Маленькая проблема

Я мило улыбнулась ей и ответила правду:

— Мне тридцать два. Скоро тридцать три будет.

Ярослав продолжал обнимать меня за талию, увлеченно переговариваясь с именинником. Никто из парней не обратил на наши реплики внимания, и, поняв, что все уже давно в курсе, юная пиранья с кислым лицом от меня отстала.

Первое время Ярослав пытался было уговорить меня бросить тяжелую работу посудомойки, но я отказалась. Мне все равно нужно было что-то делать, пока его нет. Да и я еще не успела привыкнуть к тому, что все заботы берет на себя мой мужчина.

— Это же просто адская работа! Тебе не нужно этим заниматься, ты вообще можешь сидеть дома и ничего не делать. Просто ждать меня. Я зарабатываю достаточно, чтобы мы ни в чем не нуждались, — заявил он, в очередной раз пытаясь уговорить отказаться от подработки.

— Я знаю, но я не готова сидеть дома. Послушай, я всю жизнь чем-то занимаюсь. Ну что я тут буду целый день торчать?

— Зато на тебя никто не будет пялиться и облизываться, — ревниво проворчал Ярослав.

Я рассмеялась в ответ, но он никак не хотел угомониться.

— Хотя бы поменяй работу.

— Тебе стыдно, что я обычная посудомойка? — кусая губы, задала вопрос, который сидел в моей голове точно червь в яблоке.

— Ты сейчас серьезно? — он поменялся в лице. Из забавно-ревнивого Ярослава превратившись в хмурого. — Серьезно думаешь, что я могу стыдиться твоей работы?

Его тон мне не понравился. Примирительно обняв его широкую мускулистую грудь, я уткнулась носом в солнечное сплетение, целуя гладкую кожу.

Откуда ты у меня такой?

— Ну прости… Я ляпнула, не подумав. Просто ты так часто говоришь об этом…

— Потому что я переживаю, что ты таскаешь тяжелые кастрюли и весь день стоишь там, сгорбившись. Вот чего ради, скажи?

В общем, я стала активно искать другую работу, иначе он бы от меня не отстал. Да и что говорить, была в его словах жирная доля правда. Мыть посуду было здорово в то трудное время, когда я искала где бы спрятаться от всего мира и куда бы сложить свои мрачные мысли. Теперь же я была невероятно счастлива, и стоять на месте было, ой как, трудно. Мне хотелось порхать бабочкой, летать и пританцовывать. К радости Антона, моего начальника, я согласилась «порхать» с подносом. Ромка мне сильно помог, подсказывая на каждом шагу. Но в общем-то, работа официанткой мне была хорошо знакома, а потому я быстро со всем разобралась. Везде все одинаково. Порой даже меню не сильно отличается.

Однажды в кафе появилась Алина.

Сначала я ее даже не заметила, но когда она покачала головой второму подошедшему к ней официанту, то невольно присмотрелась. А когда узнала, приблизилась к ней.

Алина не изменилась. Да и чего ей меняться — всего лишь пару месяцев с ней не виделись. На ней по-прежнему килограммы косметики, подкачала губы. Наращенные ресницы и свежий маникюр — она всегда за этим следила. Волосы, накрученные на плойку, тонюсенькие шпильки. Алина не изменяла своему стилю. Если он там, конечно, был. Я в этом не разбиралась, но внешний вид сестры мне никогда не нравился. Словно она себя продать подороже хотела, но все время переигрывала.

— Привет, — бросает как ни в чем не бывало.

— Привет.

— Мне кофе, пожалуйста. Латте подойдет.

— Да, конечно.

Передав ее заказ бариста, разношу напитки по столикам, и в общем-то остаюсь потом немного свободна. Сестра тут не случайно, дураку ясно.

Поэтому, когда поставив готовый латте перед Алиной и услышав ее «как у тебя дела?», не тороплюсь уходить.

— Все хорошо. А у тебя?

Неопределенно машет рукой.

— По-разному бывает. Мне за оставшийся семестр заплатить нужно… — напряженно выдавливает Алина, нервно облизывая губы.

— Я помню. По этому поводу не переживай — этот год ты закончишь.

— Этот? — ее тон ощутимо меняется. Из настороженного опять превратившись в обиженно-злой. — А дальше? Скакать с подносом, как это делаешь ты?

— Если ты этого хочешь, — безразлично бросаю ей. — Лучше скажи спасибо и сбавь тон. А вообще, летом можешь поработать — на один семестр точно хватит, осенью можно найти что-нибудь на полставки после университета.

— А учиться-то когда?!

— Не знаю. Без понятия. Насколько ты помнишь, я не училась, поэтому я не знаю каково это — совмещать.

— Вот именно! — с жаром подхватывает сестра. — Ты не имеешь представления. Это попросту невозможно!

— Ну не знаю. Тогда выбор очевиден, — жму плечами.

Не трудно догадаться куда ведет этот разговор.

— Выбор очевиден?! Ну как ты так можешь!

— Что ты от меня хочешь?

— Мне нужно платить за квартиру, за учебу, питаться и одеваться… — ноет она, перечисляя свои нужды.

— Тебе легко предоставят место в общежитии…

— С ума сошла?! Там такой притон! Клоповник! Я там не буду жить!

— Ну, не живи тогда, — опять жму плечами.

Алина яростно на меня смотрит и молчит, проглатывая рвущуюся наружу злобу. Я жду, оглядываясь на посетителей, но у всех все в порядке. Меня никто не зовет.

— Тебе совсем на меня наплевать?

— Нет, я же поинтересовалась твоей жизнью.

— Издеваешься?

— Алин, ты скажи прямо. Чего ты хочешь? Хватит ходить вокруг да около, я тебя не понимаю.

Поджав губы, она выпрямляется на стуле. Тарабанит какое-то время ногтями по столу, пытается подобрать слова.

А какие тут подбирать, если смысл и так понятен.

— Мне… в общем нужны деньги… Я так не могу жить. И за квартиру мне нечем платить, и голодная все время хожу, — корчит страдальческую гримасу, однако я тут же перебиваю обнаглевшую девчонку.

— Твои ресницы, маникюр и педикюр почти как прожиточный минимум в регионе, — мягко намекаю ей на ее неправильно распределенные расходы.

Она хлопает этими самыми ресницами, уставившись на меня абсолютно не понимающим взглядом. Торопливо хватается за другой план.

— Без тебя так тоскливо… Возвращайся домой, ну хватит меня наказывать. Я все поняла.

Из меня вырывается искренний смех. Ей это категорически не нравится. Скрестила руки на груди, смотрит врагом, словно не она секунду назад говорила о том, как сильно соскучилась. Ага.

— Алин, я тебя не наказываю. Я вообще на тебя не сержусь. Все в порядке, правда. Просто наши пути с тобой разошлись. Зарабатывать на свою жизнь тебе, извини, и правда, придется самой. Я думала за эти два месяца ты, наконец, приняла этот факт. Я не вернусь к тебе, очнись уже.