нина не работала и занималась детьми.
Случалось, они ссорились, но не так часто, в основном, когда становилось напряженно с финансами, она начинала нервничать и срывалась. Потом просила прощения, плакала.
Виктор не спрашивал себя, куда делась любовь, и была ли она вообще. Когда они познакомились с Ниной ему казалось, что была, потом уверенности поубавилось, но к тому времени уже родился Петя, у Виктора не оставалось времени даже на сон, не то что на разбор нюансов семейной жизни. Со стороны Вяземские выглядели вполне преуспевающей семейной парой. Если и были трудности, то Виктор и Нина умели скрыть это от посторонних глаз. Человеческое общество не любит неудачников — это Виктор хорошо усвоил с настойчивой подачи Нины. Именно она была инициатором такого стиля жизни. Не совсем напоказ, но в соответствии с мнением тех окружающих, от которых зависело благосостояние и стабильность.
Нина любила повторять, что Виктор правильно сделал, решив свою судьбу в пользу экономической теории и маркетинга, а не искусства. На музыке много не заработаешь, даже если повезет пробиться наверх, доход не постоянный — то густо, то пусто. Пианист — не рок-звезда.
Потому она совершенно не приветствовала его начинаний, связанных с театром, и постепенно Виктор оставил попытки хоть каким-то образом совместить свой интерес к театру и необходимость зарабатывать деньги, а его хобби отклонилось в сторону истории средних веков. Что же касается основной работы, он был настойчив, не останавливался на достигнутом, а главное имел серьёзный стимул. Когда Пете исполнилось три года, на свет появилась Наташа.
Нина безумно любила детей — в этом Виктор был уверен на все сто, а может и на двести процентов. Она старалась быть для них всем. Он, конечно, тоже видел смысл жизни в первую очередь в том, чтобы воспитать их, поставить на ноги, обеспечить будущее. Но у него была ещё и работа, он много общался с людьми, потом стал часто ездить за границу по делам фирмы — у Нины в жизни были только дети. А в жизни детей была только она, Виктор появлялся эпизодически, и наверно казался им не очень хорошим отцом. Привозил подарки, но редко находил время поехать куда-нибудь вместе на целый день, покататься на лыжах, сходить в зоопарк, цирк или театр. Так что же удивляться тому, что у Наташи и Пети не было особого стремления общаться. Между ними и Виктором сложились определённые отношения. Он стал нужен детям главным образом как источник благополучия, всё остальное — любовь, семью, взгляды
на жизнь, давала им мать. Сначала это приводило Вяземского в отчаяние, потом обижало, потом слегка огорчало, теперь же вызывало только легкое раздражение и то не всегда. Наташа и Петя уже взрослые люди и им решать, как строить отношения с отцом.Больше чем равнодушие детей, Виктора тревожила возрастающая резкость Нины.
С годами она стала жесткой, усвоила черты так называемой «деловой женщины», аргументируя это тем, что в кругу её друзей принят подобный стиль общения. Он не принимал этого, скоро круг её друзей стал для Вяземского уравнением с тремя неизвестными, а в кругу друзей Виктора о его жене знали только с его слов.
Дома она позволяла себе покрикивать и даже намекать детям, что у них не слишком умный отец. Иными словами совсем немного оставалось до «не слушайте его дурака». Виктору это не нравилось, но, поскольку, общались они все меньше, то уже не имело никакого смысла что-то менять.
Разводиться тоже смысла не имело, и для карьеры, и для детей, для всяких анкет и личных дел, где есть графа «семейное положение», да и вообще лучше было оставаться в браке.
Наташа и Петя всегда были и остаются детьми Нины. Понять их можно. Виктор успешно справился с задачей обеспечения семьи, ну а душевное тепло, ласка, на это оставалось слишком мало времени. Нина восполняла вакуум, любила за двоих. Она умела любить, во всех отношениях была в этом первой.
Виктор вдруг вспомнил их первый совместный год жизни, даже то время, когда они познакомились и полюбили друг друга. Не слишком много знал он тогда о любви. Нина знала больше. Ему казалось, что он не сможет прожить и одного дня без неё. А что казалось ей? Теперь это не важно. Для Вяземского важнее другое — когда уходит чувство, остаётся уважение друг к другу. Так должно быть. У них с Ниной и этого уже не было, одна видимость, но они оставались вместе.
Почему он вдруг стал думать про это? Сейчас, когда собирался к Рите? Наверно потому, что в глубине души оценивал свой шаг, как неправильный. И дело было не в угрызениях совести, не в моральном выборе, нет. Эта девочка, Рита — он ведь обманывает её. Уже сейчас.
И к чему уговаривать себя, что один раз можно, и никаких последствий от того, что они погуляют в выходные, не будет. Виктор помнил соприкосновение рук в тёмном кинозале. Рита обо всём догадалась. Да он и не скрывал.
Ну, так что же? Почему нет? Почему надо запрещать себе всё. Кому нужна эта безупречность? Нине? Детям? Разве им не всё равно?
Виктор пошел в ванну, он собирался побриться. Посмотрел в зеркало, усмехнулся своему отражению. Если кого всё это беспокоит, то только его самого, но сам с собой он сумеет как-нибудь договориться. А если честно, то лучше просто отбросить эти мысли. Оставить их на потом.
Не надо думать о жене и детях, только не в это утро. Их никого нет дома и хорошо.
Виктор был рад, что остался один. Ему не пришлось скрывать непривычное волнение, удивление, растерянность. Он поражался своим мыслям! Стал думать о том, что надеть.
В жизни не было такого, чтобы Виктор беспокоился о своей внешности, отправляясь на свидание. Деловая встреча — другое дело, там политика, первое впечатление бывает самым главным, но сегодня он хотел выглядеть не представительнее, а моложе.
Когда же он в последний раз беспокоился об этом? Вяземский так и не припомнил.
Ещё он думал, куда отвезти Риту. Наверное, в ресторан, не такую забегаловку, каким оказалось вчерашнее кафе в кинотеатре, а настоящий, чтобы там играл живой оркестр… Красиво сервированные столики, белые скатерти, хрусталь, мягкое освещение. Чтобы можно было потанцевать. Виктор подумал, а умеет ли Маргарита танцевать. Что за навязчивая мысль про эти танцы? Может она и не любит.
Глава 4
Машину сделали в рекордный срок, в 14:40. Мастер содрал с Вяземского полуторную цену за скорость, и это было его право, Виктор к тому времени заплатил бы и тройную, так что можно сказать, мастер обошелся с ним по-божески.
По дороге Вяземский ещё остановился в начале Невского и купил цветы. Можно было и около дома, там напортив метро Горьковская большой цветочный магазин, но он вышел из дома рано, ещё до открытия.