Марина и цыган
Шрифт:
Выложив всё это Женьке, моя мама с недовольным видом осведомилась:
– Как тут Марина себя вела в моё отсутствие?
На что дядька, бросив на меня заговорщический взгляд, кратко ответил:
– Всё в порядке.
В это время в комнату вошла баба Тоня. В отличие от дочери, она была всем довольна и сказала, что нашла хозяйство в полной исправности. Тем не менее, моя мама, как всегда, сочла нужным загрузить меня по полной. Обвязав голову мокрым полотенцем, она отдавала распоряжения, словно полководец. Мне было приказано помочь бабушке приготовить обед, Женька был послан за водой и работа в доме закипела. Пока я отбивала в кухне телятину для гуляша, дядька принёс воды,
После грандиозного обеда мама сказала, что нуждается в отдыхе, а так как Толик спать наотрез отказался, она поручила братца моим заботам. В свою очередь, Женька заявил, что ему необходимо сходить в Чижово и исчез. Баба Тоня тоже куда-то вышла по своим делам. Пока я раздумывала, чем бы заняться, в зал неожиданно вбежал Толик:
– Марина! – воскликнул он. – Хочу котёнка!
– Тише, мама спит! – ответила я, прижав палец к губам и покосившись в сторону спальни.
Немного снизив тон, братец стал взволнованно рассказывать, что видел на улице соседского котёнка и хочет, чтобы я его поймала. Усадив Толика рядом с собой на диван, я ласковым голосом стала его убеждать:
– Ты просишь, чтобы я поймала котёнка? Но ведь он соседский и взять его – значит совершить кражу. А в нашем роду все были честными людьми: и дед, и прадед. Вот послушай, что случилось с одним нашим дальним родственником, который был нечист на руку.
И я поведала братцу услышанную когда-то от отца историю про Саньку-чёрта, получившего своё прозвище за непомерную удаль и озорство. В седле Санька сидел, как влитой, и на скаку рубил лозу шашкой, а когда вихрем проносился по станице, бабы крестились и плевались ему вслед:
– Чёрт поскакал!
Однажды Санька поссорился из-за чего-то с соседом. Подкараулив момент, когда последний пошёл в баню, он подпёр дверь поленом, затем залез на крышу и закрыл отверстие в трубе кирпичом. Дым стал валить внутрь и бедный сосед, разбив окно, выскочил на мороз в чём мать родила. За этот и другие «подвиги» станичники, подкараулив как-то Саньку, разбили ему поленом до крови голову. Еле живой кое-как дополз он до своего дома. Но «учение» не пошло Саньке впрок. Одно время он даже спутался с цыганами и ездил с ними воровать лошадей, причём ни разу так и не попался. Лихой был Санька парень и ничего не боялся, да только никто не знает, где сложил он свою буйную головушку. Сгинул без вести во время гражданской войны и одна только дурная слава после него и осталась.
Мой рассказ произвёл на Толика громадное впечатление: слушая меня, братец даже рот открыл. А я, как бы подведя итог, спросила его в конце:
– Так неужели ты, как Санька, хочешь опозорить наш род воровством?
– Но мы ведь не насовсем его возьмём, а на немножко. Я только поиграю с котёнком и мы его отдадим! – снова захныкал Толик.
Мне стало жаль братца: скучно ему здесь без сверстников.
– Ладно, будет тебе котёнок!
– А ты говорила, что воровать плохо! – тотчас заметил Толик.
– Да. Но если ты собираешься взять его на время, а потом – вернуть, то это называется не воровством, а заимствованием.
Затем я случайно бросила взгляд в сторону открытого окна и неожиданно обнаружила примостившегося на подоконнике Вадима, который внимательно слушал нашу с братцем беседу. Однако при виде моих нахмуренных бровей парень поспешно испарился. Толик же, посмотрев ему вслед, сообщил:
– Марина, а мне дядька чужой сейчас сказал на улице: «Хочешь яблоко? Тогда ответь, что твоя сестра делает?»
–
Какой дядька? – с удивлением переспросила я. – Этот, что здесь был?– Нет, другой, здоровый, у которого я яблоки украл! – сообщил мне братец и, довольный, рассмеялся.
Сообразив, что он имеет в виду Федю, я тоже улыбнулась:
– И что ты ему ответил?
– А я яблоко взял и убежал!
Приказав Толику никуда не уходить и дожидаться меня, я вышла на улицу и огляделась по сторонам. На дверях Димкиного дома висел замок, а возле ворот сидел котёнок красивого дымчатого цвета, с которым я играла в первый день приезда сюда, и тёр мордочку лапой. Приблизившись к нему, я снова оглянулась и мне показалось, что росшие по краям оврага кусты слегка колыхнулись. В этот момент из открытого окна высунулся Толик. Махнув ему рукой, я ухватила котёнка за шёрстку и спрятала под «газеткой». Тот сразу же забарахтался и сделал попытку освободиться, царапая мне кожу острыми коготками. Не обратив на это внимания, я неторопливой походкой направилась к нашему дому. Внезапно из-за кустов высунулась сначала голова Феди, а потом – Вадима. Я повернулась к ним боком и ускорила шаг, прижимая к себе драгоценную добычу. В ответ котёнок громко мяукнул. Парни вытянули шеи, но я уже была во дворе.
Как фокусник, вытащив перед восхищённым братцем котёнка, я опустила его на пол и смазала царапины на животе дядькиным одеколоном. Затем мы с Толиком налили молока в блюдце. В ответ котёнок громко замурлыкал и принялся лакать его розовым язычком. Напившись молока, он быстро освоился и принялся носиться по залу вместе с моим братцем. Из опасения, как бы они не разбудили мать, я предложила Толику пойти погулять. Братец было заканючил, что ещё не наигрался с котёнком, но потом согласился запереть того в кухне, где он будет в полной сохранности до нашего возвращения.
Взяв Толика за руку, я медленно шла по улице, чинно здороваясь со всеми встречными бабами, которые, останавливаясь, смотрели нам вслед. Ещё издали я увидела деревенских, расположившихся на своём излюбленном месте. В свою очередь, заметив нас с братцем, они принялись призывно махать мне руками. Однако я задержалась возле большой кучи песка, сваленной под чьим-то домом. Дети, примерно ровесники Толика, лепили из него куличи и строили замки. Им было очень весело.
– Примите моего братца в игру, - сказала я и, оставив с ними Толика, направилась к деревенским.
Они встретили меня очень радушно, усадили на скамью и спросили, почему я так долго не появлялась.
– Мама вернулась и я была занята.
Мой краткий ответ вполне всех удовлетворил и деревенские стали просить меня продолжить повествование о королеве Марго. Время от времени я не забывала поглядывать сторону Толика. Но мой братец увлечённо копался в песке вместе с другими детьми.
Особенно поразил моих слушателей финал истории, когда Маргарита Наваррская и её подруга, выполняя клятву, данную своим казнённым любовникам, унесли их отрубленные головы с тем, чтобы забальзамировать и хранить вечно. Одна из девчонок, вздохнув, сказала:
– Вот это любовь!
– Ты бы, наверно, так не смогла, - поддразнил её кто-то из парней.
– Куда ей! Она и мышей боится! – поддержал его другой.
– А ты, Марина, решилась бы на такое? – неожиданно обратился ко мне Димка.
Все притихли и посмотрели на нас. В ответ я неопределённо пожала плечами и устремила взор куда-то за горизонт. При этом по моим губам скользнула улыбка. Вдруг мой сосед громко воскликнул:
– Марго!
Вздрогнув, я обернулась и все заулыбались. (После этого почти целую неделю деревенские называли меня «Королева Марго»).