Любовники

Слова были сказаны с юмором, но в них был особый смысл. Он давал мне оправдание тому, что только что произошло. Джексон всегда придумывал для меня оправдания. И я всегда соглашался с ним, не задумываясь о том, зачем мне это нужно.

— Ага, — просто ответил я.

Дорога домой заняла всего несколько минут, но мои мысли крутились вокруг событий прошедшей ночи. Замешательство, которое я испытывал пять лет назад, вернулось с новой силой, но громче всего звучал один вопрос.

Почему? Почему — Джексон?

Меня не привлекали мужчины — и я смотрел на них, когда пытался найти ответы. Но каждый раз, когда я думал о парне, мое тело отказывалось реагировать. Так, почему же Джексон? Этот вопрос заставил меня всю ночь копаться в себе, поддавшись любопытству, пытаясь найти ответ.

Мои губы на губах Джексона. Никто не наблюдал. Никто не подбивал меня на это. Я делал это. Сам по себе, потому что ничто не могло помешать мне наклониться и попробовать его на вкус.

Он простоял ничком целых десять секунд, прежде чем перестал хвататься за то, что было у меня за спиной, и стал активным участником этого безумия. Его руки обхватили мои бёдра и притянули к себе. Я скользнул языком по его губам, и он приоткрылся, встречая меня на полпути, наши языки сплелись, стремясь к доминированию.

Этот поцелуй отличался от того, что был внизу. Может быть, потому, что я знал, чего ожидать от своего тела. И не был так шокирован, когда мой член затвердел. Я не удивился, когда почувствовал длину Джексона напротив своей собственной.

Его руки скользнули под мою рубашку и вверх по спине, мозоли на кончиках его пальцев царапали мою кожу, твёрдые мускулы его плеч и рук напряглись под моими ищущими пальцами. Я ощущал присутствие мужчины, стоявшего передо мной. Всё в этом поцелуе напоминало мне, что в моих объятиях не нежная женщина.

Но моему телу было всё равно. Моё сердце всё ещё бешено колотилось, нагоняя кровь ниже пояса. Моя кожа по-прежнему казалась под напряжением, предвкушая каждое прикосновение. Мой разум всё ещё подталкивал меня продолжать, мчаться к оргазму, который, я знал, наступит. Мне было всё равно, что это был Джексон, мужчина, мой лучший друг.

Желание было всем, что имело значение, и в этот момент — в этой крошечной комнате — я желал. К чёрту последствия.

Наши тела соприкоснулись и потёрлись друг о друга. Его губы настойчиво прошлись вниз по моей шее, прикусили плечо, а затем снова скользнули вверх, чтобы прошептать мне на ухо.

— Всё нормально?

Я кивнул.

— Скажи мне, когда остановиться. Я остановлюсь, если тебе это нужно, — его голос дрожал, и я подумал, что это из-за тех же нервов и возбуждения, что заставляли дрожать всё моё тело.

Я помог ему снять с меня рубашку и застонал, когда наши обнажённые груди соприкоснулись. Его руки касались каждой клеточки моего тела, и я отвечал ему взаимностью. Наши прикосновения были грубыми и отчаянными, как будто, если мы не будем держаться достаточно крепко, эта ночь ускользнёт у нас из рук.

Я слышал, как хлопали двери в коридоре, но не обращал на это внимания. Джексон снова скользнул вниз по моей шее, продвигаясь всё дальше, пока не коснулся языком моего соска.

Мог ли он почувствовать, как моё сердце бешено колотится за рёбрами? Было ли когда-нибудь желание таким жгучим, опаляющим каждый дюйм моего тела, чтобы я был уверен, что вот-вот воспламенюсь?

Нет. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Отключив свой мозг, я сосредоточился на ощущениях. Сосредоточился на наблюдении.

Джексон опустился на колени и протянул руки к пуговице на моих джинсах. Прежде чем расстегнуть их, он посмотрел на меня, и мне захотелось утонуть в его карих глазах. Я с трудом сглотнул и кивнул. Он расстёгивал мои джинсы, медленно потянув молнию вниз.

Когда я ожидал, что он стянет их, он вместо этого опустил руки на мои бёдра и грубо потёр их вверх-вниз, снова глядя на меня. Его глаза заблестели, но я видел, что он тоже нервничает. Желая успокоить его, я провёл рукой по его волосам, прежде чем прижаться к его щеке. Он повернул голову и нежно поцеловал мою ладонь.

Другой рукой я стянул джинсовую ткань со своего твёрдого члена и застонал, когда он вырвался на свободу, а холодный воздух комнаты обдал мою разгоряченную, ноющую кожу.

Рука Джексона погладила моё обнажённое бедро, прежде чем обхватить основание члена, удерживая его на месте, чтобы он мог взять его в рот на всю длину.

— О, чёрт, — простонал я, безуспешно пытаясь держать глаза открытыми. Я хотел видеть, как его губы обхватывают меня. Я хотел видеть, как двигаются его сильные челюсти, чтобы взять меня всего.

Он промурлыкал, и у меня чуть не подкосились ноги, я заставил себя опустить голову вниз, чтобы насладиться всем этим целиком. Какая-то часть меня пыталась усомниться во всём происходящем. Какая-то часть меня кричала, словно сирена, что это ошибка. Я получал лучший минет в своей жизни от своего лучшего друга. Я был натуралом, едва сдерживающим оргазм, когда один из самых мужественных мужчин, которых я знал, грубо дрочил и сосал мне. Не было никакого притворства. Не было никакого желания притворяться.

Мои пальцы скользнули в его волосы, и я потерял себя, полностью отдавшись моменту.

— Да, Джексон. Соси сильнее. Всего меня.

Я потянул его голову вниз, одновременно двигая бёдрами, упираясь ему в горло и издавая стоны, когда он подавился. Я собирался отстраниться, потому что большинство девушек ненавидели, когда я давил сильнее. Но не Джексон. Джексон застонал, и эта вибрация отдалась в моих яйцах, заставив их туго сжаться.

Я вцепился пальцами в его тёмные волосы и сделал так снова. И снова. Всё сильнее и сильнее, бормоча непристойности, которые ты не говоришь своему другу.

Но я говорил.

— Нравится, когда я трахаю тебя в рот? Нравится, как мой член проникает в твоё горло?

Он лишь продолжал мурлыкать в знак согласия. Он оторвался от моего члена только для того, чтобы провести языком по его тыльной стороне. Он опускался всё ниже и взял в рот яичко, чтобы перекатить его, одновременно сжимая мой член сильнее, чем раньше, и дроча мне.