Мамочки мои… или Больничный Декамерон
Шрифт:
Все это время Бобровский и Вера молча наблюдали за происходящим, переводя взгляды с одной машины на другую. Один из инспекторов шустро подбежал к нарушителю на «форде», резко открыл водительскую дверь и замер с изумленным выражением лица. Потому что за рулем сидела и мрачновато смотрела на гаишника исподлобья сильно беременная женщина. Затем лихач на сносях с заметным усилием вылез из машины и выжидательно встал возле своего авто, для удобства поставив одну руку на бедро, другую – на капот. Получилась почти угрожающая, в сочетании с выдающимся животом, поза. Гаишник сначала развел руками, а потом как-то безнадежно посмотрел
Водительская солидарность – большое дело, поэтому Бобровский с улыбкой констатировал, обращаясь к Вере:
– О как! Мадам Шумахер! Наш клиент.
Вера и Бобровский шли по коридору молча. Вообще-то им всегда было о чем поговорить, поэтому Владимир Николаевич спросил осторожно:
– Верочка, а ты чего такая смурная? В маршрутке нахамили? Или… Дома-то все в порядке?
Вера не была расположена откровенничать, поэтому ответила банально:
– Нормально все. Погода какая-то безрадостная. По солнышку соскучилась, наверное. А ты чего весь светишься?
Бобровский не стал отрицать:
– Жизнь прекрасна и удивительна, Верочка, а главное, полна приятных неожиданностей. Вот сейчас мы с тобой дверь откроем, а там…
Вера прищурилась:
– Ну, за этой дверью я примерно все сюрпризы знаю. А вот с вами произошло что-то из ряда вон выходящее. Я права? Мне выдвинуть рабочие версии или сами расскажете?
Бобровский усмехнулся:
– Ничего-то от тебя не утаишь. Ладно, пока только между нами. Мне предложили стажировку в Германии, в клинике Эссена. Представляешь, один из крупнейших медицинских центров Европы – история, традиции, инновации! Есть, оказывается, такая программа обмена для специалистов. Мы к ним – они к нам.
Вера сразу оценила новость по достоинству:
– Да, заманчивое предложение. Я тебе завидую, Бобровский.
Завотделением согласился с мнением Веры:
– Я тоже подумал, а не первое ли апреля сегодня? Вроде нет. И на розыгрыш не похоже: мне уже список документов продиктовали, нужно готовить… В общем, настроение у меня сегодня отличное!
Вера Михайловна вздохнула:
– И когда вы нас покинете, доктор? Когда все определится? К чему нам готовиться?
Бобровский вновь засиял, как звезда Альтаир:
– Cказали – до конца этой недели. Ну, плюс-минус один день.
– В пятую еще одну мамочку возьмешь? – спросила Наташа у Веры Михайловны.
– Возьму, – ответила Вера, – Рыжакова родила, место есть.
Для решения этого простого вопроса им хватило пятнадцати секунд.
Трудные вопросы появились, когда решение вступило в силу…
Лиза Тарасова с детства была «жаворонком»: просыпалась всегда в одно и то же время, в 6.30 утра. Зимой, летом – без разницы, ей и будильник был не нужен. Девчонки в палате спали «до упора»: пока не разбудят медсестры, они не встанут. Хорошо, что Лизина кровать стояла рядом с дверью: через дверное стекло проходило много света, можно было читать, никому не мешая…
Рита Королькова, очень ранним утром возникшая в проеме двери палаты номер пять, сразу понравилась Лизе. Наверное,
тем, что очень уж эта женщина была не похожа на саму Лизу: высокая, с длинной стройной шеей, с короткой, цвета пшеницы, мальчишеской стрижкой. Если бы Лиза даже всю жизнь тренировалась, так ровно держать спину у нее бы не получилось. А еще у Риты была такая горделивая головка, такая красивая улыбка… Она вела себя так, как будто на нее нацелилась фотоаппаратами целая толпа репортеров, и никак нельзя допустить, чтобы хоть один кадр получился испорченным. Не позировала, а просто так у нее получалось.Такая же беременная, такая же ненакрашенная, и тапочки такие же, без каблуков, и куча пакетов в руках: с сумками в отделение нельзя… А вот, однако, даже в этих интерьерах, даже с этими клунками, – стильная, элегантная, изысканная даже. Обернулась, прежде чем закрыть за собой дверь, и негромко сказала «спасибо», видимо, медсестре, проводившей ее…
Невысокая, аккуратненькая, очень женственная Лиза, миловидное лицо которой украшали большие и, на первый взгляд, наивные голубые глаза, тоже понравилась Рите.
Так кудрявым от природы женщинам нравятся чьи-то прямые волосы…
– Доброе утро… – шепотом поздоровалась Рита, увидев, что двое из троих мамочек в палате еще спят, – я к вам…
Лиза, закрывая книгу, которую читала до этого момента, тоже тихо ответила:
– Добро пожаловать… Да не надо шептать. Девчонки после уколов спят, но все равно скоро уже Прокофьевна разбудит, завтракать пойдем. Сейчас таблетки принесут…
Рита осторожно села на краешек постели, глубоко вздохнула:
– Мне тоже навыписывали всего в приемном покое… Но если честно, то вполне достаточно, что «скорая» вколола. Я по «скорой» сюда… А сейчас уже лучше, уже все нормально. Я бы лучше дома полежала.
Лиза согласно покачала головой:
– Перестраховываются… Но знаешь, если на нашем сроке есть проблемы, лучше здесь, все же – под присмотром специалистов. А дома – только близких пугать, да «скорую» вызывать.
Рита приподняла одну бровь:
– Ну да, если дома есть кого пугать… Ой, забыла совсем: меня Рита зовут.
Лиза улыбнулась:
– Я Лиза. Очень приятно.
Как и следовало ожидать, известие о предстоящей зарубежной стажировке Бобровского могло порадовать только самого Бобровского.
Наташа выслушала новость с нахмуренным лицом:
– Нет, ну что это такое? Только забрезжит какая-то слабая надежда, и вот, на тебе – стажировка.
Вера, тут же почувствовавшая себя «черным вестником», сказала примирительно:
– Ненадолго же. Ничего, его за эти две недели ностальгия замучит. Вернется с новыми силами и, возможно, все будет по-новому… Большое видится на расстоянии.
Наташино лицо даже разгладилось от подступившего возмущения:
– Вера, что ты со мной так разговариваешь, будто я больная? Или беременная? Мне вполне можно правду говорить – у меня психика устойчивая, выдержу. Я с тобой, как с подругой, а ты со мной, как психотерапевт с невротиком.
Вера Михайловна предпочла ничего не отвечать на эти слова, только кротко посмотрела в потолок… Но долго любоваться побелкой не удалось: в ординаторскую вошел герой дня.
– И с победным отрывом в пять минут, в зеленой пижаме лидера доктор Бобровский сегодня первым приступил к работе. Или вторым?