Лжесвидетель

Однако Ольга некоторое время ехала молча и смотрела прямо перед собой.

– Вам куда? – спросил Артем.

– Вы прекрасно знаете, куда.

– То есть? – пытаясь сыграть идиота, поинтересовался Артем.

– Туда, где вы увидели меня в окне, пожалуйста.

Вот так. И никаких разборок. А то, что она симулировала инвалидность и битый чакс морочила головы трем взрослым мужикам – это в порядке вещей, это не обсуждается!

Артем усмехнулся – кто его знает, может, в стране, откуда ее принесла нелегкая, уже принято такое отношение женщин к мужчинам. Европа, блин…

Ладно, примем условия игры, сказал он себе, не будем противоречить такой красивой женщине, это, в конце концов, пошло. Вон как она держит себя в руках – и что же, ему перед ней хлопать крыльями и кудахтать? Он продемонстрирует еще более ледяное спокойствие, вообще – на уровне абсолютного нуля. Сколько это – минус двести семьдесят три, что ли?

– Хорошо, – сказал он. – Тем более, что мне и самому туда нужно.

Какое-то время оба молчали. Артем был занят вождением, Ольга тоже контролировала дорогу. Вдруг она негромко произнесла «слева» – и точно, какой-то отчаянный джип ни с того ни с сего рванул на обгон, и Артем благоразумно подался вправо, пропуская безумца.

Этой женщине точно доводилось ездить «штурманом», подумал Артем.

– Не приезжайте больше в «Креатив», – вдруг сказала Ольга. – Вы купите то, что вам надо, и скажите им «адье».

Артем усмехнулся – похоже, Ольгу учили французскому языку.

– А если вы приезжали ради меня, то тем более не надо. Вы рискуете.

– Морду начистят, что ли? – поинтересовался Артем. Его развеселила самоуверенность женщины. Ради нее! Уродина бы такого не брякнула. Ольга считает себя главной красавицей своего сувенирного государства и всех городов, куда приезжает на неделю, не иначе.

Впрочем, он ведь действительно… того… мог бы и не приглашать ее тогда в «Монтрезоре», и не назначать свиданий… старый дурак! Ну, что еще она могла подумать? Сперва мужик околачивается во дворе, поглядывая на ее окна, потом отыскивает ее в ресторане, и наконец сегодняшняя встреча!

– Кому нужна ваша морда… – презрительно ответила Ольга, строго соблюдая свой скандинавский акцент. – Не лезьте в это дело, пожалуйста. Там только вас не хватает.

– А я и не лезу, – проворчал Артем. – Я тут – случайный свидетель. Я хочу спокойно играть в «Тетрис», а не бегать по следователям.

– Вот и играйте.

– И буду играть.

Ольга не ответила. Артем сосредоточился на вождении – ему нужно было перестроиться в правый ряд, чтобы свернуть, а впереди здоровая медлительная фура никак не могла решить – то ли ехать прямо, то ли разворачиваться.

Он подумал, что это «и буду играть» прозвучало чересчур упрямо и как-то слишком многозначительно. Тут же оказалось – не ошибся…

– Я еще раз говорю вам – не вмешивайтесь. Мне вы все равно не поможете, а себе навредите.

– Вы нуждаетесь в помощи? – вдруг начав соображать, спросил Артем. – Вы чем-то повязаны? Вы им что-то должны? Забелину с Киреевым?

– Будем считать, что так. Я должна для них что-то сделать. Если я сделаю, то они оставят меня наконец в покое!

Артем мог бы в этот миг поклясться – она так ненавидела братцев-бизнесменов, что надо бы хуже, да не бывает. Но за что?.. За то, что они держат ее в этой конспиративной квартире и не позволяют подходить к окну, что ли?

– Это связано с убийством Шемета и Кузьменко? – выпалил Артем.

Ольга повернула голову. Артем прочитал в светлых глазах вопрос: доверять – не доверять? И тут же обозначился ответ: а что еще остается загнанной в угол, но готовой сражаться до конца женщине?

– Да. Связано.

– Ну, тогда мы одной веревочкой повязаны, – заметил Артем. Ему удалось обогнать фуру, перестроиться, и он уже чувствовал себя более уверенно.

Хоть он и водил машину уже несколько лет, настоящей шоферской практики у него не то что не накопилось – а он точно знал, что никогда и не накопится. Просто Артем не очень-то любил машину.

– Вы тут ни при чем, – сказала она. – Только не лезьте куда не надо.

– Как это ни при чем? – Артем даже обиделся. – Если бы не я, они бы никогда не высчитали точное время убийства! В смысле – следователи! Если я теперь поменяю показания…

Вдруг он опомнился. Действительно – что будет, если он попрется к Ловичу и расскажет про подвох с временем в «таблице Нортона»? Хотя мало желания переться к этой глыбе – человек он малоприятный, и если случайный и совершенно невинный свидетель в его кабинете чувствует себя прескверно, то что же будет со свидетелем, который пришел изменить показания?

– С какой стати вам их менять? – Ольга даже повернулась к собеседнику.

– Если бы это могло вам помочь – поменял бы! – честно признался Артем, и вдруг до него дошло, кому и для чего могла потребоваться эта неправильная таблица. – Послушайте! Похоже, я действительно вас нечаянно подставил!

– Как вы могли меня подставить? – удивилась Ольга.

Вот теперь разговор становился действительно важным и острым.

Артем, понимая, что завершится он может в приемном покое травматологического отделения местной больницы, съехал сперва на крайнюю правую полосу, а через полминуты и вовсе припарковался на пустом местечке среди прочих иномарок. Быстро проведенный маневр потребовал молчания, и Ольга тоже молчала, позволив себе лишь один короткий и глубокий вдох – вздох?..

– Все очень просто, – продолжал Артем. – Вы, наверно, уже знаете, что я заигрался и Прохановский забыл меня в «Креативе». Сквозь стенку я слышал выстрелы и даже говорил с Кузьменко… когда его еще можно было спасти…

Ольгу даже передернуло.

– Потом, наутро, Забелин с Киреевым засуетились. Они с Прохановским решили сделать таблицу наших приходов-уходов за вечер и ночь, чтобы мы все говорили следователю одно и то же, а не путались из-за ерунды. Мне это показалось разумно.

– Это действительно разумно.

Она, подумал Артем, она! Это она подсказала перепуганным братцам идею таблицы!

– Но после допроса я выяснил, что единственное место, где было обозначено реальное время, когда я перестал играть, то есть – строчка в «таблице Нортона»… ну, в общем, вместо вчерашнего дня там уже сегодняшний и вместо вечера – утро. Кто-то нарочно влез в игру и сыграл одну партию лишь ради того, чтобы поменять эти цифры.

– Почему же нарочно? Может быть, этот человек понятия не имел, что цифры имеют хоть какое-то значение?