Малиновый Барон

Вылезать из-под одеяла не было никакого желания. Это как раз и понял Елизар, который показался в проеме двери с чашкой кофе в руках.

– Я понимаю, что ты ночью не любишь спать, но это не значит, что я позволю тебе валяться весь день на этой полке, – он сел на краешек кровати, сдернув с меня одеяло одной рукой, а второй протянул чашку с горячим напитком.

Сев в кровати, я тут же поежилась от холода, что и заметил Елизар.

– Что с тобой? Тебе холодно? – он внимательно «обследовал» всю меня взглядом.

– Нет, – обхватила чашку ладонями, будто это единственный источник тепла. – Немного, – добавила после первого глотка кофе.

– Немного? – Баронов выгнул вопросительно бровь, затем протянул руку к моим волосам, заправил прядку за ухо и, притянув меня за подбородок, коротко поцеловал, а потом, почти невесомо коснулся губами моей щеки и прижался ими ко лбу. – Ты горячая, – нахмурился.

– Ночью ты говорил то же самое, – я сделала еще глоток, и он получился обжигающим. Поморщившись, я вернула напиток Елизару и плюхнулась обратно на подушку.

– Я сейчас не об этом. Нужно измерить температуру, – он поднялся и, поставив чашку на столешницу, вышел из нашего купе, но уже через минуту вернулся, причем, не один.

– Что, негодница, заболела? Где только успела? – Миша скрестил руки на груди, недовольно смотря на меня.

– Мишенька, не будь ворчушкой! Не видишь, Фимка плохо себя чувствует. Наверное, ночью форточка у вас была открыта, вот и просквозило. Ну, или на море. Ты не чувствовала недомогания в Ялте? – Аня стряхнула термометр и протянула мне.

Конечно, мы спали с открытой форточкой. Тут такая жара была, в прямом и переносном смысле этого слова, что спать вообще невозможно. Хотя, я и так не спала. И отнюдь не из-за жары. Вслух я это не сказала, но, покосившись сперва на Елизара, который, точно так же, как и Миша стоял, подперев пятой точкой стол, заметила, что он не сводит с меня своих серо-зеленых глаз, а потом перевела взгляд на Мишу с Аней.

– А что я должна спать в жарище? Между прочим, от нехватки кислорода снятся плохие сны!

– Ну да, этой ночью весь вагон слышал чьи-то кошмары.

Ну, Миша, ну козел! Подколол хорошо. Елизар вообще не смутился, только хохотнул, а Аня еле сдержала смешок.

– Ты пришел понудить мне над ухом? Если так, то можешь идти. Нечего мне мешать болеть!

– Так, малая, молчать! Сначала узнаю, какая у тебя температура, – Миша уже начал вместе с Аней рыться в пакете с лекарством.

– Ну-ка, давай посмотрим, – Аня взяла из моих рук термометр и сразу погрустнела. – Тридцать семь и пять.

– Вот блин! Только вируса мне не хватало! – я помрачнела.

– Скорее всего, он самый. Ну, ничего, скоро будем дома и в домашней обстановке быстрее на поправку пойдешь! – Аня дала мне жаропонижающее и протянула стакан с водой.

– Ладно, отдыхай пока.

– А я пока сделаю тебе чай с малиной, – Аня вышла вслед за Мишей.

– Не люблю я чай с малиной! – буркнула себе под нос и отвернулась к стенке.

– Как же так, Малина не любит чай с малиной? – а вот и ирония Барона.

– Ты тоже ее не любишь!

– Я ее ненавижу, потому что обожаю.

– Почему обожаешь? У тебя же аллергия на нее?

– Откуда знаешь? – Елизар с любопытством глядел на меня, улыбаясь.

– Миша рассказывал, как ты в детстве дорвался до нее, и тебя обсыпало, – я уже повернулась к нему лицом, подперев голову рукой.

– Да уж, – он тихо рассмеялся. – Дорвался, – немного помолчал и чуть тише добавил: – И сейчас дорвался. Как бы снова аллергию не заработать, – он задумчиво глядел в мои глаза все с той же милой улыбкой, располагающей к себе.

Елизар увидел, что его слова меня заинтересовали, и мне бы хотелось поподробнее услышать про их смысл, но он предотвратил все мои вопросы, выйдя из купе, бросив по пути:

– Поспи, я скоро приду.

Поспала я немало, хоть меня и будили, дабы пить лекарство. Ксюша с Сережей и Света с Егором заходили ко мне и интересовались, как я себя чувствую. В итоге, когда я окончательно проснулась, за окном уже была ночь. Мне было жарко. Температура явно спала. Сзади меня лежал Елизар и крепко прижимался ко мне. Вот кто источник дополнительной жары! Только я завозилась, желая скинуть с себя одеяло, как Елизар снова натянул его на меня.

– Мне жарко, – прошептала я, пытаясь подняться.

Он уложил меня обратно, нагнулся и потрогал губами лоб. Убедившись, что температуры нет, Елизар, наконец, позволил мне подняться. Первым делом хотелось принять душ, что я и сделала. Все-таки, как хорошо, что наш поезд с удобствами. Мне было необходимо встать под теплые струи воды. Хотелось смыть мою простуду и почувствовать себя бодро. Но, увы, не получилось. Простуда уходить никуда не собиралась, а моя бодрость особо во мне не проявлялась.

Когда я вернулась обратно, Елизар стоял возле окна. Лунный свет, что пробивался через окно, серебрил его силуэт, будто очерчивал каждую мышцу на его руках, пытаясь вырисовать черточки его лица. Я подошла к нему почти бесшумно, но он слышал каждый мой шаг. Остановившись от него на расстоянии вытянутой руки, я залюбовалась его профилем. Он показался мне загадочным в этот момент и абсолютно незнакомым. Словно я не видела раньше этого мужчину и сейчас созерцаю его доселе мне неизведанного. В нем присутствовало что-то новое. Что-то, что объять невозможно и прикоснуться руками нельзя. Только сердцем.

– Мой отец звонил днем, когда ты спала, – Елизар первым нарушил тишину, так и не поворачиваясь ко мне лицом. Я продолжала смотреть на его профиль.

– Что говорил?

Мне показалось или Барон действительно чем-то обеспокоен?

– Что ждет меня в Мурманске, – молчание. – Мне придется уехать на три дня практически сразу по приезду домой, – повернулся ко мне.

Хорошо, что темно и он, наверное, не заметил, как я погрустнела.

– Какие-то проблемы?

– Нет, командировка по работе. – Он подошел ко мне вплотную, обвил руками мою талию и приподнял так, что наши глаза были на уровне друг друга.