Людская предательница

Джасти сразу уши навострила и не переставала хохотать, да вот только… она больше выдавливала улыбку, чем смеялась искренне.

— Тише ты! — шикнула красавица. — Он-то язык понимает. Да и не весь вечер. Он потом куда-то исчез.

— А вот я говорила тебе, Амайра, настрадаешься ты с ним.

— Я разве что-то говорю, Таэриэль? — обиделась старшая. — Я прекрасно понимаю, что для господина Йорвета важнее спокойствие Лихолесья. Но что я могу поделать? Стоит мне только с ним остаться наедине, как весь разум куда-то улетучивается. Всё что я могу, это поддерживать его словом.

— Может, он просто уже решил посвятить жизнь кое-кому другому?

Это было сказано без укора, и все пары таких же беззлобных глаз уставились на Джасти. Девушка аж поперхнулась овощным пюре.

— Так, меня не приплетать! Я вчера вообще весь вечер с Леголасом была.

— А тебя-то мы обсудить ещё не успели, — хитрюще сказала Таэриэль. — Его Высочество от тебя ни на шаг не отходил.

— Меня и обсуждать нечего, — засмеялась девушка. — Он мой похититель, ничего более.

— Действительно, — закивала Мариэль. — Глупости не говори. Его Высочество к ней хорошо относится только из-за того, что привёл Джасти в наш мир. Возможно, они первые из народов, кто перешёл вражескую черту.

— Не совсем. Первой для меня была рыжая эльфийка. Её звали… кажется, Тауриэль.

— Что? — в один голос ахнули все. Джасти даже испугалась столь явного удивления в глазах красавиц.

— Так это ты спасла её брата? — спросила Амайра.

— Брата? Я думала, это её возлюбленный… Но если вы о том парне, которому я сделала трахеотомию, то да. Это он.

Вряд ли они поняли, что сказала человечка, но в их глазах девушка увидела искреннее одобрение. Немного погодя, старшая целительница рассказала:

— Его Высочество и Тауриэль привели ко мне Англахеля со странной штукой в горле. Лишь потом я поняла, да и мне рассказали, что это спасло ему жизнь. После этого случая принц Леголас очень долгое время проводил в своих покоях и был очень задумчивым. Потом узналось, что он привёл в наш мир человека. Но я и подумать не могла, что именно ты спасла Англахеля.

— Кстати, как он? — честно, теперь её уже не особо волновала судьба того эльфа. Столько времени прошло, Джасти уже и забыла, как он выглядит, а тот день напоминал давно забытый сон. Спросила так, из любопытства.

— По приказу Его Высочества он оставил военную жизнь. Но у него есть семья, и Англахель живёт очень счастливо, — ответила за Амайру одна из эльфиек. Что ж, приятно было это слышать. Значит, Леголас всё-таки нашёл канюли, а та операция не особо мешает эльфу жить. Джасти улыбнулась от всего сердца. — Тауриэль уважаема среди целительниц, и она очень успешная глава лесной стражи. Прими от меня мою личную благодарность за спасение её брата.

— И мою.

— И мою.

— И мою…

По очереди красавицы стали опускать головы перед Джасти. Не в поклоне, разумеется, но в выказывании уважения, чем очень огорошили человечку. Она не знала, как на это реагировать, стало неуютно, не по себе. И вроде ничего плохого не сделала, но захотелось исчезнуть из виду, превратиться в невидимку. Приятно, конечно, но очень непривычно.

— Да не за что, — заторможено ответила человечка.

***

После обеда Джасти застала Йорвета, о чём-то разговаривающего с одной из беременных. Завидев человечку, эльф перевёл на неё взгляд и рассказал, что у той начались схватки. Небеса Джасти не услышали — таки кто-то сегодня решил появиться на свет. Ну и ладно. Настроение после обеда заметно повысилось. Отчего же не принять роды?

Уроки благодаря этому пришлось отменить, Амайра с остальными ушли только ближе к ночи. Лихолесье встретило маленького эльфёнка дождём, но ничто не могло омрачить настроение уставшей матери. Роды прошли хорошо, мальчик здоров, а сама она просила Зевинаса рассказать её семье об этой прекрасной новости.

Йорвет хотел было уже пойти сопроводить Мариэль домой, но Зевинас его остановил:

— Я сбегаю быстро, а потом сам провожу её. Ты не против?

Маленькая красавица это услышала и, еле заметно улыбнувшись, с мольбой посмотрела на одноглазого. Тот только кивнул, не особо-то противясь такому решению. Джасти полюбопытствовала у подруги, и та всё рассказала. Человечка не могла нарадоваться, видя, как у Мариэль всё складывается очень хорошо. Завтра утром придёт Леголас, и надо будет обязательно его попросить, чтобы эльфийку забросили домой, в родную деревню. Пусть на чуть-чуть! На пару часиков! Но Джасти была уверена, как той хотелось пообщаться с родственниками и поделиться новостями.

А между тем она краем глаза заметила, что Йорвет собрался куда-то уходить. Опять к своим Белкам? В его-то состоянии? На этот раз человечка наблюдала за ним! Он чуть-чуть пообедал, а к ужину и завтраку вообще не притронулся! В праздничную ночь не спал, позавчера уходил к Белкам — тоже ночь без сна.

— Йорвет, задержишься ненадолго? — как бы издалека начала Джасти. Он всем своим видом показал, как его всё это достало, но, тяжело вздохнув, всё-таки остался в лазарете.

Человечка не забыла, как он как-то уснул под её прикосновениями. Может, и сейчас получится его так усыпить? А что? Напрямую сказать, чтобы отдохнул, — так он пошлёт куда подальше. В любом случае, пока Зевинас бегал до семьи эльфийки и обратно, человечка с Мариэль убирали использованные материалы, готовили на случай родов новый комплект, меняли постельное бельё новоиспечённой мамочки… А когда эльф вернулся, то ещё минут десять рассказывал родильнице, как рада её семья и как скучает муж.

Только после этого он и Мариэль покинули лазарет.

Оставшись с Йорветом один на один, не считая засыпающих мамочек с их чадами и беременных, Джасти задумалась: а стоит ли вообще пытаться заставить его отдохнуть? В смысле, вон как смотрит на неё сейчас — как коршун на добычу — злобно и нетерпеливо. Но делать было нечего. Поманив эльфа в свою комнату, Джасти взобралась на кровать и, подложив под себя ноги, уселась в самом углу, облокачиваясь на стену. Йорвет эту картину обвёл весьма подозрительным взглядом.

— Ляг, пожалуйста. Хочу осмотреть твой глаз, — соврала она.

— А что с ним не так?

— Не нравится мне, что твоя повязка такая грязная, — нашлась она с ответом и указала ладонью на кровать. — Просто ложись уже, я не кусаюсь.

А Старый Лис всё понял. Он был умным мальчиком. Человечка уже приготовилась к тому, что он отвернётся и, оставив без ответов, просто уйдёт, но нет. Лишь тяжело вздохнув, эльф медленно подошёл к кровати и покорно лёг, едва соприкасаясь с её коленями головой.

— Закрой глаза… глаз.

Закрыл. Джасти аккуратно, будто боясь спугнуть его, сняла с головы бандану и украдкой осмотрела её. Про грязную повязку она просто так ляпнула, но кто же знал, что как в воду глядела?

— Ты бы её хоть стирал время от времени, — с укором произнесла она.

— Моя повязка. Тебе-то что?

— Твоя повязка — моё бывшее платье, между прочим.

Йорвет открыл глаз и уж очень недобро взглянул на свою подопечную. Джасти засмеялась и, отложив ткань, коснулась ладонью его лба. Горячий. Кажется, даже слишком горячий. Обожженная сторона лица осталась неизменной. Возможно, со временем шрам ещё немного посветлеет, но хуже уже точно не будет. Уголки глазницы были чистыми, скула и щека не перепачканы грязью от банданы. Что ж, кажется, он тщательно следил за состоянием своей раны.