Любовный напиток

Наконец Брайану удалось все же ухватить предмет, зажатый в зубах щенка, но песик отпрыгнул в сторону. Раздался тихий треск разрываемой ткани, и О'Генри, помахав лоскутом как белым флагом, понесся дальше.

Теперь с энергией юной девушки Джессика гонялась за собакой по всему саду, топча цветы и не разбирая, куда бежит. Она была гибкой и мускулистой. Пестрая косынка упала с головы, и растрепанные кудри разлетелись по плечам.

Наконец Джессика признала свое поражение. Тяжело дыша, она легла на спину и принялась печально смотреть в небо.

Щенок тоже устал. Брайан рванул к нему, и приз неожиданно оказался у него в руках. Щенок лег рядом с Джессикой и ткнулся носом ей в подмышку, надеясь, что его погладят.

— Забудь об этом, — сказала она ему. — Предатель. Плохая, плохая собака.

Песик жалобно заскулил, и ее мягкое сердце растаяло. Она слегка почесала его за ухом.

Брайан подошел и сел на траву рядом с ней, поджав ноги «по-турецки». Она свирепо посмотрела на него и протянула руку за трусиками.

— Не-а. Я их честно выиграл.

— Извращенец.

Он приподнял брови, со злодейским видом глядя на Джессику, а потом развернул свой приз. Побывав в зубах у собаки, трусики немного порвались. Незатейливые — ни завязок, ни кружев, ни шелка. Сама непорочность, даже невинность. Они напомнили Брайану о ее кувшинках.

И тем не менее он никогда в жизни не видел более сексуального белья. Может быть, потому что он сразу представил, как эти трусы облегают ее стройные бедра, ласкают прелестный маленький пупок.

— Перестань, — сказала Джессика. Она вырвала у него трусики и смяла их в маленький комок.

— Перестать что? — спросил он.

— Ты выглядишь, как археолог, который нашел могилу фараона.

Именно так он себя и чувствовал. Как будто неожиданно нашел сокровище.

Но Джессика скомкала его сокровище и затолкала в верхний карман шортов. Она старалась не смотреть на Брайана.

— Что ты видишь в облаках? — спросила она, неуклюже пытаясь найти выход из ситуации.

— Трусики, — сказал он, и она врезала ему по руке. — Ну хорошо, кувшинки.

— О, это мило.

Брайан потер руку, потом взял Джессику за запястье и поцеловал его тыльную сторону.

— По-моему, у тебя отличные трусики, — искренне сказал он.

— О, прекрати. Ты вовсе так не думаешь. Ты меня жалеешь. И считаешь бесполой. Старомодной. Монахиня в отпуске, как сказала бы твоя племянница.

— Это ты прекрати, — сказал он и снова поцеловал тыльную сторону ее запястья. — Только законченный идиот мог бы посчитать тебя бесполой.

Джессика приподнялась, опираясь на локоть, и с подозрением посмотрела на него.

— Ты гонялась по двору за собакой так сексуально, что я не верил своим глазам, — продолжал Брайан.

— Убирайся, — сказала Джессика и снова ударила его по руке. Но Брайан понял, что ей приятно.

— Так сексуально, — сказал он, — что, по-моему, нам лучше, как ты говорила, охладиться, выкупавшись в заливе. А то я опять могу поторопиться. — Брайан не сводил глаз с ее губ. Он не мог устоять. Конечно, он старался держать себя в руках, но Джессика ошибается на собственный счет, и ее заблуждение следует исправить. Всего один маленький поцелуй.

Этот маленький поцелуй подтвердил его правоту. Джессика оказалась очень сексуальной…

Черт возьми, он, кажется, не шутит и действительно считает ее сексуальной, хотя этот глупый пес добрался до самого дна ящика с ее бельем, вместо того чтобы взять что-нибудь кружевное и шелковое, лежавшее сверху, размышляла Джессика. Надо сказать, что она уже несколько дней скупала белье, то и дело забегая в магазин, поскольку жизнь ее пошла в непредвиденном направлении.

Джессика ни в чем не нуждалась, пока не появился Брайан, но теперь поняла, что ей недоставало многого. В его обществе самые земные вещи стали доставлять ей удовольствие. Благодаря Брайану Кемпу, Джессика столкнулась с теми сторонами своей натуры, о которых ей раньше ничего не хотелось знать. В то время как ее великолепные цветы распускались, собственная жизнь «засыхала на корню». Джессика сохла от одиночества.

— Пойду надену купальник, — задыхаясь, сказала она.

Присматривать себе купальник Джессика начала, как только они назначили второе свидание. Примерив великое множество, она наконец выбрала незатейливый, белого цвета, цельный купальник, но его фасон подчеркивал ее стройную фигуру и оттенок кожи. Джессика купила к нему легкое бело-красное парео с узорами из роз, которое доходило до середины икр. Она накинула его на бедра, завязала узел, сунула ноги в сандалии и вышла с черного хода.

Брайан сидел на крыльце. Он уже надел шорты. Его загорелые, мускулистые ноги так же привлекали внимание, как и все в нем.

Брайан встал и тихо присвистнул.

— Леди, вы способны в одиночку уничтожить производство бикини.

Джессика смущенно улыбнулась. У нее перехватило дыхание. Она услышала собственный смех и подивилась ему. Ведь раньше она была угрюмой, серьезной, прилежной.

Она сексуальная? Возможно, сменить имидж никогда не поздно. Брайан взял ее за руку, и она повела его на опушку леса, к извилистой тропе среди сосен, сквозь густые кроны которых пробивался солнечный свет.

Джессике всегда нравилось ходить к заливу через сосновый бор, но сегодня ей казалось, будто она переживает приключение. Но ведь жизнь и в самом деле предлагала ей самое замечательное приключение из всех возможных? Она влюбилась!

Брайан сжал ей руку, и она искоса взглянула на него. Ее возлюбленным стал не кто-нибудь, а Брайан Кемп, — красивый, уверенный в себе, остроумный…

Возлюбленным? О, Джессика, детка, сказала она себе, не торопись. Но разве она торопится? Ведь ее сердце ждало этого момента четырнадцать лет. Она верила наперекор всем доводам рассудка. Что он вернется. Что ей представится еще один шанс. Волшебная мечта многолетней давности стала явью и вернула ей Брайана. В конце концов его сердце не смогло устоять перед ее чувством.

Может быть, она выдает желаемое за действительное? Но кому, как не ей, знать, что волшебство бывает на самом деле? Чудеса происходят каждый день, но только с теми, кто замечает их.

А разве любовь — не величайшее чудо?

Сейчас ей казалось, что даже воздух, которым она дышит, переливается радужными красками. Внушая ей надежду.

Теперь она твердо решила: лучше страдать, чем жить лишь наполовину. Прочь недоверие, подозрение и страх, из-за которых можно лишиться ярких красок, энергии и сильных чувств.