Мадам Розетт

Девушки понемногу начали щебетать между собой. Вожак слышал их голоса, хотя и не оглядывался. Он шагал впереди колонны и, когда они дошли до перекрестка, свернул направо, остальные за ним. Не пройдя и пятнадцати ярдов, они увидели египетское кафе. Первым увидел его Вожак, и он сразу же заметил свет, пробивающийся сквозь затемненные окна.

– Стой!
– крикнул он, повернувшись лицом к колонне.

Девушки остановились, но при этом не перестали болтать - было ясно, что в их рядах зреет бунт. Вы не можете заставить четырнадцать девушек шагать ночью по городу на высоких каблуках, в нарядных вечерних платьях, во всяком случае, долго это невозможно, даже если этого требуют военные власти для уточнения каких-то формальностей. Вожак это понимал и поэтому обратился к девушкам:

– Послушайте меня, милые барышни, - начал он свою речь, но бунт уже созрел: девушки галдели, а высокая черноволосая повторила:

– Mon Dieu, что все это означает? Какого дьявола мы должны это терпеть? О mon Dieu!

– Тихо, - сказал Вожак, затем крикнул еще раз: - Тихо!
– И это прозвучало как команда.

Разговоры прекратились.

– Милые барышни, - снова обратился он к девушкам.

На этот раз голос был бархатный. Он пустил в ход все обаяние своего голоса, против которого никто не мог устоять. И что было самое поразительное - это его способность интонацией вызывать ощущение, что он улыбается, хотя на губах не было улыбки. Улыбался голос, когда лицо оставалось серьезным. И это очень подкупало людей, потому что у них складывалось впечатление, что он всерьез озабочен тем, чтобы вести себя с ними как можно мягче и добрее.

– Дорогие барышни, - снова сказал он, и в голосе его была улыбка. Когда имеешь дело с военными, трудно избежать всех этих формальностей. Никуда от этого не уйти. И каждый раз, когда я с этим сталкиваюсь, это вызывает у меня глубокое сожаление. Но ведь существует еще и такая вещь, как рыцарство. И я хочу, чтобы вы знали: все представители Королевского воздушного флота - истинные рыцари. Вы нам доставите большое удовольствие, если согласитесь зайти в это кафе и выпить по стакану пива. Это простое рыцарство военных.
– Он прошел вперед и открыл дверь в кафе.

– Бога ради, давайте выпьем. Кто желает выпить?

Девушки вдруг все поняли, все, что произошло. С начала и до конца, притом поняли все разом. Оправившись от изумления, они постояли минуту в раздумье. Потом они поглядели друг на друга, затем на Вожака, после чего повернулись и посмотрели на Тарана и Уильяма. Они увидели еле сдерживаемый смех у летчиков в глазах и дружно расхохотались. Таран и Уильям тоже расхохотались. Гурьбой они подошли к двери и стали проходить в кафе. Высокая темноволосая девушка взяла под руку Вожака.

– Mon Dieu, - сказала она.
– Военная полиция, mon Dieu! О mon Dieu! Откинув назад голову, она рассмеялась, и за ней рассмеялся Вожак.

– Это рыцарство военных, - сказал Уильям, и они все вошли в кафе.

Оно мало чем отличалось от заведения, где они до этого пили пиво, - те же деревянные столы и стулья, опилки на полу; в зале несколько египтян в красных фесках пили кофе. Уильям с Тараном составили вместе три круглых стола и принесли стулья. Девушки расселись. Египтяне, сидящие за своими столиками, повернулись на стульях и уставились на девушек. Они смотрели на них во все глаза, как маленькие жирные рыбешки, выглядывающие из ила, а некоторые даже переставили стулья, чтобы им было видней, и тоже глядели во все глаза.

Подошел официант.

– Семнадцать порций пива, - сказал Вожак.
– Семнадцать порций.

Официант сказал "пожалста" и удалился.

Пока все сидели в ожидании пива, девушки смотрели на летчиков, а летчики на девушек.

– Это рыцарство военных, - сказал Уильям, и в ответ черноволосая девушка только сказала:

– Mon Dieu, вы сумасшедшие. О mon Dieu!

Официант принес пиво. Уильям поднял бокал:

– За рыцарство военных.

Черноволосая девушка снова сказала:

– Mon Dieu!

Таран не принимал участия в разговоре. Он разглядывал девушек, оценивая их, пытаясь решить, какая из них ему больше всего нравится, с тем чтобы немедленно приступить к делу. Он с головой ушел в это занятие. Вожак улыбался, и сидящие вокруг девушки в сверкающих вечерних платьях ослепительно красных, золотых, ослепительно синих, зеленых, черных, серебристых, снова были как живые картинки. На сей раз это была настоящая, реальная картина - девушки потягивали пиво, и, казалось, им стало радостно и весело теперь, когда они избавились от подозрений, потому что все встало на свои места, и они это поняли.

– Святой Иисусе!
– воскликнул Вожак.
– Он поставил свой стакан на стол и поглядел на девушек.
– Хватило бы на целую эскадрилью. Здорово, если бы тут были наши ребята.
– Он сделал глоток и вдруг снова отставил стакан.
– Я знаю, что надо делать, - сказал он и подозвал официанта.

– Пожалста, - сказал официант.

– Добудь мне большой лист бумаги и карандаш.

– Пожалста.
– Официант ушел и вскоре явился с листом бумаги. Вынув из-за уха карандаш, он протянул его Вожаку. Вожак ударил кулаком по столу, требуя внимания.

– Милые барышни, это последняя формальность. Больше формальностей не будет, - сказал он.

– Со стороны военных, - добавил Уильям.

– О mon Dieu, - сказала темноволосая девушка.

– Это пустяшное дело. Требуется, чтобы вы написали свое имя и номер телефона на этом листе бумаги. Это для моих друзей из эскадрильи. Для того чтобы они могли быть так же счастливы, как я сейчас, но без сложностей, с которыми мы столкнулись.
– В голосе Вожака снова появилась улыбка. Было видно, что девушкам нравится его голос.
– Будет замечательно, если вы это сделаете. Наши летчики будут рады с вами познакомиться. Это доставит им большое удовольствие.

– Еще какое!
– сказал Уильям.

– Сумасшедший, - сказала темноволосая девушка, но все же написала свое имя и телефон и передала лист дальше. Вожак заказал всем еще по порции пива. Зрелище было, конечно, странное - девушки, сидящие за столом в вечерних платьях, но они тем не менее написали своя имена. Вид у них был счастливый, но самым счастливым в тот вечер был Уильям, тогда как Таран сидел с озабоченным лицом, все еще не решив для себя, которую из девушек выбрать, и это омрачало его существование. Все девушки были красивые, молодые, привлекательные, и при этом такие разные, совершенно разные, потому что среди них были гречанки, сирийки, француженки и итальянки, египтянки со светлой кожей, югославки, и все они были хороши собой, все до единой красивы и элегантны.

Лист тем временем вернулся обратно к Вожаку - теперь на нем стояло четырнадцать имен, так причудливо, по-разному написанных, и четырнадцать номеров телефонов. Вожак задумчиво смотрел на список.

– Эта бумага будет вывешена на доске объявлений, - сказал он.
– И меня будут считать всеобщим благодетелем.

– Она должна пойти в штаб. Ее нужно распечатать на мимиографе и распространить во всех эскадрильях. Это поднимет боевой дух, - добавил Уильям.

– О mon Dieu, - сказала черноволосая девушка, - вы сумасшедшие.