Любовницы президента

Он не хотел спешить, опасаясь утратить всю остроту и полноту ощущений. Он хотел долго ласкать ее тело легкими прикосновениями рта, языка и рук, но почувствовал, что у него просто не хватит сил для такой неспешной и ленивой любви. Ждать было уже невмочь. То же чувствовала и она.

Джейд откинулась на спину и раздвинула ноги, позволяя ему сильнее прижаться к ней. Одной рукой он ласкал ее грудь, а другая скользнула вниз живота, нащупывая ее трепетную плоть. Всем своим телом она прильнула к нему, страстно подталкивая и направляя. Еще одно усилие, и она с приглушенным стоном приняла его в себя. Подчиняясь женскому инстинкту, все ее тело стало совершать конвульсивные движения, все больше и больше вбирая в себя всю силу его безудержной страсти. Через какое-то мгновение они почти одновременно застыли от пронзительного и совершенно неописуемого блаженства, охватившего их. И только после этого, придя в себя, стали неспешно наслаждаться любовной игрой, целуя и лаская друг друга, и обмениваясь самыми нежными словами, которые только могли прийти им в голову.

— Как ты нашел меня?

Он лежал на спине, засунув руки под голову, а она продолжала целовать его.

— Это было не так уж и трудно.

Он рассказал ей, что увидел ее фото на обложке французского журнала.

— Неужели ты думала, что твои черные волосы помешают узнать тебя кому-то, в особенности мне? Я ведь всегда помнил о тебе.

«Не говори мне этого, — подумала она. — Я слишком уязвима. — И в ту же секунду, прикасаясь к тугой коже его живота, она неожиданно ощутила чувство вины. — О, Эбби! Я предаю тебя! И Д’Арси тоже!»

— Не могу поверить, что ты здесь, в Париже, один.

На какое-то мгновение его лицо стало грустным. Неужели она, как и прежде, насмехается над ним? Неужели все еще принимает его за маленького мальчика Джудит? Хотя так оно и есть… именно по милости Джудит он сейчас в Париже. Ред решил вести себя так же, как и Джейд. Если любишь человека, то должен говорить правду. Иначе он будет таким же, как и все, то есть обычным объектом лжи.

Ну, она вряд ли могла спорить — помнила это по собственному опыту.

— Я знаю, — были ее слова. Но это «я знаю» огорчило его.

— Сколько же их у тебя было? — Этот вопрос взбесил ее. Она же не спрашивает его об этом.

— Я не считала, а ты?

Она никогда бы не спросила его о Д’Арси, так как считала это предательством по отношению к ней. Но он первый завел этот разговор. Рассказал, как нашел ее в тот самый День благодарения с многочисленными ранами.

Для Джейд это было полной неожиданностью: Д’Арси рассказала ей о своей беременности и аборте, но ни словом не обмолвилась о том, что в результате этой безответной любви чуть было не покончила с собой, тем более в больнице, где ее навещала только одна Джудит.

— Это было лишь увлечение? — потребовала ответа Джейд. — Разве ты совсем не любил Д’Арси? — предпочтя услышать утвердительный ответ. Было неприятно осознавать, что Д’Арси любила, страдала и мучилась совершенно напрасно. Ради него самого так хотелось видеть его совестливой и целостной личностью!

— Это трудно объяснить. Я не был равнодушен к Д’Арси, причем настолько, что не позволил бы себе переспать с ней просто так, не заботясь о ней. Но не смог отказать ей, когда она предложила себя в качестве подарка, понимаешь? Потом увидев ее, истекающую кровью, и понял всю глубину ее чувств ко мне… что она умирает или уже умерла из-за меня. Я должен был сделать все, чтобы спасти ее, — готов был любить, жениться и всегда заботиться о ней. Но когда она уже находилась в клинике, Джудит сказала, что психиатры не рекомендуют нам видеться, поэтому я старался держаться в стороне. Потом Джудит сообщила мне, что она не хочет видеть меня, и я вынужден был смириться. Сперва думал, что Джудит говорит мне правду. Но позже, размышляя об этом, пришел к выводу, что Джудит обманывала нас обоих. Она никогда не любила Д’Арси. Поэтому я решил повидаться с ней, но она уже уехала. Сообщили, что живет в какой-то коммуне…

— И что бы ты сделал, если бы нашел ее?

— Точно не знаю, но думаю, что попросил бы ее выйти за меня замуж.

Только теперь Джейд поняла, что Д’Арси любила и страдала не совсем напрасно. В конце концов, ей приглянулся заботливый, нежный человек. Но она была рада, что отношение Джудит к Д’Арси было жестоким. Жестоким, но абсолютно правильным при тех обстоятельствах.

Он спросил, почему она убежала той ночью. Он никогда не мог понять этого.

— А я думала, что ты все понял. Думала, что это всем понятно. Ведь было ясно, что Трейс был… когда он попросил Эбби переехать жить к нам, ко мне… он был заинтересован только в ее наследстве. Я вынуждена была так спасти Эбби от его притязаний! А когда уехала, она уже не могла приехать к нам домой.

— И ты уехала, начала свою собственную жизнь в пятнадцать лет, только чтобы спасти Эбби? Но она же ничего об этом не знала. Она думала, что ты убежала от нее, а не ради нее.

— Я знаю. Я написала ей, но она не ответила. Я считаю, что она не приняла моих объяснений, и только одна-единственная вещь могла убедить ее — то, о чем я никогда не смогу ей сказать, — что Трейс в действительности является ее отцом.

— Боже мой! Кто бы мог подумать! Бедная Эбби! Это будет для нее ударом, но ты должна сообщить ей это таким образом, чтобы она поняла, почему ты…

— Нет. Я не могу этого сделать. У нее никогда не было матери, и я не могу отнять у нее отца, его образ, и предложить ей взамен Трейса Боудина. Тогда у нее никого не будет!

— У нее была бы ты.

— Но она ведь, в сущности, не знает меня. У нас нет общего прошлого. А ей очень нужно прошлое, чтобы поддерживать ее и гордиться им. Как у тебя, например. Как бы ты не относился к своей матери, ты — сын Дадли Стэнтона, и его именем можно гордиться. Ты всегда имел такую возможность.

Он был тронут ее проницательностью и мудростью.

— А ты, Джейд? У тебя есть такая возможность? Откуда тебе известно, кто ты такая?

Она улыбнулась ему:

— У меня все окей. Может быть, отец и не дал мне много, но у меня была замечательная мать. Я знаю, кем и чем она была. Поистине великой женщиной, и ее лучшие качества всегда будут со мной.

— Хорошо. Я очень рад. Но если ты не скажешь Эбби, кто ее настоящий отец, почему ты думаешь, что Трейс этого не сделает?

— Потому что твоя мать не позволит.

— Что? Моя мать знает, что Трейс отец Эбби, и забирает ее к себе? Она хотела защитить ее? — Это было непостижимо для него.

Джейд кивнула:

— И я очень рада, что она защитит Эбби от него. Ты должен признать, что твоя мать — очень сильная женщина.

Он не мог этого отрицать. Возможно, она представляла собой даже нечто большее. Может, он просто не понимал ее? Она действительно была доброй женщиной? А то зачем бы ей брать Эбби к себе и предлагать ей свою защиту и покровительство?

Однажды поздно ночью он разбуди крепко спящую Джейд.

— Что случилось? — спросила она испуганно.

Он приподнялся на локте и спросил, почему она была такой стервой в пятнадцать лет и устроила ему кошмарную жизнь.

— То ты была добра ко мне, то отворачивалась.

— Ты разбудил меня, чтобы удовлетворить свое дурацкое любопытство? Откуда мне знать? Мне было всего лишь пятнадцать, как ты сам только что сказал. Я смущалась. В какой-то момент ты мне нравился, но потом становилось страшно. И к тому же я была сосредоточена на других — на Эбби, на Трейсе…

Могла ли она сказать ему, что Эбби сломалась на нем, а ей хотелось, чтобы они были вместе? Именно это и сдерживало тогда от проявления своих истинных чувств к Реду. Только поэтому она отвергла его.