Люди среди людей

Палкой и руками он долго шарил в глубине. Остальные ожидали его распоряжений. Вдруг, обнаружив что-то, очевидно для себя очень страшное, староста дернулея назад и заорал истошным бабьим голосом. Если бы не веревка, связывавшая всех пятерых, этот недавно еще серьезный и рассудительный человек помчался бы, наверно, без оглядки. Вслед за старостой начали вопить и пятиться остальные парни. Хавкин ничего не понимал, кроме того, что крестьяне хотят как можно скорее выбраться из болота. Это выглядело смешно и глупо: здоровые парни, только что смотревшие на него как на руководителя экспедиции, теперь, охваченные паникой, тащили его назад, к краю болота. Надо было во что бы то ни стало освободиться от них. Бактериолог взялся за намокший узел веревки, когда позади раздался знакомый голос:

– Я так и знал, мистер Хавкин, без переводчика вам не обойтись.

Маленький доктор Датт, грудью рассекающий болотную грязь, походил на слабосильный, но решительный речной буксирчик, каких Хавкин немало видел в порту Калькутты. Вдобавок, подобно паровым буксирам на реке Хугли, он. непрерывно подавал громкие сигналы. При первых же его криках крестьяне ослабили свой порыв, и Хавкин смог наконец отвязать себя от общей веревки. Потом между врачом и старостой начались длинные переговоры. Для иностранца, не знающего языка, дебаты напоминали некую странную пантомиму. Оба собеседника то поднимали грязные руки к небу, то тыкали ими в болото. Парни в споре не участвовали. Они только переминались на месте да переводили испуганные взгляды с одного собеседника на другого. Несколько раз староста порывался увести молодых людей с болота, но очередной поток докторского красноречия останавливал его. Снова начинались словесные препирательства, в которых Хавкин разбирал только имена богов и богинь индийского Олимпа: Вишну, Шива, Кали…

«Святой», закрыв глаза, безмолвствовал. О нем, кажется, просто забыли. Но вот в разгаре спора доктор Датт наклонился к садху и стал о чем-то настойчиво допытываться у него. Старик продолжал молчать. Датт повторил вопрос. На лицах крестьян выразилась высшая степень заинтересованности. Прошла минута, другая, и вдруг то ли хрип, то ли стон прозвучал над поверхностью болота, какое-то слово, может быть, просто «да» или «нет». Доктор Датт с торжеством подхватил вырванное признание. Староста, наоборот, смиренно развел после этого руками, признавая свое поражение. С виноватым видом деревенские парни придвинулись ближе к садху и вместе со стариком стали шарить в том месте, где был обнаружен камень. Датт, не отходя ни на шаг, то и дело проваливался по горло, подавал советы и ободрял крестьян.

С помощью все той же веревки старосте удалось обвязать камень, и шесть человек ухватились за грязные мокрые концы.

– Мы приподнимем каменного болвана, а вы тащите старика!
– закричал Датт Хавкину.
– Будьте осторожнее, болван очень тяжел.

В следующую минуту над болотом, поддаваясь напряжению людских мускулов, приподнялась чудовищно уродливая фигура. Какой-то миг она висела на натянутых канатах, а затем с шумом плюхнулась обратно. Но Хавкин уже успел ухватить легкое худое тело «святого» и дернуть его к себе. Рухнувшая каменная фигура обдала их грязным дождем, но ноги старика уже были на свободе.

Спасательная операция завершилась. Крестьяне вынесли садху из болота и на самодельных носилках понесли к источнику. Стопа у него оказалась раздробленной, но спасенный по-прежнему терпеливо молчал, никак не выражая своего отношения к спасителям.

– Железный старик!
– не без восхищения шепнул Хавкин врачу, когда они, облепленные с ног до головы липкой грязью, выбрались наконец из болота и двинулись вслед за носилками.
– Железный старик, - повторил бактериолог.

– Снаружи железо, а внутри олово, - устало махнул рукой Датт.
– Вы рассмотрели, чем его придавило?

– Кажется, это был каменный идол, что стоял в храме.

– Бог Вишну. Ему поклоняется вся Капуртала. Из-за этого-то крестьяне и шарахнулись от старика: раз бог вершит расправу - людям делать нечего.

– Но вы их все-таки переубедили. Чем, если не секрет?

– Сказками. Теми самыми, которые мне самому вбивали в голову мои учителя.

– Спор вышел довольно долгим…

– Да, пришлось вести самую настоящую теоретическую дискуссию. Я доказывал им, что добрый бог Вишну не способен на жестокости. Вовсе не Вишну обрушился на святого, а на него самого в виде муссона напал грозный и мстительный бог Шива. Это негодник Шива сбросил доброго Вишну с пьедестала, разрушил храм и вдобавок придавил верного служителя Вишну - садху.

Датт невесело засмеялся. В этой сказке ему не пришлось выдумывать ни одного слова. Индийская религия переполнена рассказами о склоках между самыми почтенными богами. Шива - разрушитель - не одинок в своих кровожадных вожделениях. Его супруга Кали еще хуже. Недаром ее изображают в ожерелье из черепов и с поясом из отрубленных рук. Короче, доктору Датту удалось убедить крестьян, что «святой» - только случайная жертва битвы богов и спасение его вполне угодно Вишну - покровителю Капурталы.

– А о чем вы допытывались у садху?

На донельзя грязном лице доктора Датта заблестели белые зубы.

– О, это был очаровательный момент! Староста интересовался, не рассердится ли все-таки Шива, если мы спасем старика. Тут мне пришло в голову вовлечь в разговор самого святого. Садху - эта хитрая лиса - который час, подавляя боль, разыгрывал перед нами полное безразличие к собственным страданиям - понял: в этот момент решается его судьба. Если он снова промолчит, то деревенские испугаются и уйдут с болота, а нам с вами ни за что не стащить камень с его ноги. Но, с другой стороны, ему очень хотелось, чтобы вся округа узнала, какой он герой. Ведь это еще более укрепило бы его власть над людскими душами. «Железный» старик с минуту взвешивал в уме, что для него выгоднее, и все-таки пробормотал, что мстительный бог Шива не рассердится, если его, садху, вытащат из болота. Олово взяло верх над железом.

Крестьяне поставили носилки возле источника и принялись отмывать «святого». Обычно грозный и недоступный, садху теперь, после десятичасового пребывания в болоте, с удовольствием подставлял лицо и плечи под потоки воды, Так же охотно дал он врачу осмотреть и перевязать свою ногу. Не стал он противиться и тогда, когда Хавкин распорядился снести его вниз, в деревню. Наскоро искупавшись в источнике, члены маленькой экспедиции начали спуск. Был пасмурный влажный полдень, и всё вокруг - лес, трава, земля - сыро дымилось, источая острые запахи оживающей природы. Людям снова, теперь уже сверху вниз, пришлось пробивать молочно-белые перекрытия облаков. Один слой, другой, третий… Наконец развиднелось, последний вал сырой ваты остался где-то над головой, и внизу между черными деревьями редеющего леса прорезалась ленточка дороги. Лал первый обнаружил поднимающийся им навстречу черный лакированный экипаж, запряженный парой белых лошадей.

– Уверен, что это за нами, - сказал Датт.
– Вот оно, живое признание вакцины Хавкина. Бьюсь об заклад, что резидент послал на этот раз своих лучших лошадей.

Крестьяне тоже увидели экипаж и остановились, чтобы на узкой тропе пропустить вакцинаторов вперед. Проходя мимо носилок, Хавкин ощутил легкое прикосновение: садху просил его остановиться. Дальнозоркие глаза старика тоже разглядели черный экипаж на нижней дороге. Предполагая близость расплаты, «святой» беспокойно заворочался на своем ложе.

– Вы передадите меня властям?
– спросил он по-английски.

Мысль об этом до сих пор как-то не приходила Хавкину. Хотя они с Даттом еще ночью заподозрили старика, что это он организовал отравление, но, поднимаясь на холм, ученые ни разу не говорили о мести. Теперь Хавкин впервые задумался над тем, как следует поступить с этим явным подстрекателем убийства. Размышлял он совершенно спокойно: в душе не было ни злобы, ни мести. «Тот, кто отправляется в Индию, не имея терпения, скоро научится ему; а тот, кто приезжает вооруженный терпением, - полностью потеряет его в этой стране», - гласит шутливая индийская пословица. Если в этой шутке есть истина, то он, Хавкин, вероятно, начал свою деятельность на Индостанском полуострове без всякого терпения. Зато сейчас, три с половиной месяца спустя, его совсем не раздражает несходство этого мира с миром Европы. Капитан Армстронг охотно цитирует Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». В известном смысле он прав. В Англии или России человека, толкнувшего другого на убийство, следует немедленно передать властям. Но тут, в Индии, все сложнее. Ученый-бактериолог, чья миссия спасать людей от болезни, - пособник колониальной полиции? Можно ли принять как высший закон Британское Уголовное уложение в стране, где пришлые и местные, белые и цветные пользуются, по сути, различными правами перед лицом справедливости?