Мама для Жеки

В гостиной работал телевизор. Я замер в дверях. На диване спала Ася. Жека сегодня осталась ночевать у дедушки. Они соскучились друг по другу. Василек тоже. Ася подложила одну руку под щеку, вторая лежала на талии. В последнее время она стала носить нежнейшие, эротические ночнушки. Вот и сейчас на ней была ночнушка на тонких бретельках, обтягивающая, цвета красного вина. По краям пришито черное кружево. По-хорошему мне следовало ее просто накрыть пледом и идти в свою спальню. Вместо этого, подойдя к дивану, взял ее на руки, намереваясь перенести… хотелось на свою кровать. Темные ресницы дрогнули. И вот она смотрела на меня сонными глазами, слегка приоткрыв губы. Не сдержался и прильнул к ним, просто прижался своими сухими губами. Она сама очертила мои губы, ныряя вглубь моего рта. И пошло все к чертям…

Мы смотрели друг на друга, лежа рядом. Сожалел? Нет. Грызла совесть? Нет. Было пусто. В теле, в голове. Словно перевернул страницу. Нет, просто закрыл книгу своей жизни и достал новую. Теперь думал, что вписать. Хотелось хорошего, красивого. Для себя. Для Жеки. Для Аси.

– Жалеешь? – робко спросила девушка, смущенно натягивая простынь до подбородка. Покачал головой. На прикроватной тумбочке горел один ночник. За моей спиной. Поэтому мое лицо было в сумраке, ее на свету. Она тоже не жалела, только чего-то боялась. Этот маленький страх притаился в уголках глаз. Хотелось что-то важное сказать, но никак не улавливал мысль. Абстрактное что-то крутилось в голове, но в слова не хотелось оформляться.

– А ты?

– Я? Нет. Мне понравилось. Так будет всегда?

– Всегда… - потянулся к ее губам, притягивая к себе. И запоздало понял, что вопрос был задан совершенно не про то, что происходило сейчас между нами. Только вот уверенности в своем «Всегда» я не испытал. Если отвечать на ее вопрос с другим смыслом.

***

Я летала. Оказывается, и в реальности за спиной могут вырасти крылья. Счастье распирало изнутри. Хотелось постоянно петь и танцевать. Что я и делала сейчас, следя, как жарится омлет и варится каша.

– Доброе утро! – шею обожгло жаркое дыхание, крепкие мужские руки обняли за талию, губы коснулись ушка. Рука с лопаткой замерла в воздухе. Низ живота заныл в предвкушении, импульсы простреливали неожиданно и мощно, заставляя вздрагивать. Он развернул меня к себе лицом, прижал к столешнице и прильнул к губам. Я сходила с ума. От одного его запаха сандала и ванили. Я каждую ночь умирала в его объятиях, поутру воскресая, готовая вновь умереть – лишь бы рядом с ним. Единственное, что перчило – это его отстраненное отношение, когда была Женя. При ней он вел себя сдержанно, ни намека на наши отношения. Как это мы до сих пор не спалились перед его дочерью, загадка. Хотя я ловила на себе прищуренный хитрый взгляд девочки, смутно догадывалась о том, что она не настолько глупа и мала, как думает ее отец.

– У вас, кажется, что-то пригорает! – мы одновременно вздрогнули от этого голоса. Вадим вмиг стер с лица обольстительное выражение, глаза холодно на меня смотрели в упор. Сглотнула. Как у него так получается быстро меняться? Пусть научит. Потому что я резко отвернулась к плите, пряча свои пунцовые щеки. Омлет и вправду подгорел. Прислушалась. Вот отодвинулись два стула. Никто не произнес и слова. Почти успокоившись, разложила по тарелкам еду, поставила на стол. Чашки, чай, Вадиму кофе. Села сама. Вадим опять уткнулся в планшет.

– Не, я, конечно, понимаю, что еще мала для понимания некоторых отношений между взрослыми, но вы вообще собирались мне говорить о том, что теперь вместе? – голос Жени был ровный, но со смешком. Рука Вадима дрогнула с чашкой. Взгляд его серых глаз метнулся на дочь. Видно, прикидывал в уме степень развития девочки в некоторых вопросах.

– Я могу теперь говорить, что у меня есть мама? Знаешь, после линейки все уверены, что Ася моя мама. И ничего страшного нет в том, что выглядит, как сестра. У Каратаевой тоже папа женился на молодой. Правда, она с ними не живет и новую жену папы называет «Алисияяяя». Но мне ведь можно Асю называть мамой??? И потом, когда появятся сестренки-братики, как-то нелогично мне будет Асю называть по имени, когда они будут ее звать мамой!

Женя своей речью убивала наповал. Я со страхом смотрела на лицо Вадима. Оно стало вообще чужим, незнакомым. Бесстрастным, отталкивающим.

– Женя, стоп! – он не крикнул, просто спокойно процедил сквозь зубы. Я уже поняла, что «Женей» он называет дочь, когда ничего хорошего ей не сообщит. Или что-то серьезное. Поэтому сама напряглась.

– Во-первых, ты торопишь события. Во-вторых, никакой речи нет о братиках-сестричках…

– Но позже…

– Ты меня перебиваешь! И прекрасно знаешь, что я этого не люблю!

– Но папа! Это логично, когда в семье появляются маленькие дети!

– Женя! Забудь свои фантазии!

– Как так?

– Молча!

– Почему?

– Потому что я так сказал! – если бы Вадим кричал, стукнул кулаком по столу, это было бы не так обидно. Женина губа мелко задрожала. И вместе с ней мне самой захотелось плакать. Его спокойный, неэмоциональный голос, как у роботов, задел больнее, чем если бы порезалась ножом. Повисло тягостное молчание, давящее на плечи грузом сказанных слов. Есть не хотелось, пить тоже. Смотрела на Женю, девочка расстроилась. Когда она встала, я поплелась за нею.

– Жень! – посмотрела на грустную мордашку, поправила кардиган, воротничок блузки. – Не торопи папу!

– Ты не понимаешь! – голубые глаза с жалостью на меня смотрели. И я действительно не понимала. – Если он так сказал, значит, так и будет! Он никогда не меняет своего мнения. И если бы ему действительно нужна была семья, с женой, детьми, все бы перевел в шутку и посмеялся.

– Я думаю, ты просто не так его поняла.

– Ася, я с папой дольше живу, чем ты, и знаю, когда есть шанс что-то изменить, когда его слово – это все. Точка. И обсуждению не подлежит.

Переваривала информацию. Неужели все настолько сложно? Как мне научиться понимать Вадима без потери времени? Пока Женя собирала свой рюкзак, я вернулась на кухню. Вадим уже стоял полностью одетым.

– Это твоя точка? – он обернулся, нахмурил брови, непонимающе на меня смотрел. – В том, что ты сказал.

– Запятая.

– То есть мне можно еще на что-то надеяться?

– Далеко идущие планы?

– У каждого этапа отношений есть срок. Даже без большого опыта я это знаю. Рано или поздно новизна нашего сближения пропадет. Что тогда?

– Быт. Потом наступает быт. И многие из-за него расходятся. А еще неоправданные надежды.

– Какие надежды?

– У каждого они свои. Вот скажи, на что ты надеешься рядом со мною?

– Ээээ…. Не знаю. Не думала.

– Вот и подумай на досуге.

– А разве не всегда понятно, что происходит с парой через некоторое время?

– Ась, я был женат – из этого ничего хорошего не вышло. Я жил с женщиной без штампа – тоже ничего не вышло. Поэтому у меня свои загоны, рамки, требования. Сегодня тебе со мною интересно, завтра вдруг проснешься и поймешь, что не нужны тебе такие взрослые проблемы. Уйдешь. Хорошо будет, если без потерь.