Мамочки мои… или Больничный Декамерон
Шрифт:
– А какая – редкая?
Бобровский, почувствовав какой-то новый интерес Наташи к молодому коллеге, с удовольствием рассказал подробности:
– Мало того, что первая группа, так еще и резус отрицательный. Он про резус рассказал, когда мы тот случай обсуждали. Он, к слову, просто: мол, я – идеальный муж… Резус-конфликта не будет, если у жены будет резус отрицательный. Да он вообще, хороший парень.
– Так его там навеки, что ли, оставили, раз он такой хороший парень?
Бобровский покивал:
– Ну, пусть полежит человек. Отдохнет, усиленно попитается. Заслужил…
Зазвонил
– Да, слушаю. Ах, Александр… Да что ж вы так спешили… Не надо было спешить, все равно опоздали. Мы уже шампанское выпили, – выслушал еще что-то, добавил серьезно. – Да конечно, Саша. Полежи.
Нажав отбой, Бобровский доложил присутствующим:
– Вернулся и лежит в ординаторской. Доступ к телу свободный. Татьяна, отнесла бы ты ему, что бог послал.
Таня не сильно хотела отрываться от компании, а Наташа неожиданно вызвалась:
– Схожу я к нему…
Бобровский милостиво кивнул:
– Сходи-сходи. Привет от нас передай. Гордимся, скажи…
Наташа вышла, провожаемая заинтересованным Вериным взглядом… Встретившись глазами с Бобровским, Вера Михайловна удивилась: он был чем-то ужасно доволен.
…Валентина, с аппетитом хрустя большим сочным яблоком, продолжила свою повесть:
– И вот однажды летом один друг пригласил меня на рыбалку, недельки на полторы. Мы с подругой, недолго думая, собрались, приезжаем, а оказывается, что компания собралась исключительно мужская, женщин никто не ждал и, в общем, нам никто не рад. Ну что тут делать? Не ехать же обратно. Подруга у меня – рыбак со стажем, мы с ней и с берега каждый день с уловом приходили. А на лодки нас мужики принципиально не брали. Ну, это рыбацкие приметы всякие: нельзя, мол, женщин на судно…
И вдруг Валентина замолчала, совсем было проявившийся «заядлый рыбак» куда-то испарился, а вместо него на кровати сидела милая, скромная, нежно улыбающаяся мамочка:
– Ой, толкнулся… Легонечко так… Вот тут ножка… Лешенька мой.
Валя погладила животик и продолжила свой рассказ.
– В общем, товарищи рыбаки нас игнорировали как часть пейзажа, по вечерам к нам только соседи на рыбку жареную заходили, но мы не расстраивались! Говорю же, порыбачить приехали!
Мила, чтобы не обидеть, спросила:
– И что, значит, только товарищи кругом? И никто не проявил… естественного интереса?
Валентина даже рукой махнула:
– Знаешь, как они нас назвали? Мы-то их – товарищи, а они нас – «антиквариат»!
Валентина засмеялась, вспоминая события, произошедшие не так давно… Глянула на Милу:
– Но ты все правильно поняла! В этом краю непуганых рыбаков с прекрасным полом было, прямо заявим, бедно. И дней через восемь стали мы ощущать: повысился градус общения! В гости к нам просятся, помощь предлагают… Толкутся буквально в домике, уже и мешать начали! Их же больше…
Настя догадалась первая:
– Та-ак… Вот тогда-то все и произошло?
Валентина неожиданно загрустила:
– Да нет, произошло все раньше. Он один не демонстрировал, как мы ему неинтересны. С шуточками не прохаживался, на «вы» с отчеством не называл. Надо – камин растопит, надо – рыбу почистит. Мужики
его подкалывали, археологом называли. А он – ноль эмоций: как ходил к нам, так и ходил. Я даже и не поняла, когда им увлеклась. Почему – понятно, а вот когда – не знаю. В общем, последние две ночи мы провели вместе. И поверьте, не для того только… чтобы забеременеть.Настя заторопила Валю, предвосхищая счастливый конец:
– И потом – поженились…
Валя подняла на нее свои лукавые и мудрые глаза:
– Эх, девочка… Жизнь – не кино. Поженились… Отнюдь, графиня, как говорили в прошлом веке. Никакого продолжения не было и быть не может: он моложе меня лет на 10, живет где-то на Урале, у нас у каждого своя жизнь. Все, что было, – просто подарок судьбы… Я так решила…
Мила сочувственно покачала головой:
– Что ж ты будешь теперь делать одна с этим подарком судьбы?
– На что ты будешь жить, пока ребенок маленький? – забеспокоилась Настя. – На одно пособие не протянешь… Вот у меня… Я в разводе, между прочим, официально. Но алименты будут в любом случае.
Мила с улыбкой подтвердила:
– Ну да. Точно – будут. Потому что твой «алиментщик» по сто раз на дню звонит, передачи носит пудовые и вместо «здрасьте» «выходи за меня обратно замуж» говорит…
Настя, как будто не слышала Милу, все сокрушалась:
– Нет, я не представляю… То есть он там, рыбачит где-то на Урале. А вы, значит, с ребенком тут кукуете…
Валентина не сдавалась:
– Ну, ты не представляешь, а я все прекрасно представляю. Не пропаду, у нас с подругой свой маленький салон-парикмахерская, своя клиентура, очередь расписана на месяц вперед. Мы автономны и независимы, как атомная подводная лодка, да и непотопляемы, кстати!
Мила даже поаплодировала немного:
– Вот это да! А ведь ты еще и завидная невеста. Жаль, что он не в курсе…
Валя стала серьезной:
– Не только это жаль: жаль, что я не знаю, какая у него наследственность. А надо бы знать. Врачи сказали… И снова объясняли, что все анализы надо вовремя делать, если рожаешь… не вовремя. В общем, поэтому-то я здесь и залегла. Не знаю, насколько.
Настя предложила:
– Может, надо ему позвонить?
Валентина отрицательно покачала головой:
– Я не должна ему звонить. Это мое решение, мой выбор, мой ребенок. А он… Он здесь, в общем, не при чем.
В ординаторской на диване лежал, для удобства подтянув колени к животу, высокий Саша Сосновский. Он спал как младенец.
Наташа тихо вошла и закрыла за собой дверь. Подошла к дивану и села на край, рядом с Сашей. С улыбкой посмотрела на его лицо, протянула руку, чтобы погладить по волосам и…
…он открыл глаза. И тут же оценил ситуацию!
Слабеющим голосом, с трудом приоткрывая веки, выговорил:
– Наталья Сергеевна… Я потерял так много крови… Сегодня людям пришлось отдать гораздо больше обычной нормы… Я молод… Все могло быть впереди – карьера, счастье, семья, любовь… Но… Не помню, как добрался до родного отделения… И сейчас я тихо… умираю от любви…
Наташа засмеялась:
– Ах ты, хитрюга!
Но Сашка все так же тихо проговорил:
– Это все раньше… Раньше… Теперь я другой…