Мама знает лучше

Сейчас мне эта сила очень пригодилась. Хорошо, что она у меня теперь есть. Выливаю все ведро на огонь, который через мгновение шипит, но потухает.

Как странно.

Я хмурюсь, тяжело дышу и нихрена не понимаю. Откуда здесь столько дыма, если ничего больше не горело?! Только диван! И тот, как будто только начал!

Из чего он сделан вообще?!

Ладно, это неважно.

Мотаю головой, оббегаю взглядом территорию, чтобы удостовериться в отсутствии опасности, потом спешу на улицу. Сема все еще в отключке. Лежит на полу, закинув одну руку налицо. Я присаживаюсь на корточки и прижимаю пальцы к пульсу: все нормально. Есть.

Выдыхаю.

Господи, как от сердца отлегло.

Вижу, что трясусь, поэтому сжимаю и разжимаю пальцы, а потом слегка ударяю Сему по щекам.

— Эй! Ау! Приходи в себя!

Хочется спросить, какого черта он сделал, раз загорелся диван?! Курил и заснул? А что? Все может быть. Я слышала от Льва, что так погиб один бандит, которого они все не могли взять.

«Карма…та еще сука, Ри» — посмеивался он.

Выглядит цинично? Нет, на самом деле. Этот мудак жег заживо «крыс», своих любовниц и конкурентов, так что все вполне закономерно.

Но сейчас не об этом. Господи, почему ты вообще вспомнила эту мерзость?! Слегка закатываю глаза, потом поднимаю их и вижу еще один черпак на столе веранды, где мы, собственно, находимся.

Отлично.

Беру его, заглядываю внутрь — вода. Нюхаю — точно вода. Супер.

Беру немного на пальчики, обрызгиваю Сему — он тихо стонет.

Я нервно усмехаюсь.

— Давай, давай, принцесса. Приходи в себя.

Сема шумно выдыхает и морщится. Мне не нравится, что он такой бледный, поэтому я хмурюсь, но что делать — не знаю. Ждать?

— Скорую, наверно…

— Никто не приедет… — шепчет он.

Хмурюсь сильнее.

— В смысле?

Сема медленно открывает глаза, и я понимаю: мне не показалось. Он слишком бледный и слишком…слабый.

— Сема… — зову его одними губами. Голос моментально пропадает.

Что-то не так.

Сердце сжимают ледяные тиски, а между лопаток шершавым языком проходится…страх.

Медленно опускаю глаза туда, куда Сема заторможенно тянет руку, и вижу…что его кофта прямо на животе…влажная.

И она влажная не от воды.

Понимание приходит само собой. Будто ее облили киселем, но что-то мне подсказывает — это совсем другое…

Смотрю ему в глаза. Сто процентов сама бледнее мела, а он тихо усмехается.

— Я...тебя дождался...

— Сема? — голос ломает от слез.

— Хорошо, что ты опоздала…

— Я не…

В этот момент из его рта вместе с кашлем вырывается фонтан крови. От зрелища меня парализует самый настоящий, животный ужас.

Я не могу пошевелиться. Кажется, не могу дышать, хотя делаю это очень часто. Мой мир скачет. Мушки забивают глаза, будто я сейчас грохнусь в обморок, но самое ужасное — это запах.

Дико воняет железом.

Я потом пойму, что сразу его почувствовала, поэтому поняла, что дело плохо. Я пойму это, но не сейчас…

Сейчас я смотрю на него во все глаза, а Сема наводит их на меня и шепчет.

— Они…они приходили…кхр…блядь!…

Он громко стонет, трясущейся рукой прижимает мокрое пятно на своем животе. Меня колотит сильнее, но если бы не этот звук и острое осознание, что ему сейчас дико больно, я не знаю, как бы пришла в себя.

Резко подлетаю к нему, задираю кофту.

— Пиздец! — вырывается на панике.

В его боку не одна, а несколько проникающих ран, на которые надо…надо давить, да? Вроде бы надо давить. Я не знаю, правильно ли поступаю, но делаю: придавливаю к ранам одну руку, второй быстро достаю телефон. Напрочь игнорирую тот факт, что мои руки буквально по локоть в крови — это сейчас неважно. Неважно! Я заставляю себя сцепить зубы и действовать, хотя, по правде говоря, крови боюсь просто жуть.

Но это мой лучший друг…поэтому рвотные позывы удается купировать на время.

— Алло! Нам срочно нужна помощь! Помогите! — сбито, нервно ору в трубку, — Срочно! Моего друга ранили в живот!

Оператор говорит что-то еще, но я не могу отвечать: повторяю.

— НАМ НУЖНА ПОМОЩЬ! СРОЧНО! ПОМОГИТЕ, БЛЯДЬ! СРОЧНО!

— Адрес.

Называю.

— Ждите.

Сбрасываю.

Сема тихо смеется.

— Они не приедут, Аури…

— Что ты несешь?! Это скорая!

Тихо кашляет.

— Прости, что…так…

— Сема, твою мать! Все будет хорошо! Ты слышишь?! Будет хорошо!

— Я уже труп, мелкая.

Он снова кашляет, кажется, сильнее бледнеет.

— Никто не приедет.

Звучит снова, я рычу.

— Че ты несешь, мудак?! Не смей! Так! Говорить!

— Это правда. Им дали отмашку не приезжать…

— КТО?!

— Ты знаешь...кто.

Замираю. Сема медленно открывает глаза и улыбается.

— Они приходили за информацией, но отсосали. Я ее спрятал. В самом надежном месте спрятал флешку…

— Какую…

— Я все узнал, Аури. Я все знаю о них…

— Сема…

— Все хорошо. Я же борец с ветряными мельницами, помнишь?

Громко, уродливо всхлипываю. Пальцы скользят по его коже, железом пахнет еще сильнее.

Он очень слабо сжимает мое предплечье и улыбается.

— Прости меня. За то…за все прости…

— Блядь, не смей прощаться!

— Ты должна знать. Я жалел, что тогда так сделал, но…не знал, как это сказать.

— Сема…

— Я люблю тебя.

— Да пошел ты!

Резко отстраняюсь, оглядываюсь, нахожу глазами на вид чистое полотенце, срываюсь и хватаю его. Потом прижимаю к ране, сверху кладу его руку и киваю.

— Они не приедут?! Значит, мы поедем сами! Давай! Вставай, сука! Ты не сдохнешь здесь! Не сдохнешь!

Адреналин с новой сильной наполняет мою кровь, и я почти легко поднимаю Сему на ноги. Потом тяну его к машине. Тяжело, наверно, но я не чувствую.

Я ничего не чувствую, хотя сама больше похожа на оголенный нерв.

Мы доезжаем до больницы за десять минут. Никто не едет нам навстречу — значит, он был прав.

Им дали отмашку.

Сегодня мой лучший друг должен был умереть.