Мамочки мои… или Больничный Декамерон

Даша опустила глаза: уж очень похожая история. С некоторыми вариациями.

– Наконец, мама… нет, не вышла замуж, сошлась с совсем молодым парнем и забеременела от него. Она думала, вот, жизнь только начинается! Но уже на позднем сроке, с температурой и кровотечением попала в роддом. Ни ее, ни ребенка уже спасти не успели. Оказалось, что у нее редкая патология: нарушение целостности плодного пузыря. Она не придавала этому значения – со мной ей было трудно, но выносила же как-то, родила! Думала, получится еще раз. Да и боялась надолго оставить молодого мужа…

У Киры Алексеевны перехватило горло при воспоминании о непутевой своей матери, которая так страстно хотела быть счастливой. Но слишком часто подруги и доброжелательницы говорили ей: «Не родись красивой, а родись счастливой». Анна была живой иллюстрацией к этой пословице: красивая была – очень, а счастье жило где-то по соседству, а в их дом заходило только как в гости – чаю попить…

– В общем, ребенок погиб в утробе, и началась интоксикация… – рассказывала Кира. – А когда я собиралась стать мамой, все повторилось. Только бабушка спохватилась вовремя, отправила в больницу. И я вот так же лежала… Другие детей вынашивали, а я – вылеживала… Но ничего, вот есть зато у меня ты – моя доченька, красавица какая! А муж от меня тоже ушел. Я ведь после этого долго-долго… недотрогой была. Надоело ему ждать да надеяться, что все у нас будет хорошо.

Даже лежа Даше трудно было сдерживать эмоции, и она стукнула кулачком по матрацу:

– Ну, что это за напасть такая!

– Да, мужчины в нашей семье не приживаются, – философски объявила Кира, – боятся…

Даша выслушала, а потом начала смеяться…

Кира Алексеевна посмотрела на дочь с недоумением:

– Смешно разве?

– Мама, я поняла, – Даша протянула к ней руку, – я все поняла. Самим нам не справиться! От родового проклятия нас может спасти мужчина.

– То есть? – уточнила ее мама.

– Мужчина, который не испугается! – удивлялась непонятливости мамы ее дочь.

Кира Алексеевна усмехнулась:

– Жениться?

Но Даша только покачала головой:

– Родиться!

* * *

Сосновский и Вера Михайловна коротенько совещались в ординаторской: как транспортировать Дашу Романову на УЗИ.

Вера прочно стояла на страже интересов мамочки:

– Можно аппарат УЗИ привезти в палату, можно ее на каталке отвезти – тоже не проблема.

Сашка сделал жест старых цирковых борцов, демонстрирующих силу рук:

– Не проблема!

* * *

Пока врач УЗИ производила манипуляции с Дашей, Бобровский попросил вполголоса:

– Разверни-ка монитор…

Врач УЗИ развернула его к доктору. Тот поправил:

– Да не мне, мамочке покажи… Смотри, Даша: девочка твоя тебе ручкой машет.

Даша повернула голову:

– Где ручка?

Бобровский уже и сам не мог разобрать, где же он углядел ручку. Предпочел подавить авторитетом:

– Ну, ты не видишь, а я вижу.

Даша поняла, что доктор шутит, и попыталась улыбнуться:

– Доктор, я тоже кое-что вижу.

– Что? – полюбопытствовал Бобровский.

Даша заговорщицким шепотом произнесла:

– Это – не девочка…

* * *

Как случилось, что среди бела дня завотделением патологии Владимир Николаевич Бобровский и няня на полставки Кира Алексеевна Романова сидели и распивали чай с пирожками, часов практически не наблюдая? Само собой!.. Зашла и осталась. А вот теперь рассказывала историю своей семьи, а Бобровский под эту сагу с аппетитом ел четвертый пирожок:

– Есть у нас в семье предание. Все женщины в нашем роду всегда были красивыми. Кому-то, видно, красота эта дорогу перешла. Вот одну красавицу, – которую уж из прабабок, не знаю, – и прокляла соперница. До седьмого колена, как водится, чтобы наверняка. С тех пор у нас в роду рождаются только девочки и все они наследуют этот недуг. Дети вообще всем даются непросто, а нам – под угрозой смерти…

Кира Алексеевна в своей обычной униформе сидела перед Бобровским. Тот, аккуратно вытерев после очередного пирожка руки бумажкой для записей, в явно благодушном настроении «прочитал» ей лекцию.

– Ну, Кира Алексеевна, я, конечно, ничего не могу сказать о преданьях старины глубокой, я как-то в черную магию слабо верю… И в волшебство тоже, к слову. Но с тех пор медицина шагнула далеко вперед. Гормональные препараты вполне могут решить проблему с этой патологией. Бабушка ваша – умница, ухватила самый важный момент – прикрепление плодного яйца к стенкам матки. Почуяла как будто… Кстати, ей в медицину, в свое время, не худо было бы пойти: лучшие диагносты, между прочим, от Бога. Это как шестое чувство – или есть, или нет.

Кира выслушала всю эту тираду спокойно. Бобровский отметил: вот, не было в ней того, что с избытком присутствовало в других женщинах: не кокетничает, не завлекает, разговоры не то, что не заводит, так даже и не поддерживает. Вот и сейчас, Кира встала и сказала:

– Пойду работать.

Бобровский, преисполненный благодарности за всегдашнюю безотказную помощь и, особенно, за пирожки, тоже встал:

– Дашу мы скоро выпишем, а вот вас…

Кира улыбнулась:

– А что – меня?

Бобровский решил замаскировать смущение испытанной шуткой:

– А вас я просил бы остаться… в нашем коллективе. Вы в него очень удачно вписались. И я думаю, у нас есть возможности для вашего карьерного роста. И пирожки у вас просто необыкновенные…

Кира Алексеевна подняла брови и улыбнулась:

– Карьера? Это серьезно. Я подумаю…

Бобровский посмотрел на нее внимательно и вдруг сказал:

– Кира Алексеевна, а может, нам в кино сходить… Ну, как-нибудь?

Это было так неожиданно, что Кира не нашлась сразу, что ответить. Поэтому решила просто улыбнуться:

– Честно говоря, устаю. И даже не физически. Морально. Пока Даша вот так лежит… Нет, спасибо. Спасибо – нет…

* * *

А чуть позже Кире Алексеевне довелось выслушать историю любви и предательства, приключившуюся с ее единственной дочерью. Даша шепотом рассказывала маме, склонившейся к самой подушке:

– Возвращалась поздно вечером домой… Останавливается классная тачка, а за рулем – Джеймс Бонд!..

Кира переспросила шепотом:

– Шон Коннери, что ли? Высокий, красивый, косой пробор, хитрые глаза?