Марина и цыган

– Ну, что, пойдём домой, Марина?

Я молча кивнула и забрала со скамьи кулёк с яблоками. Когда же мы отошли от клуба на несколько шагов, поинтересовалась:

– А почему у вас на танцах милиция не дежурит?

– Зачем? – удивился дядька.

– Ну, вдруг кто-то подерётся. Вот ты, например, отшил того парня, который хотел со мной потанцевать. А если бы он бросился на тебя с кулаками?

– Такого не может быть.

– Почему?

– Во-первых, у нас на танцах такой закон: если девушка пришла с парнем, то танцевать с другим она может только с его согласия.

– А, во-вторых?

– Во-вторых, до драки всё равно бы не дошло: его бы свои и вывели.

– Неужели у вас никогда парни из разных сёл не ходили «стенка на стенку»? – продолжала допытываться я.

– По крайней мере, я такого не помню, - подумав, ответил Женька.

– Однако с цыганами вы же дрались?

– Так то цыгане, они – народ тёмный, - нехотя ответил дядька.

И, зачем-то оглянувшись, добавил:

– К тому же, меня в это время здесь не было!

– Да, - задумчиво произнесла я, – тут у вас благодать: народ мирный, тихий, даже собак не держит.

– А зачем нам собаки, если воров нет? На всё Святошино только у одной старухи есть пёс, а в Чижово их вообще отродясь не было.

– Так уж ни одной и ни у кого? – усомнилась я.

– Да, во всей округе только в Мельниково в каждом дворе держат собак.

– Что же они, за своё добро боятся?

– Наверно. А вообще у них снега среди зимы не выпросишь. Даже на танцах мельниковские особняком держатся, высокомерные очень. Ну, мы их раз предупредили. Теперь они тише воды, ниже травы: боятся связываться.

Так, беседуя, мы подошли к Женькиному дому. Переложив яблоки из кулька в стеклянную вазу, я отправилась в спальню. А по возвращению обнаружила, что дядька переговаривается через открытое окно с теми парнями, которые приходили днём: Лёшей и Гришей, кажется. Обернувшись на звук моих шагов, Женька сообщил:

– Марина, мне нужно отлучиться на полчаса. Ты не будешь бояться одна?

– Нет, иди!

– Я сейчас! – бросил «клоунам» дядька и закрыл окно.

Едва он вышел за порог, как я бросилась к шифоньеру и через пять минут в Женькином чёрном свитере, джинсах и парике тоже покинула дом. Глядя прямо перед собой и не обращая внимания на тёмные кусты, я так быстро пронеслась по саду, что даже не успела испугаться. В таинственном свете луны огороды казались похожими на куски серого полотна с чёрной бахромой по краям. Чтобы сократить путь, я бежала по прямой, перепрыгивая через кустики картофеля, и рыхлая земля заглушала звук моих шагов. Меня могли почуять только собаки, но, по словам Женьки, они вообще здесь не водились. Не прошло и десяти минут, как я, отсчитав определённое количество домов, добралась до нужного мне сада, легко перемахнула через забор и, крадучись, пошла между деревьями. Вот и черешни. Если бы я заранее не запомнила их местоположение, то в темноте, наверно, сразу бы не нашла, так как заметные днём за версту, они теперь терялись в общей тёмной массе листьев. Добравшись по стволу до развилки, я стала быстро обрывать черешни и складывать их в пакет. Вокруг было тихо и только тонкие лучи звёзд проникали ко мне сквозь густую крону. Моя совесть тоже спала: за те двадцать минут, которые оставались у меня в запасе, вряд ли я могла нанести большой ущерб хозяевам.

Внезапно снизу донёсся какой-то шорох. Посмотрев туда, я успела заметить чёрную тень, промелькнувшую прямо подо мной и тут же слившуюся с соседним деревом. Мои ноги сразу сделались ватными и не успей я в последнюю минуту схватиться рукой за ветку, то полетела бы вверх тормашками на землю. Несколько мгновений я пережидала, замерев и слушая стук собственного сердца. Мне вдруг расхотелось черешен и страх, заполняя каждую клеточку тела, призывал бросить всё и бежать. Однако ничто больше не нарушало тишины. Тогда, подбадривая себя мыслью, что удача любит смелых, я всё-таки наполнила пакет доверху и только после этого позволила себе спуститься на землю.

За соседним деревом, как я и думала, никого не оказалось. Тем не менее, у меня пропало желание пересекать снова пустынные огороды, а потом бежать по тёмному саду. Поэтому я решила выбираться другим путём. Для этого нужно было пройти по чужому двору, а затем перелезть через забор, в то время как из дома в любую минуту мог кто-нибудь выйти. К счастью, дом был построен на высоком фундаменте, что позволило мне, не сгибаясь, пройти под окнами, откуда доносились голоса. Так как за двором напротив ворот стоял столб с электрической лампочкой, то я выбрала самый тёмный угол и осторожно высунула голову из-за забора. Убедившись в отсутствии поздних прохожих, я в считанные мгновения очутилась на улице. После чего неторопливой походкой отошла на несколько шагов и в последний раз оглянулась на дом.

Внезапно в том самом месте, где я перелазила через забор, сверху спрыгнул какой-то человек. На миг в полосе света мелькнула его чёрная шевелюра и розовый атлас рубахи. Хотя я и не успела рассмотреть лицо парня, однако не сомневалась, что это был Женька. Наверно, он следил за мной от самого своего дома. Напряжённо всматриваясь в темноту, я попыталась было определить, куда он скрылся. Но когда мне это не удалось, резко отвернулась и побрела прочь. Позабыв о недавних страхах, я вся кипела от злости на дядьку, который посмел шпионить за мной. Вследствие чего опустошила по дороге весь пакет с черешнями, хотя ранее намеревалась угостить Женьку.

Уходя, я оставила свет только в спальне, поэтому слегка удивилась при виде ярко освещённых окон дядькиного дома. Получалось, что Женька опередил меня. Представив себе, как он сейчас сделает удивлённое лицо и спросит: «Где ты была, Марина?», я рванула на себя дверь и прошла через сени в прихожую. Из зала доносились музыка, громкие возгласы и смех. Застыв на пороге и жмурясь от электрического света, я тщетно пыталась отыскать глазами среди собравшейся здесь толпы дядьку.

Он появился передо мной неожиданно, в белой рубашке без галстука и с распахнутым воротником.

– Марина! – сказал Женька, укоризненно покачав головой и бесцеремонно взяв меня под локоть. – Где ты ходишь? У нас гости!

– Вижу, - сдержанно ответила я, освободив руку.

Однако тут кто-то окликнул дядьку и он отошёл в сторону. Воспользовавшись этим, я пробралась к дивану и села в уголке. Никто из присутствующих не обращал на меня никакого внимания. Большинство гостей относилось к контингенту «взрослой» молодёжи примерно Женькиного возраста и я не видела вокруг ни одного знакомого лица, поэтому сейчас обрадовалась бы даже Чижевскому.

В комнате было душно и вскоре открыли все окна. Постепенно я освоилась и даже узнала среди присутствующих Лёшу и Гришу, которые небрежно кивнули мне издали. Рядом со мной на диване сидел симпатичный сероглазый парень с задумчивым или даже, скорее, грустным лицом. Заинтересовавшись им, я не поворачивая головы и не глядя на парня, спросила:

– Вы почему не танцуете?

Тот недоумённо уставился на мой профиль и, немного помедлив, ответил:

– Не хочется…

После чего отвернулся и снова стал смотреть в противоположную сторону. Проследив за его взглядом, я заметила стоявшую напротив у стены черноволосую девушку с чёлкой и косой, которая явно кокетничала с каким-то парнем. При этом она время от времени бросала в нашу сторону мимолётные взоры. Мне стразу всё стало ясно.

– Послушай, - обратилась я к сероглазому, положив руку ему на плечо. – Хочешь, я тебе помогу?

Парень снова удивлённо посмотрел на меня, затем бросил взгляд в сторону девушки и со вздохом произнёс:

– К сожалению, это невозможно!

– Я берусь доказать, что ты ошибаешься.

– А в чём будет заключаться Ваша помощь? – осторожно осведомился сероглазый.

– Увидишь, - загадочно пообещала я. – Но сначала дай слово, что будешь беспрекословно выполнять все мои указания.

Видя, что парень заколебался, я сочла нужным подстегнуть его: