Магуари
Шрифт:
В ту зону, где людьми велись захватнические действия, заходят маршруты двух таких кланов, но до южного берега болот добираются почти все группы ящеров северного полушария. Установить их размер не представляется возможным, но если прикинуть численность прошлогоднего зеленокожего войска и предположить, что выставлено оно всего двумя такими конгломератами — становится неуютно от мысли о том, что было бы, соберись рептилии всем материком. Так или иначе, гадать можно до бесконечности. Важнее всего — изучение языка. А вот тут всё плохо. Просто ступор какой-то.
Кстати, письменность у хозяев, всё-таки, есть. Это иероглифы. Не картинки, а орнаментизированные квадратики. Сложная вязь горизонтальных и вертикальных чёрточек, составляющих ни на что
Значительно плодотворней оказались практические занятия. Относительно гончарных глин, их подготовки, формовки, сушки и обжига Дик ничего не утаил. Сам ходил, копать их по окрестностям, а ящеры ему помогали. Была у них одежда, явно экспериментальные образцы, неплохо защищающая от мороза, да еще и с аккумуляторами тепла, "заряжавшимися" в печке. Мешочки с чем-то сыпучим вкладывались в специальные карманы, что позволяло холоднокровным провести на морозе чуть больше часа.
Вообще-то Дик нарочно начал с керамики, рассчитывая, что взамен с ним поделятся технологией изготовления стекла, а то окна, составленные из пластинок прозрачных камней, это весьма нездорово. Но, оказалось, что в этом деле Хрыг — ни петь, ни читать. Остекление дома — органические плёнки, выращенные на поверхности жидкости. Что-то типа желатина, просто немного крепче. Хрыг в разных чудесах из котла оказался великим искусником, причём, явно на него трудились микроорганизмы, культуры которых были тщательно подобраны.
Собственно, плёнки и пластины с разными свойствами этот "учёный" выращивал легко. Скажем, "монетка" алюминия на дне стаканчика у него доросла до толщины полумиллиметра всего за две недели. Дик всё записывал и мотал на ус. Здешняя наука, как скопище огромного рептического опыта, напоминала алхимию. Не чувствовалось никакой систематики в этой огромной куче познаний. Или это всё же виновата языковая проблема?
Конечно, словарный запас ребята пополнили, лучше различали нюансы произношения в этом переплетении рыков, рявков, горловых ворчаний и похожих на щелчки и скрипы согласных звуков. Только не приводило это к углублению общения. Короткие просьбы и команды, типа "дай" — "возьми", пантомимы и несколько жестов — вот и все диалоги. Как лбом об стену!
Клёпа прикормила здешнего домашнего геккона, именно так Дик воспринимал этого зверька, слыхал он, что в тёплых странах такие твари селятся в хижинах и борются с насекомыми, пользуясь защитой хозяев. Этот — тоже пользовался. Залезал под одеяло и распластывался у юноши на груди. Видимо ровная температура человеческого тела оказалась для него комфортна. Девушка зверьку таких вольностей не позволяла — ей было щекотно. Зато частенько толковала с ним "за жизнь". Забавно было смотреть, как ящерка меняет позу, откликаясь на интонации собеседницы, и поскрипывает изредка.
Пять параллельных вертикальных отрезков и пять горизонтальных, наложенные друг на друга, образуют квадрат, расчерченный на шестнадцать клеточек. Это, как бы, основа рептического иероглифа. Все его элементы — чёрточки — идут по сторонам или диагоналям этой несложной многоэлементной фигуры. Начал разбираться с тем, как изображается то, произношение чего ему известно. С понятия "идти". И чуть мозги себе не сломал, пока не разобрался. Оказалось, что так просто ящеры не выражаются. Есть категория "перемещение", а дальше идёт деталировка: прилагая собственное усилие, используя внешнюю силу, или по инерции. Самостоятелен перемещающийся объект, или совмещён с транспортным средством, группой спутников, средой (плывёт по течению или его несёт ветром, или увлекает потоком сползающего песка).
Иные обстоятельства тоже учитываются: направление — а это целый клубок категорий — или достижение
цели (повествование о цели может быть заключено в отдельный иероглиф), ограничение перемещения по времени или достижении определенных условий. Таким образом, письменность оказалась целой системой кодирования, или программирования сложных понятий, связываемых из простых, полагающихся элементарными.Ящеры — и старший самец, и самка — охотно помогали Дику в его разбирательствах, хотя картинка от этого всегда усложнялась. Клёпа, врубившись а проблему, включилась в её разрешение, но с привлечением младших Хрыгов. И вот тут получился настоящий прорыв. Эти ребята оказались настоящими олигофренами. Их познания практически не выходили за пределы служебных обязанностей — обслуживающего труда — и примитивных бытовых понятий, связанных с естественными потребностями. Дебилы, в общем. Но очень конкретные. И отвечали они на вопросы просто и ясно. Оставалось выяснить положение чёрточек-слов, значение которых узнала подруга — и в массив данных надёжно ложился новый элемент языка. Об иероглифах работники понятия не имели.
Глава 12
Значки, понятия, иероглифические конструкции — в глазах рябило, в ушах звенело, множились вариации, но дела с языком продвигались значительно медленней, чем хотелось бы. Тут и вспомнил Дик о своём инфе. Вернее, не своём, а присвоенном им из багажа подрывников. Вытащил его со дна ранца, включил и приступил к формулированию задачи. Часика через полтора с удивлением понял, что диалог с этой железякой получается конструктивным. Голосовой интерфейс крепко облегчал дело. Камера легко воспринимала почеркушки, оставалось только переводить с местного человеческого языка на эсперанто поясняющие записи, что, собственно, и отнимало практически всё время.
Процесс этот с перерывами на еду и сон занял трое драгоценных суток — весна приближалась — но результат превзошел любые ожидания. Инф "расколол" алгоритм языка и логику его построения. Выучив три десятка несложных правил, Дик стал понимать всё, что выражали ящеры устно или письменно. И сам легко всё это мог сказать или начертать. Порядком сил и времени пришлось потратить на то, чтобы проинструктировать Клёпу — она-то эсперанто не понимала, а переход с одного языка на другой, чтобы объяснить особенности третьего, это, при полном структурном несходстве самих языков, задача более чем творческая.
Когда отошёл от угара лингвистического штурма, подумал вдруг, и чего это инф вдруг сделался таким продвинутым? Он ведь в своё время вытряс из этой штуковины всё, что содержала файловая система и память, на девятнадцать двадцатых заполненная фильмами, книгами, музыкальными записями, красивыми картинками и прочим развлекаловом.
Решил для разнообразия поспрашивать машинку о всякой всячине на интересующие его темы. Прежде всего, конечно, о геологии и методах добычи металлов с использованием самых скромных средств. Потом — о стекле. Сырьё, технологии. Ну и, конечно, о применении бактерий для различных химических процессов. Там ведь довольно сложные отношения в микромире. Например, одни микробы используют в своём питании вещества, содержащие, скажем, хром. Но для этого им бывают потребны: кому кислоты, кому щёлочи, а некоторым — солнечный свет. Этих микробов поедают бактерии, переводящие в раствор то, что содержит этот самый металл, или, наоборот — в нерастворимое состояние, отчего происходит выпадение осадка — порошка металлического хрома.
Но случается и так, что в сосуде образуется подобие гальванической пары, и тогда нарастает монолит. Короче, это не знание, а сложное искусство хитрых последовательностей, людям давненько известное, но в широкую практику внедрявшееся редко. Дик несколько дней вызывал из неведомых, ранее недоступных ему ресурсов инфа, массу сведений и записывал их туда же в память прямого доступа, безжалостно почикав кучу интересных красотулечек, собранных предыдущим хозяином.