Магическое агентство "Призрачный свет"

Николай Дмитриевич захлопнул дверцу, а Варвара Потаповна впервые за это утро, произнесла:

– Позер!

Я не стала комментировать ее высказывание, так как разделяла мнение светлой души. Более того, мысленно я добавила еще пару-тройку крепких словечек в адрес своего бывшего преподавателя.

Экипаж снова тронулся, и мы проехали через раскрытые ворота, которые сразу за нами привратник его величества поспешил запереть на увесистый замок. Видимо, это было связано с бедой, поселившейся в палатах. Признаться, я опасалась ловушки, но подозревала, что князь Арсеньев не настолько всемогущ, чтобы царь шел на поводу его нелепых и опасных желаний. Право слово, не мог ведь его величество содействовать своему родичу в подобной подлости? Нет. И еще раз, нет. Просто Андрей Алексеевич воспользовался ситуацией. Не сомневаюсь, кто именно подсказал царю прибегнуть к услугам «Призрачного света».

Широкая дорога вела через красивый парк. Здесь не было длинных тенистых аллей с высокими кипарисами. Но были фонтаны, широкое синее озеро, ловившее своим отражением облака, плывущие по небу. Поляны, с высокими дубами, спавшими до весны, были укрыты покрывалом пушистого снега. Здесь его не расчищали, позволяя сверкать на солнце, подобно драгоценным камням.

По правую сторону проплыла летняя резиденция с амфитеатром, позаимствованным от южных соседей, и оливковой рощей. Сразу за ней, на расстоянии более полумили, красовался корпус, в котором жили придворные. Те же, кто были приближены к его величеству и составляли свиту царя и царицы, обитали непосредственно в палатах, на верхних этажах дворца.

Я отвернулась, закончив любоваться окрестностями царского комплекса. Посмотрела на спокойное лицо князя Арбенина и вздохнула, когда экипаж остановился перед громадой главного дворца.

– Приехали, - произнес Анатоль.

– Что-то мне неспокойно, - проворчал Степан и первым выбрался из салона, придержав дверь для остальных.

Не дожидаясь, когда подойдут царские лакеи, Николай Дмитриевич подал мне руку, придержав, пока выходила из экипажа.

– А у меня от этого места, несмотря на все его великолепие, просто мурашки по коже, - выпалила Варвара Потаповна, снова забывая, что она давно мертва и никаких мурашек у нее просто быть не может.

– Никогда здесь не бывал и, признаться, не жалел бы, что не побываю. Чем дальше от сильных мира сего, тем спокойнее жизнь!
– Кулик встал рядом с князем, держа в руке увесистый саквояж, который не доверил никому из агентов. А когда к нам подошел лакей, Трифон Петрович отрицательно покачал головой в ответ на молчаливое предложение слуги взять багаж.

– Уж нет, любезный. Это моя ноша и я сам с ней справлюсь, - сказал старик.

Андрей Алексеевич спешился и приблизился к нам, ступая походкой уверенного в себе человека. На его губах по-прежнему сияла довольная улыбка. Взор ректора академии устремился ко мне.

– Вы позволите проводить вас? – спросил Арсеньев, предлагая мне руку. А я неожиданно вцепилась в локоть Николая, понимая, что не хочу и не могу позволить ректору прикасаться к себе. Не после того, что он сделал.

– Как пожелаете, - глаза Андрея Алексеевича недобро сверкнули. Затем его взор скользнул к Вронцеву, но почти сразу Арсеньев отвернулся, сделав вид, будто не знаком с некромантом. – Ступайте за мной. Сегодня я ваш провожатый во дворце. Его величество доверил мне встречу дорогих гостей.

Сарказм в голосе ректора прозвучал так откровенно, что я лишь сильнее ухватилась за Арбенина. Впрочем, Николай Дмитриевич явно не был против. Он даже опустил ладонь, поверх моей руки, словно поддерживая.

Мы поднялись по высокой лестнице, что вела к центральным дверям, у которых стояли шестеро лакеев. Все разодетые и такие важные, словно не просто слуги, а благородные господа. Лица у слуг надменные, холодные, под стать мраморным стенам палат: неприятные и смотрят так, словно не рады нашему появлению. Я отвернулась, стараясь не смотреть по сторонам, напоминая себе, что мы приехали выполнить работу. Остальное неважно!

Главный холл встретил нас богатством убранства. Дорогие статуи, картины, вазы с цветами, лепнина на стенах, подсвечники и люстры… Всего этого было слишком много. Казалось, у его величества напрочь отсутствует ощущение прекрасного.

– Мне было велено проводить вас в приемную. Когда его величество окончит утреннюю трапезу, он примет вас, - Арсеньев повел нас не по центральной лестнице, а направился куда-то в сторону. Мы вошли в коридор с лепниной, изображавшей толстеньких ангелочков, вооруженных луками и стрелами, и преодолев его, оказались у подножия лестницы, поднимавшейся круто вверх.

– Чувствуешь здесь что-то, Полиночка? – обратилась ко мне Варвара Потаповна, нарушая гнетущее молчание, разбавленное звуком наших шагов. – Я вот пока не увидела ни одного призрака.

– Мы скоро все узнаем, Варвара Потаповна, - сказал Николай. – Немного терпения.

Душа ничего не ответила, но согласно кивнула и устремила недовольный взгляд в спину нашего провожатого. Губы души шевелились. Казалось, она что-то бормочет, но разобрать что именно, не было никакой возможности. Мне оставалось только идти вместе со всеми, продолжая держать своего нанимателя за руку.

***

Кабинет его величества, или приемная, как назвал комнату Арсеньев, скрывалась за высокой дверью, украшенной серебряным барельефом, изображавшим странную сцену, то ли охоты на ведьм, то ли молебен братьев, до зуда в ладонях, напомнивших мне аллесианцев. Несколько монахов, чьи лица были скрыты под капюшонами, стояли вокруг огромного костра, сложив руки на груди. Еще до того, как гвардеец, стоявший у дверей, доложил нам, что царь еще не принимает, я успела заметить, что руки монахов сложены совсем в разных жестах.

Я повернула голову, взглянув на Анатоля. Хотелось понять, увидел ли он изображение, а если увидел, то что думает по поводу барельефа?

Шуйский на дверь едва взглянул. Зато Андрей Алексеевич, заметив мой интерес, поспешил произнести:

– Знаете, что изображено на двери, княжна Головина?

Отвечать ректору совсем не хотелось. У меня вообще не было ни малейшего желания поддерживать с ним беседу, но воспитание не позволило промолчать.

– Полагаю, что вижу монахов аллесианцев, - ответила я, отпустив руку князя Арбенина. Цепляться за него дольше не было смысла. В окружении своих друзей – агентов «Призрачного света», - я чувствовала себя почти что в полной безопасности. – Круг символизирует веру, - продолжила я и перевела взгляд на барельеф.

– Не знал, что его величество сменил вероисповедание, - заметил спокойно Анатоль.

– Нет, - покачал головой Арсеньев. – Но наш милостивый царь уважает орден аллесианцев и интересуется его делами. Кстати, совсем недавно, не дольше, чем в прошлом месяце, с настоятелем одного из монастырей аллесианцев произошла беда. Но, полагаю, вы более, чем я, наслышаны об этом. Не так ли, господа? – Андрей Алексеевич посмотрел на князя Николая. Но Арбенин лишь пожал плечами.

– Как говорят в ордене? – спросил он, приняв зрительный вызов ректора. – Каждому брату да по делам его, не так ли? Боги все видят.