Лжесвидетель

– Вам нужно, чтобы она сидела тут с просроченной визой и всех подставляла? – спросил Артем.

Забелин махнул рукой.

– Игорь, расскажите ему, пожалуйста, – вдруг потребовала Ольга. – В этом деле нет ничего криминального. Иначе он будет всех расспрашивать и всюду совать свой длинный нос! А это может плохо кончиться.

Ледяная злость была в ее голосе. Злость, прекрасно гармонирующая с акцентом. Прямо-таки художественная злость.

Ольга ткнула сигаретой в пепельницу, сползла с подоконника и решительно прошла через прихожую, так что Киреев посторонился. Вдруг, уже у самой двери, она застыла, резко повернулась, таким же твердым шагом подошла к консоли и сгребла в сумку свое женское имущество – какие-то кошелечки, блокнотик, плстмассовую коробочку. С этой сумкой под мышкой она проследовала к двери, задев бедром Артема, повернула к нему гордую голову – мол, это еще что за помеха? – и легким, не движением даже, а намеком на движение, как бы прикоснулась указательным пальцем к губам.

И скрылась в недрах гостевой квартиры…

Что бы это значило?

Был ли это приказ Артему молчать?

Или она намекала, что есть тут некая тайна, которую она знает и когда-нибудь расскажет?

И был ли он вообще – этот намек на движение?

Когда Ольга стремительно вышла, Киреев сказал «Ф-фух-х-х!», а Забелин тяжко вздохнул.

Вздохнул и Артем, всем видом выражая сочувствие к братцам-бизнесменам, посадившим себе на шею неимоверно красивую, но совершенно истеричную бабу.

– Чтоб ей пусто было! – Забелин помотал головой. – Тоже мне – Шерлок Холмс в юбке! Понимаешь, звонит Гриневич. Это наш зарубежный партнер, Володька Гриневич, мы с ним с девяносто четвертого работаем. У меня, говорит, ситуевина. Это не телефонный разговор. Будь другом, прими моего гонца, это – баба, она тебе все расскажет. Помоги, чем можешь. А за мной не заржавеет. Ну, говорю, ладно, присылай, разберемся. И приезжает это чудо в перьях! Гонору – как у английской королевы, чуть что – дымит как паровоз! И выясняется – Гриню кинули. И неплохо кинули!

На полтораста штук зеленых.

– Это – много? – зная, во что могла обойтись Забелину с Киреевым покупка дома, Артем искренне удивился, что полтораста штук – сумма, о которой бизнесмен говорит таким трагическим голосом.

– Он эти деньги из оборота вынул, – объяснил Забелин. – Он работает на кредитах, банк ему доверяет. Если бы свои – полбеды! Какой-то сукин сын запудрил ему мозги, наплел чего-то такого, пообещал двадцать процентов в час! И раздолбай Гриня выдает ему кучу денег на неделю буквально под честное слово! Ну, тот и слинял. По агентурным данным – к нам сюда.

– Нашел ваш Гриня, кого посылать за деньгами! – усмехнулся Артем.

– Эта дура единственная знает того сукина сына в лицо.

– То есть как?

– Так! Гриня с ним встречался на нейтральной территории, у него дома, в каких-то кабаках. Гринин шофер его видел, но побоялся, что не узнает. А Ольга с женой того сукина сына знакома! Это случайно выяснилось. Хорошо знает жену, не раз говорила по телефону с сукиным сыном, но он не знает, что она у Грини в филиале менеджер! – тут Забелин даже усмехнулся. – Он грамотно смылся – и жену, и детей заблаговременно вывез! И, как я понял, не одного Гриню развел.

– Насколько я понял, он тут живет под чужими документами?

– Вот именно! И Гриня сперва думал, что он в Сибирь рванул, в Красноярск, там вроде у его жены какая-то бабка. Ну, в Красноярске у Грини кто-то есть, Ольга туда полетела, бабка – ни сном ни духом. Умные люди помогли ей выйти на след, и сюда она прибыла аж из Перми. И в тот же день у нее виза кончилась. А этот гад по всем данным здесь окопался. Ну, не уезжать же, когда он почти в руках!

– Отчаянная женщина! – похвалил Артем. И подумал, что нормальная баба так носиться по просторам Российской империи уж точно бы не стала, для этого необходимо впасть в истерику наивысшего полета.

– Она на проценте, – объяснил Киреев. – Она за свой процент воюет.

– И сколько?

– Десять.

– Тоже неплохо, – усмехнулся Артем. – Похоже, что она этот процент честно отработает. Город у вас не маленький. Но ведь у таких солидных людей все прихвачено?

– Кабы мы тут единственные такие были! – воскликнул Киреев. – Прихвачено-то прихвачено, только мы с этим домом одному дяде дорожку перебежали, и у нас теперь во многих отношениях руки связаны. И ведь у того козла тоже прихвачено, иначе он бы тут так просто не поселился.

– А тут еще вот какое дело, – добавил Забелин. – Гриня свой фирме ничего про эту затею не докладывал. Думал сам, лично, навариться! Деловар траханый!

В устах холеного и благовоспитанного бизнесмена грубое словечко как-то не звучало.

– Думал, будут ему златые горы!.. – … и реки, полные вина, – Артем позволил себе продолжить цитату.

– Ну! Они еще не просекли, что кредит возвращать нечем. И он там – как партизан, даже сюда не звонит, чтобы не вычислили. Правда, Ольге с собой дал немало – так ты не поверишь, первое, что она с его деньгами сделала – шубку себе купила! Знаешь, есть такой искусственный мех, с виду – серый, а подуешь – он изнутри какой-то фиолетовый. Дерьмо грошовое. Это только баба может – выйти из дому, чтобы должника отследить, а притащить кретинскую шубу!

– Да-а… – если Артем все-таки испытывал к Ольге определенное уважение, то шуба этому уважению сильно повредила. Он не любил дешевых вещей.

Синтетическую шубу в женском гардеробе он признавал только в тех случаях, когда женщина собиралась на гастроли в сумасшедшую страну, где водятся «зеленые». После того, как дрессировщице Алисе Демьяновой эти сволочи облили в Бостоне зеленой краской прелестную шубку из стриженой норки, да еще долго шли следом, призывая всякие кары на головы палачей, что ради тщеславия губят тварей Божьих, многие цирковые дамы стали оставлять хорошие меха дома.

– Теперь видите, в какое дерьмо мы угодили с этой Ольгой? – спросил Киреев. – Сперва она требовала строжайшей конспирации…

– И давно она тут у вас обитает? – перебил Артем.

– Неделю!

– Лично у меня такое ощущение, будто она здесь по меньшей мере десять лет сидит, – признался Забелин. – Отродясь меня никто так не подставлял, как Гриня с этой Ольгой! Теперь вы понимаете, почему мы так нервничали?

– Теперь я понимаю, для чего нужно было исправлять строку в таблице, – Артем выпрямился, готовый к любому повороту событий. – Тихо! Это сделано либо по вашему приказу, либо по собственной инициативе «Креатива», который из шкуры вон лезет – лишь бы вам вылизать задницу! А что касается Ольги – никого она тут не ищет и никаких поручений не выполняет! И никакой конспирации она не соблюдала, а время тратила на роман с неким Клепиковым – знаете такого? Также она охмуряла Гену Буравского и даже крутила хвостом перед его телохранителем. Сдается мне, что история с этим вашим Гриней случилась года два назад. Вряд ли больше – вы все еще помните подробости! Всего наилучшего!

Главное было – выдержать нужный накал ярости.

Когда человек впадает в бешенство – ему все уступают дорогу. Именно этот благодетельный инстинкт, проснувшийся в братцах, заставил их окаменеть от града обвинений. А когда они опомнились – Артем уже справился с дверным замком и выскочил на лестницу.

Во дворе он первым делом прижался к стене – если Забелин с Киреевым вздумают высматривать его из окна, пусть возникнет впечатление, будто он уходит тем же подъездом, через который впервые прибыл в фирму «Креатив».