Люди среди людей

Хавкин удивленно посмотрел на товарища. По существу, доктор Датт прав, но удобно ли проявлять горячность, когда речь идет о сугубо личной стороне жизни другого лица, тем более в его присутствии? Датт хмуро поджал губы и глазами указал на четвертого участника беседы. Махараджа, не проронивший до сих пор ни слова, продолжал в такт беседе глубокомысленно наклонять свой шикарный тюрбан. Но постепенно эти движения и жара, не умеряемая опахалами, нагнали на повелителя сон. Он прикрыл глаза и задремал, не забывая по привычке выражать свое одобрение собеседникам. Мы не слышим того, чего не понимаем. Его высочество попросту не знал английского…

Капитан Армстронг с грохотом отодвинул кресло и тем возвратил махараджу к состоянию бодрствования. Итак, когда и как вакцинаторы полагают приступить к своим обязанностям? Разумеется, прививки в первую очередь следует сделать семье его высочества и приближенным. Потом пойдет гвардия, дворцовые слуги и заключенные в замке. Не так ли, мистер Хавкин?

Отличный план. Жаль только, что капитан Армстронг не знаком с эпидемиологией холеры. Он знал бы тогда, что болезнь имеет обыкновение распространяться по общественной лестнице не сверху вниз, а как раз наоборот. Сильнее всего поражает она кварталы и дома бедняков и там свивает наиболее прочное гнездо. Так что вакцинировать придется в первую очередь узников, а в последнюю - властителей. Тем более, что вакцины едва хватит на заключенных. Кстати, сколько их?

Капитан Армстронг, блестящий дипломат Генри Армстронг, умело скрыл свое раздражение: конечно, конечно, ученым виднее, кому делать прививку раньше. Вакцинируйте сначала прислугу и арестантов, если этого требует наука. Но количество узников - государственная тайна. Мы не можем касаться вопросов, составляющих суверенитет независимого княжества.

– И тем не менее я должен знать, сколько их, - твердо повторил Хавкин.
– Вакцины осталось мало, и до завтрашнего дня ее не успеют доставить. А раз в тюрьме вспышка, следует привить всех до одного.

Воцарилось тягостное молчание. Наконец Армстронг о чем-то спросил махараджу на языке пенджаби. Сонные глазки его высочества выразили полное недоумение. Впрочем, он тотчас нашел выход, кликнув кого-то из ожидавших в соседней беседке вельмож. Толстый, цветастый, как попугай, вельможа подобострастно выслушал волю повелителя и, шевеля губами, принялся считать что-то на пальцах. Махараджа, совсем проснувшись, резко крикнул, и из толпы царедворцев прибежало еще два «попугая» другой раскраски. Они стали совещаться с первым приближенным, горячо жестикулируя и тоже прибегая к помощи пальцев. Хавкин с интересом наблюдал эту сцену, но для Армстронга такое клохтание было, очевидно, не внове. Он снова шепнул махарадже, и тот мановением руки заставил вельмож замолчать.

– Я вспомнил, - совершенно спокойно произнес резидент.
– В тюремном замке Капурталы находится сейчас шестьдесят один государственный преступник и одна дама. Кроме того, два человека умерли сегодня ночью от холеры. Надеюсь, мистер Хавкин, у вас хватит препарата, чтобы привить оставшихся в живых, а заодно и скромности, дабы не разглашать эти цифры.

Аудиенция закончилась. Было решено, что через два часа вакцинаторы встретятся со своими пациентами во дворе тюрьмы. (Входить в тюремные камеры резидент решительно не советовал.) А пока мистер Хавкин, доктор Датт и капитан Армстронг получили любезное приглашение позавтракать в обществе главного министра (того «попугая», что первым прибежал на зов махараджи). Все задвигались, зашумели, весело предвкушая близкий завтрак. Его высочество, тоже весьма довольный, что можно наконец покинуть скучное совещание, отвесил собеседникам последний милостивый поклон и уже готов был удалиться, когда доктору Датту пришла на ум еще одна мысль.

– Так вы говорите, что в тюрьме нас ожидают шестьдесят два арестанта, - обратился он к Армстронгу.
– Не больше и не меньше? Прекрасно. Тогда распорядитесь, пожалуйста, чтобы нам выдали приказ его высочества о вакцинации всех этих людей.

Капитан всем своим видом показал, что такое недоверие для него глубоко оскорбительно. Зачем нужен приказ, если присутствующий здесь министр внутренних дел, он же министр двора (один из тех вельмож, который никак не мог сосчитать, сколько же в тюрьме все-таки заключенных), сам будет наблюдать за вакцинацией? Но доктор Датт продолжал упорствовать. Готовое было двинуться шествие остановилось. В конце концов Армстронгу пришлось передать махарадже претензии ученых. И - чудо!
– в одну минуту сыскался секретарь, соответствующая бумага и даже печать. Разрешение было составлено со скоростью, с которой в княжестве, очевидно, уже давно не составляли ни одного документа. Явно томясь голодом и усталостью, его высочество без лишних слов подписал бумагу. Препятствий к завтраку больше не существовало. Довольный двор шумно повалил вслед за своим повелителем из беседки.

– Кажется, мы заслужили наш завтрак, - улыбнулся Датт

Хавкину.
– Как вы думаете, коллега? Хочу надеяться, что после всего происшедшего наш хозяин не подсыплет нам в тарелку бриллиантовой пыли. Таким образом, как рассказывают, правитель княжества Барода попытался однажды избавиться от слишком надоедливого британского резидента. Но в Капуртале это, кажется, немыслимо. Капитан Армстронг держит благородных и суверенных господ правителей на весьма коротком поводке. И, кроме врачей, никто в княжестве не может ему перечить…

VIII

По словам «Бомбейской газеты», жители индийских городов Лакнау и Алигар подпесли господину Хавкину серебряный кубок местной работы и кошелек с 15 тысячами рупий.

«Британский медицинский журнал»

1 июля 1893 года.

IX

Противник оспопрививания Гопвуд потребовал в английской Палате общин объяснения по вопросу о том, «на каком основании и с чьего разрешения г-н Хавкин отравляет холерными разводками в Индии солдат, достойных лучшей участи?…»

Правительство еще не дало ответа.

«Медицинская пресса» 13 сентября 1893 года.

X

Тем, кто в Европе и в иных местах станут судить о наших индийских прививках с точки зрения условий строгой лаборатории, я заранее заявляю, что я не был свободным в своей деятельности. Различные политические и религиозные влияния и мнения, разнообразные чувства и традиции народа, смесь доверия и недоверия со стороны отдельных личностей и целых общин - все это не позволяло спокойно и обдуманно приводить в исполнение наши научные планы.

Владимир Хавкин.

«Противохолерные прививки в Индии».

Калькутта, 1895 год.

XI

Едва ли не вся дворцовая стража Капурталы была собрана в это утро на заднем тюремном дворе княжеского дворца. Кхандала, усталый после ночного дозора, только что собирался вздремнуть в казарме, как и его вызвали туда в полном боевом вооружении. Солдаты стояли несколькими рядами вдоль глухих каменных стен. Солнце поднялось уже довольно высоко, и над каменными плитами двора воздух дрожал и колебался, как над раскаленным праздничным очагом. Не очень-то приятно стоять босыми ногами на солнцепеке. Но в армии его высочества, где каждый солдат блистал оранжевым тюрбаном и золочеными пуговицами на синем мундире, обувь считалась излишней роскошью.

Кхандале на этот раз повезло: он попал в тень от стены и стоял совсем близко от каменной лестницы, уходящей в подземелье, так, что мог видеть даже старые замки на ржавой тюремной двери. Кроме этой двери, во двор выходили лишь узкие глухие ворота с калиткой. Сейчас ворота были распахнуты, и через них вливались все новые и новые группы солдат. Никто не знал, зачем их здесь собрали. «Может быть, предстоит казнь?» - пронеслось по рядам. От этой догадки у Кхандалы защемило в груди. Он и прежде присутствовал при подобных кровавых церемониях и привык к ним. Но прежде в темнице не сидел его брат. Кто знает: а вдруг княжеский суд уже свершился и сейчас из подземелья на смерть поведут его Хари? Надо сейчас же отпроситься у командира и побежать в город к отцу. Пусть старый солдат бросится в ноги князю. Род Патна шестьдесят лет верой и правдой служит махараджам и будет служить, пока боги пожелают продлить потомство Ка-ранг Сингха на троне Капурталы. Неужели сердце повелителя не смягчится при виде слез отца?