Любовный узел, или Испытание верностью

– Этель? – шепнула она и огляделась. Все, как было: горшочки, пучки трав, но запах по-прежнему щекотал ноздри, а воздух вокруг внезапно стал холоден, как лед. В мозгу вспыхнул образ Этель, сидящей у очага в зеленой накидке, которую подарил ей на зимние праздники Оливер. На мгновение картинка стала такой яркой, что Кэтрин почти поверила в ее реальность. Сердце гулко застучало, подмышки стали липкими от холодного пота.

– Госпожа Кэтрин?

Внезапно возникшая на пороге тень Годарда заставила ее схватиться за горло и едва не выпрыгнуть из собственной кожи.

– Боже! Ну можно ли так подкрадываться! Годард озадаченно похлопал глазами:

– Я не хотел пугать вас.

– Но испугал! – резко бросила Кэтрин, потом, немного устыдившись, спросила уже менее гневно. – Ты чувствуешь здесь какой-то запах, Годард?

Слуга совсем растерялся и глубоко вдохнул.

– Запах, госпожа? – Он медленно покачал головой. – Только травы и очаг. Чего-нибудь не хватает?

Молодая женщина перевела дыхание. Запах исчез; все было, как должно быть.

– Нет, ничего, – ответила она, натянуто улыбнувшись. – Ты искал меня?

– Я только что видел, как в ворота въехали два солдата. Один из них ранен. Есть новости, госпожа. Я слышал, как один солдат сказал, что Винчестер потерян, а королеве пришлось бежать. Граф взят в плен фламандцами.

Холод вернулся, но теперь он шел изнутри. Кэтрин смотрела на Годарда и чувствовала, как леденеет.

– Оливер, – шепнула она. – Что с Оливером? Годард поскреб кудлатую голову.

– Извините, госпожа, я больше ничего не сумел разузнать. Конюхи взяли лошадей, а едва держащихся на ногах солдат отвели в зал.

– Я Должна выяснить.

Кэтрин стряхнула ледяное оцепенение, пока оно не поглотило ее с головой, и помчалась в замок так быстро, насколько позволяли путающиеся под ногами юбки.

ГЛАВА 18

С тех пор как пришлось покинуть Чепстоу, Луи успел привыкнуть к виду роскошных замков, но Рочестер своим сочетанием комфорта и абсолютной неприступности произвел впечатление даже на него. Эту новую крепость построили менее двадцати лет назад. Все частные покои в ней были с расписными каминами и хорошими окнами, которые давали много света, разумеется, когда не были закрыты ставнями от непогоды. На каждом этаже имелся собственный колодец, что гораздо удобнее, чем таскать воду из подвала или со двора. Хватало и гардеробных с уборными, следовательно, отпадала необходимость бегать за малой нуждой в морозную темень.

Именно такую крепость Луи выбрал бы для себя. Конечно, подобным амбициям не суждено реализоваться, но ему вполне могли поручить под охрану меньшее укрепление. Он высоко поднялся в глазах Стефана и д'Ипра за пленение Роберта Глостера.

Собственное состояние тоже можно было считать обеспеченным, поскольку ему причитался выкуп за рыцарей Роберта. В ознаменование такой удачи Луи заказал себе новую тунику из лучшей фламандской шерсти самого дорогого цвета – ляпис-лазури. Такую одежду можно встретить разве что на бароне. Туника была отделана бело-голубой тесьмой, узор которой представлял собой бесконечно переплетающиеся буквы «Л». Хоть люди говорят, что птица хороша не из-за перьев, однако Луи был уверен в обратном. Оденься как конюх или простой солдат, к тебе и будут относиться соответственно. Одежда благородного вызывает уважение и открывает массу возможностей.

Вместе с тем Луи не впадал в ошибку вседозволенности. Он не хотел, чтобы его считали фатом. На его пальцах не было колец, и он любил подчеркивать в разговоре, что не носит их, поскольку кольца мешают крепко держать меч. Довольно часто он появлялся в зале в своем стеганом гамбезоне, из-под которого виднелся только краешек туники, чтобы подчеркнуть тот факт, что прежде всего он – солдат. Все это делалось достаточно искусно и позволяло завоевать уважение даже со стороны пленников, которые вместе с их лордом содержались под домашним арестом в одном из верхних покоев.

Когда приходила его очередь нести караул, он часто сидел в их компании и обменивался всякими историями из солдатской жизни, вызывая расположение к себе мягким, ненавязчивым юмором.

– Ты не фламандец, – заметил светловолосый рыцарь однажды вечером за вином. Его звали Оливер Паскаль, и Луи чувствовал, что этот человек в своем роде является исключением. Он не выказывал к нему особой склонности. Это был вызов. Луи поставил своей целью завоевать его, заключив сам с собой пари, что к тому времени, когда будет оговорен выкуп, Паскаль станет есть из его руки.

– Как и многие среди людей лорда Вильяма, – с легкой улыбкой ответил он, слегка пожав плечами, и подлил вина в чашу Паскаля.

Проницательный взгляд темно-серых глаз не выдавал мыслей. Паскаль оперся спиной о стену, вытянул ноги на скамье и сказал:

– Может быть и так, я не слишком знаком с другими людьми лорда. Мне просто любопытно, кто ты и как попал к нему на службу.

– Чем же я обязан подобному интересу? – как бы между прочим спросил Луи.

Настал черед Паскаля улыбаться и пожимать плечами.

– Да так. Чем еще тут заниматься в промежутках между игрой, вином и сплетнями? Тебе разве не хотелось бы побольше узнать о человеке, в чьих руках находится твое будущее?

Луи рассмеялся и откинул рукой волосы, открыв правильные, красивые черты лица.

– Не уверен, что хотелось бы.

– Тогда мы очень разные.

Ненадолго повисло молчание. Луи прикидывал, что лучше: сказать правду, наврать или не отвечать вообще. Паскаль обхватил пальцами слегка неровный край своего глиняного кубка и пережидал момент с явным апломбом. Луи прищурил глаза, но это не помогло ему разглядеть что-либо в своем пленнике. И все же это вызов.

– Да, наверное. – Он сделал глоток из своей чаши и отставил ее, чтобы вино не могло слишком развязать язык. – Однако, раз тебе интересно, кое-что расскажу. Без подробностей.

Серые глаза оценивающе блеснули из-под на мгновение широко раскрывшихся век, затем опустились.

– У меня дома случились неприятности, – обезоруживающе развел руки Луи. – Я убил человека, которого трогать не следовало. Хотя произошло это в честном поединке, я знал, что, если останусь, то дни мои сочтены. Поэтому я сделал вид, что погиб: взял меч моего врага, а свой оставил на берегу реки, где мы сошлись в поединке, вместе с одним ботинком. – Он выдавил из себя усмешку. – Была ранняя весна, стоял жуткий холод, но лучше обморозиться, чем получить нож в спину. Я отправился по Англии, услышал, что Вильям д'Ипр набирает людей, и с тех пор у него на службе.

Луи снова развел руками, показывая, что больше говорить действительно не о чем.

– Я исповедовался и принес покаяние. Так что теперь чистая овечка.

Джеффри Фитц-Мар, до сих пор не принимавший участия в разговоре, удивленно расширил глаза и наклонился вперед:

– А я считал, что ты высокого рода и имеешь собственные земли!

– Что же, род действительно высок, – фыркнул Луи. – Но младшему сыну почти не остается колосков, которые он может подобрать. Собственные земли? Со временем они у меня будут.