Любовные прикосновения

– Быть может, когда-нибудь это и случится.

– Ох, моя дорогая доченька, если бы я только мог дожить до радостного дня! – вздохнул Милош.

Разумеется, они также бесконечно говорили о Кат, и это были не только приятные воспоминания. Милош поделился с Лари проблемами, которые угрожали их браку после войны. А Лари призналась ему в том, какой гнев испытывала по отношению к матери из-за того, что та покинула ее на произвол судьбы.

Но каждый из них как мог утешал другого. Оправдывая поступок Кат, Милош сказал:

– Ты должна помнить, что Катарина пережила время, когда многие дети погибли как раз из-за того, что матери оставили их у себя. Те, которых перед нашествием Гитлера отправили в Англию, выжили, а многие из оставшихся на родине погибли. Если бы ты могла поговорить с призраками жителей Лидице, среди них не нашлось бы ни одной матери, которая была бы рада, что оставила своего ребенка у себя.

На пятый день после выхода Милоша на свободу Лари предложила отвезти его в Карловы-Вары, чтобы он мог посмотреть на «Фонтаны».

Но Милош отказался.

– Мне будет тяжела встреча с родным домом после всего, что они сделали. Я предпочитаю остаться со своими воспоминаниями.

Лари решила, что отвезет отца в «Фонтаны», когда падет коммунистический режим, если, конечно, он дождется этого дня.

Милош не только наслаждался удовольствиями, которые дает свобода, но вместе с Лари делал все возможное, чтобы найти какой-нибудь упущенный из виду ключ к судьбе Кат. Они снова вернулись к тому, чем Лари занималась в прошлом – стали проверять списки умерших, регистрационные записи в больницах, снова обращались в разные министерства, посетили союз актеров. Однажды утром, в конце недели, они встретились с Дэвидом Уайнэнтом в посольстве, чтобы попросить его возобновить поиски Кат.

Однако Дэвид объяснил, что у его возможностей есть предел.

– Лари, после двадцатилетних бесплодных поисков тебе нужно посмотреть правде в глаза и признать, что в настоящий момент уже никто ничего не может сделать.

– Нет, Дэвид! Я не готова к этому, потому что мой отец чувствует, что она жива.

Дэвид посмотрел на Милоша.

– Есть ли у вас какие-нибудь доказательства, которые подкрепляют вашу веру, мистер Кирмен? Может быть, в тюрьме вы тайно поддерживали с ней контакт? Я могу понять, почему до сих пор вы никогда не говорили об этом…

Милош покачал головой.

– Ничего. У меня никогда не было никаких известий о ней. Но моя вера основана не просто на глупых чувствах, мистер Уайнэнт. Раз моя жена отправила дочь в безопасное место, значит, сама она не видела причин уезжать в другую страну. Она осталась здесь. И, как я представляю себе, раз уж Кат потеряла все – мужа, ребенка, состояние и даже свою репутацию – то решила, что может отказаться также и от своей личности. Ведь она была актрисой, поэтому просто стала играть новую роль.

– Вполне приемлемая теория, но и только, – ответил Дэвид… Ведь у нас нет сценария, в котором сообщается ее новое имя, где она живет и чем занимается. У нас нет никаких доказательств, что, потеряв все, она не… решила расстаться также и с жизнью…

– Кат не такая женщина, которая стала бы убивать себя, – твердо произнес Милош.

– Ради Бога, Дэвид, – взорвалась Лари, – если бы у нас было хотя бы малейшее доказательство того, что она жива, я не пришла бы сюда и не стала бы просить…

Дэвид нетерпеливо вскочил с места.

– Лари, как твой друг я действительно хочу помочь тебе. Но отсутствие доказательств – это не единственное, что стоит на пути. В данный момент я окажу тебе большую услугу, если посоветую не только прекратить поиски… но и покинуть страну!

Его холодное предложение подействовало на Лари как удар электрическим током. Она выпрямилась, словно готовясь к битве.

– А с какой стати?

– Встретив Милоша Кирмена и окружив его заботой, ты тем самым открыто признала его своим отцом – его, а не Джина Ливингстона, – пояснил Дэвид. – Но если ты дочь двух чешских граждан, то твой статус американки оказывается под сомнением. Если власти прямо сейчас задержат тебя, для нас, возможно, наступит трудное время.

– Дэвид, это же просто смешно. Ведь они хотят, чтобы я работала на них.

– Ты думаешь, что для них советы по оформлению интерьера важнее политики?

– И все же я сомневаюсь, что мне грозит опасность. Ведь у меня американский паспорт!

– А чехи заявят, что ты получила его обманным путем. Раз уже установлено, что мистер Кирмен – твой отец, они получили преимущество. Если выяснятся факты из твоего прошлого, то тебе, в первую очередь, никогда не разрешат выехать из страны.

Он взглянул на Милоша, как бы прося у него помощи, чтобы защитить Лари.

– Вы ведь понимаете, в чем проблема, не так ли? Вы хорошо знаете, что нынешний режим не менее деспотический, чем тот, который обвинил вас в государственной измене. Есть признаки недовольства коммунистами, но это только заставляет власти проявлять большее беспокойство и быстрее подавлять протест. Если они решат мстить и наказать Лари за обман, чтобы другим было неповадно пытаться бежать из страны с фальшивыми документами, или захотят устроить какую-нибудь провокацию, мы окажемся в весьма затруднительном положении. Милош кивнул и спокойно ответил:

– И как скоро вы предлагаете Ларейне покинуть Чехословакию?

– При данных обстоятельствах, сэр, сегодня вечером, – ответил Дэвид.

Прежде чем Лари успела что-нибудь произнести, Милош встал.

– Благодарю вас, мистер Уайнэнт. Я в высшей степени ценю вашу озабоченность благополучием моей дочери.

Он протянул руку Дэвиду через стол, Дэвид поднялся.

Лари наблюдала этот обмен рукопожатием в оцепенении. В тот момент решалась ее судьба, и все же она была не в силах протестовать. Говоря за нее, Милош тем самым проявил отцовский авторитет, и она не посмеет своими действиями уязвить его гордость.

Дэвид проводил их до дверей кабинета.

– Мне жаль, что я не смог сделать для тебя больше, – сказал он Лари, когда она выходила.

И она знала, что он имел в виду не только поиски Кат.

* * *

Если бы Лари могла принимать решение одна, то она осталась бы. Но Милош и слышать не хотел об этом. Когда они вышли из американского посольства, он заметил на другой стороне черную «шкоду» и двух человек, сидевших на переднем сиденье. Еще один мужчина, казалось, ждал троллейбус на ближайшей остановке, однако, когда троллейбус подъехал, он не сел в него. Правда, Милош и не ожидал, что его оставят без наблюдения, и все же, когда он увидел команду, занимавшуюся слежкой, которая не прилагала ни малейших усилий, чтобы остаться незамеченной, это еще больше подтвердило опасения Дэвида.