Мако. Хаос

Максим так больше никуда её и не вывозил, не смотря на все уговоры. Вновь стал хмурым, задумчивым, всё больше зарываясь в собственных мыслях и страхах. Что, конечно, тщательно скрывал за маской "эй, смотрите, я улыбаюсь" или " всё в порядке, у меня просто был долгий день". Но его улыбки были фальшивыми, глаза грустными, а дни и правда долгими, потому что последние несколько недель, Максим возвращался очень поздно. Им удавалось побыть вместе лишь по воскресеньям.

А сегодня именно воскресенье, и выпал снег... и Марго так хочет выбраться из своей клетки.

– Куда ты хочешь поехать?
– благосклонно интересуется мужчина.

– Эмм… Так, дай подумать, - не ожидая положительного результата, у Марго как-то сразу испаряются все мысли.

– Ты не можешь придумать?
– дивится Максим с лёгкой насмешкой.
– Ты? И не можешь!

– Ну, да, - Марго надувает губы, - я знаешь, как-то не подготовила: «куда». Но зато я тщательно готовила: «ну пожалуйста, ну поехали». Кто ж знал, что ты так легко согласишься.

Она скрещивает руки на груди и впивается в Суворова деланно грозным взглядом.

– А я не соглашался. Я лишь спросил, куда ты хочешь поехать?

Взгляд Марго действительно становиться грозным.

– Ты что издеваешься?

– Да ладно, не злись птичка. Иди лучше ко мне, - Максим тянет руку к девушке, но она стоит слишком далеко, у окна. И не двигается с места.
– Хотя знаешь, - лукаво добавляет он, - лучше продолжай злиться. Меня это так заводит. Глядишь, и проведем весь день безвылазно, прямо тут, - пальцем указывает на, смятые ещё после ночи, простыни.

Марго простреливает волна возбуждения. Воспоминания об их близости всегда на неё так действуют.

«Но нет, нет, об этом можно и ночью подумать и не только подумать, - отрезвляет внутренний голос, - ты посмотри какая погода».

– Ну, Максим, - жалобно пищит птичка, - ну пожалуйста. Ну, давай куда-нибудь сегодня поедем.

– Ты права, хорошо отрепетировала, - продолжает насмехаться Суворов. – Жалобно так получается.

Марго стрелой несётся вокруг кровати, хватает свою подушку и зашвыривает в лицо ржущему Максу. Но как только он делает первую попытку схватить девушку, она сразу несётся к двери и вылетает из комнаты.

Но он не бежит за ней. Марго заглядывает в комнату и примирительно смотрит на мужчину.

– Я просто хочу погулять. Куда, не имеет значения. Кино, кафе, ресторан... Выбирай любой маршрут.

Марго закрывает дверь, оставляя за собой последнее слово, и уходит в ванную.

Макс ухмыляется. Потягивается. Встаёт. Решает отправиться вслед за птичкой. Она, судя по звуку, собралась принимать душ. Подходит к шкафу, просматривает полки в поисках полотенец. Пока выдергивает сразу два из маленькой стопки, на пол падает открытая косметичка, из которой вылетают баночки с кремом и всякие женские штучки. Чертыхаясь, собирает всё обратно, ни на чем, не заостряя внимание. Разве что небольшая коробка, с лейблом «Оби», наталкивает Максима на какую-то едва уловимую мысль. Впрочем, эта мысль сразу исчезает, потому что телефонный звонок способен отвлечь от чего угодно.

– Да, - Суворов принимает вызов от Генадича.

– Я от подполковника. Прямиком к тебе. Инфа готова.

Краткость сестра таланта, и Суворов как никогда благодарен Гаврилову за такой краткий, но весомый отчёт. Сейчас он не в состоянии как то ответить, поэтому просто согласно кивает, не заморачиваясь с тем, что собеседник его не видит.

Максим не верит что в ближайший час, наконец, сможет хоть что-то узнать... Сдвинуться с мертвой точки…

* * *

Заветный конверт, наконец, в руках Максима. Пальцы безжалостно рвут бумагу, извлекая содержимое. Глаза нетерпеливо шарят по ровным полосам текста.

Первый владелец в Германии… таможенный контроль при экспорте машины в Россию… Куча всяких третьих лиц. Конечно авто имело свою историю, но это не то, что нужно Суворову.

Глаза опускаются ниже, натыкаясь на строчку:

Последний владелец…

«Бинго!» - опрометчиво орёт внутренний голос, но тут же затыкается. Максу мерещится, что фамилия в документе выведена кровью. Кровью ублюдка, чью фамилию он сейчас читает.

Бумага комкается в стальном кулаке. Костяшки пальцев белеют от ярости этого натиска.

– СУКА! – срывается с его губ. Ком из бумаги летит в стену – не помогает. Пальцы судорожно перебирают волосы на макушке, – сука… - чуть слышно, на вдохе, зарываясь в собственные ладони.

В приступе гнева, старый стул, подвернувшийся под руку, улетает в стену. Разваливается на части.

Марго и Генадич, словно застывшие тени, топчутся у самого порога комнаты, не решаясь говорить или приблизится к разъяренному льву.

Маргарита бросает испуганный взгляд в глаза Гены. Тот пожимает плечами. Он не знает, что в конверте.

– М-Макс, - начальник охраны нерешительно проходит в центр комнаты, - что там?

Тишина. Суворов, словно каменная статуя, застыл возле окна, привалившись к стене и направив пустой взгляд сквозь поддернутое инеем стекло.

 Оцепенел.

Лишь ходящие туда-сюда желваки на скулах, сутулые плечи и напряженная шея, с выпирающими венами, говорят о характере его оцепенения. Макс на грани ядерного взрыва.

– Где сейчас Аркаша? – спустя пару минут, нарушает он молчание. Его голос звучит сухо, почти безжизненно.

– Так он, вроде, Махнова в аэропорту встречает, - отвечает Гаврилов, взволнованно изучая Максима.

Суворов отрывает свой взгляд от окна. Поворачивается к Гаврилову, между ними происходит какой-то немой диалог, после чего Макс как будто приходит в себя и, расправив плечи, весь ощетинивается, а его лицо и взгляд наполняются яростью. Он мечет взглядом по сторонам, хлопает по карманам брюк – ищет свой телефон.

– Он в спальне. Я принесу, - сразу реагирует Марго на его манипуляции и взгляд, бестолково шарящий по пространству.

Девушка бежит по лестнице, врывается в комнату, находит телефон на тумбочке возле кровати и сразу торопится обратно. Она напугана. Она не знает, что прочёл Макс в тех документах, но и спрашивать пока не хочет. Не может. Впервые, Маргарита видит Суворова таким… Таким взбешённым, опасным, и от этого, непреступным.

Марго застаёт мужчин почти в дверях. Макс накидывает куртку, а Гаврилов уже одет. Или он не успел раздеться? Она уже не помнила, потому что произошло всё очень быстро: конверт, приступ ярости, телефон, и вот они уже уходят. О пропадающем воскресенье она старалась не думать. Случилось что-то серьёзное. Но неужели он так ничего и не скажет?