Лютый: чужая Моя

Я привыкла на них полагаться. Доверять. Прислушиваться к советам.

Даже не знаю, почему ударила копытом в этот раз.

От обиды. Из-за непонимания…

Ладно бы они не знали, что Виктор мне изменил с Ириной, так ведь рассказала… Была уверена – меня поддержат, защитят, а они и встали на его сторону!

Для меня это стало ударом в спину.

– Варенька, не молчи, – рыдает в трубку мать. – Молю, скажи где ты. Я тебя заберу.

– Не нужно, – торопливо кидаю. Это не пустой гонор. Страшно представить, что будет с мамой, если она увидит меня такой… «красивой».

– Варя, доченька, перестань так говорить. Мы же любим тебя.

– Ну-ка дай мне трубку, – фоном слышится суровый голос отца.

– Нет! – неожиданно папе перечит мать. И тотчас мне: – Милая, мы переживаем. Всю ночь не спали… На ногах… тебя ищем.

– И Виктор? – тихо уточняю. Не то чтобы меня сильно волновало, но ради успокоения души…

– И… он, – чуть медлит мама. Она врать не умеет – вот такие заминки и осторожности всегда выдают, когда она пытается слукавить, или что-то не договорить.

– Вот видишь, мам. Ему всё равно на меня, а вы заставляете…

– Это не так. Ты… просто не знаешь всех обстоятельств, – частит мать.

– Витя… он не плохой. Поверь, есть мужчины куда хуже.

– Не сомневаюсь, – бурчу, кусая губу.

– Он всего лишь оступился. Ему было нужно снять напряжение, а ты…

– Зачем во мне искать причину? – хмурюсь я. – Разве в ошибки одного, кто-то другой должен быть виноват.

– Часто… – жуёт слова мама. – Но в проблемах пары всегда виноваты оба. Ты холодна, а он взрослый, здоровый мужчина. Очень занятой… устающий…

– А вы, значит, нет?

– Это ты сейчас к чему? – осторожничает мать.

– Вы за меня волнуетесь, а тот, кто допустил "косяк", почему-то не спешит его загладить, – выговариваю наболевшее. – Тот, кто «так» любит. Тот, кто «так» хочет на мне жениться!

– Варенька, но ведь он любит…

– Хватит принимать желаемое за действительное. ОН МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ! Ему только ваши связи нужны. И ты, правда, желаешь мне жизни с таким человеком?

– Ты недооцениваешь ситуацию, милая. Боюсь, это он нам нужен, – секундой погодя всхлипывает мать.

– Нина, – поверх голоса матери раздаётся недовольный рык отца: – Ну не по телефону же!

– А когда? – огрызается мама. – Сам виноват. Не сказал девочке всего, и вот теперь мы её чуть не потеряли. Хватит её считать глупой и маленькой. Она взрослая! Она поймёт нас.

– Мам, – надламывается мой голос. – Мам, что случилось?.. – от предчувствия нехорошего сдавливает горло.

– Мы банкроты, – выдыхает в трубку мать.

На заднем фоне опять ворчит отец. А у меня сердце обрывается:

– Банкроты?

– Да, милая, – виновато отзывается мама. – Давай я не буду по телефону говорить всего, просто скажи где ты. Мы приедем за тобой. Вот тогда и поговорим… – вновь частит, успевая о чем-то поспорить с отцом, требующим трубку.

– Я… Не знаю адреса, – грустно признаюсь.

– Что? – ахает мать. – Как не знаешь? А где ты? У кого? С кем? Тебя… – которая заминка, – удерживают насильно?

– Нет-нет, – мотаю головой. – Человек мне помог вчера. И я у него…

– Него? – настороженно уточняет мать. – Мужчина? – судя по голосу, она в ужасе и на грани сорваться на панический крик.

– Да… – не люблю врать.

– Варя, – на истеричной ноте тянет мама. – Немедленно домой! Возьми такси!

– Она по адресу приезжает, мам, – напоминаю. – Ой, точно, хлопаю себя по лбу… Карта, она же сама опередили моё местонахождение… – осеняет мысль.

Несколько секунд нехитрых махинаций и я диктую маме адрес, который определился на Гугл-карте.

– Жди, мы скоро, – заверяет заметно успокоившаяся мать.

– Хорошо, – киваю и я. – Мам, – окрикиваю, пока она не сбросила вызов.

– Да?

– Прихвати мне сменную одежду, – осторожно прошу.

– Ты что… голая? – опять паникует мать, и я её успокаиваю:

– Не совсем, но не волнуйся. Ничего такого… Я потом расскажу, – сбивчиво заверяю.

Родители за мной приезжают в течение часа.

Говорить не надо, что мать едва в обморок не хлопается, когда открываю

дверь. Потом она, как заведённая, квохчет вокруг, пока одеваюсь.

– Нужно отсюда быстрее уходить! – торопит прочь.

Отец в квартиру не заходит, так и остаётся возле лифта – на площадке этажа.

А вот мама… всю квартиру успевает изучить. Не выгоды ради. У неё такой метод определения – психопортрет хозяина себе мысленно вырисовывает, по типу: пока мне свою берлогу – и я скажу кто ты!

– Страшный. Очень страшный человек здесь живёт, – бурчит, как заведённая, пока едем в лифте. Убегать, не попрощавшись было очень некрасиво, но я себе пообещала, что обязательно, чуть позже, Лютого отблагодарю. И извинюсь… Хотя записку короткую ему написала. Буквально семь слов:

«Большое спасибо, что спас. Прости. И прощай!»

– Как ты вообще с ним решилась куда-то пойти? – хмурится мать. Отец мрачнее тучи. – Он же… волк! Одиночка! Он такой опасный, что не удивлюсь, если прожённый бандит и убийца!

Чего не отнять – мама зрит в корень. Хотя и я его только раз увидев, тотчас поняла – этого человека нужно обходить стороной! Вот только жизнь по-другому решила…

– Возможно, мам, – киваю в пол, – но он не сделал ничего плохо! Наоборот, он меня спас… – запинаюсь, ведь не рассказала всех подробностей, вернее, что была в стриптиз-клубе, и именно он меня заказал…

– Как бы то ни было – просто держись от него подальше! – уже сидя в машине, припечатывает отец, хотя до этого момент молчал, будто его не волновало, что со мной было. Косится хмуро… задумчиво, до сих пор под впечатлением моего избитого лица.

– Я ему всего лишь хотела сказать «спасибо», – поясняю мысль. – Ведь некрасиво… вот так молча сбегать. И даже не поблагодарить, – озвучиваю резонно.

– Я сам всё решу, – отрезает папа. – А ты… лучше собой займись.

Тяжко вздыхаю и отворачиваюсь к окну – ну вот и нагулялась!