Марина и цыган
Шрифт:
Женька, явившийся домой только под утро, спал на диване непробудным сном.
Спустившись в погреб, я вытащила оттуда телячью ногу, привезённую вчера Иваном Михайловичем и, положив на березовую колоду, отрубила топором лучший кусок. Затем отнесла мясо на кухню, чтобы приготовить из него телячьи отбивные. Так как у бабушки не было специального молотка, пришлось взять обычный. Тщательно вымыв его, я стала отбивать мясо. Через несколько минут на кухню в одних брюках явился заспанный дядька.
– Марина, чем ты здесь стучишь? – спросил он, протирая глаза. – Я со сна думал, на улице гром гремит.
– Не видишь, что ли? Отбивные делаю!
– буркнула я. – А раз ты всё равно проснулся,
– Ещё рано! – вздумал было возразить Женька.
– Ничего не рано: коров уже подоили. А пока ты соберёшься – как раз вовремя будет!
Некоторое время понаблюдав за тем, как я яростно колочу по телятине, дядька вздохнул и отправился в дом одеваться. Однако вскоре он снова вернулся:
– Марина, а где банка? Я что-то не найду!
– Шагу без меня ступить не можешь! В буфете посмотри! – в сердцах воскликнула я.
– Какая муха тебя с утра укусила? – удивлённо сказал Женька.
После его ухода я немного поостыла: в самом деле, что со мной происходит? И на дядьку ни за что, ни про что накричала. Вернее, есть за что, но не по такому же пустяковому поводу! Порезав мясо на куски и положив его обжариваться с луком на сковороду, я принесла из чулана кипу старых журналов и успела уже перелистать целую подшивку, а Женьки всё не было. Только спустя час он вернулся.
– Хозяйка ушла по делам: я её дожидался! – предупреждая мои упрёки, сообщил он прямо с порога.
– А я думала, ты у неё под душем купался!
Дядька провёл рукой по мокрым волосам:
– Нет, это я в ставке… Зачем время зря терять!
– Ладно, можешь не объяснять. Лучше наколи дров!
Телятина была почти готова, когда пришла бабушка. Поцеловав меня в щёку, она сообщила, что очень хорошо провела время у подруги, но беспокоилась о нас с Женькой.
Во время завтрака баба Тоня внезапно спросила:
– Марина, а ты что, на лошади каталась?
Поймав удивлённый взгляд дядьки, я, в свой черёд, спросила:
– А кто тебе сказал, ба?
– Да молодёжь наша. Сейчас возле магазина их встретила.
– А ещё что они сказали?
– Спрашивали: не ездила ли ты на лошади раньше? А я им: нет, где же лошадь в городе?
– А они?
– Удивлялись, что для первого раза ты слишком прямо в седле сидела!
– Когда это ты каталась на лошади, Марина? И почему без меня? – вмешавшись в наш разговор, ревниво поинтересовался Женька.
– Тебя тогда не было! – отрезала я. – А лошадь – смирная, на ней бы и ребёнок смог прокатиться.
Последняя моя фраза предназначалась, скорее, для бабушки.
После завтрака я отнесла всю грязную посуду на кухню, а когда вернулась – дядьки уже не было.
– А где Женька? – спросила я у бабы Тони.
– В Чижово ушёл.
– Что-то в последнее время он часто туда бегает…
– Да у него там невеста, Марина.
– Невеста?!
Вот так дядька! Вот так скромник! И столько времени скрывал! Естественно, я забросала бабушку вопросами о Женькиной невесте.
– Да я и сама почти ничего не знаю, Марина. Они только недавно стали встречаться, - ответила та. – Знаю только, что зовут её Таней. Работает в конторе счетоводом. Двадцать лет ей, из себя чернявая, очки носит.
Полученная от бабушки информация породила у меня рой новых вопросов, но я ограничилась только одним:
– А до которого часа работает контора?
– До пяти.
Затем баба Тоня завела речь о том, что к осени думает купить корову, в связи с чем ей нужно сходить в Чижово и договориться с Сергеем насчёт сена. После её ухода я решила взять гамак и отдохнуть в лесу, так как мне хотелось выглядеть на дне рождения у Чижевского как можно лучше. Скатав гамак в трубку
и сунув его подмышку, я устремилась за околицу. Укромное местечко нашлось неподалеку от родника. Привязав гамак между деревьями на высоте где-то два с половиной метра, я забралась внутрь, как вдруг услышала неподалёку чьи-то голоса. Это были двое парней, одетые один в белую, а другой – в тёмную рубашку. Моя ошибка заключалась в том, что, прельстившись красивым видом, я расположилась рядом с тропинкой. И вот теперь непрошеные гости двигались прямо по ней. Тот, что в белом, был из Чижово, а вот его приятеля, который изрядно смахивал на цыгана, мне не приходилось раньше встречать. Внезапно парень в тёмной рубахе тоже заметил меня. Сойдя с тропинки, он подошёл поближе и оскалил белые зубы:– О, какая девушка!
Мне не понравилась его хищная улыбка и я повернулась на другой бок. Тогда незнакомец тоже зашёл с другой стороны. Но тут к нему приблизился приятель. Косясь в мою сторону, он стал что-то нашёптывать цыгану на ухо, после чего взял его под руку, словно пытаясь увести. Однако тот, нетерпеливо дёрнув плечом, громко сказал в ответ:
– Я никого не боюсь!
Затем, ещё шире осклабившись, снова обратился ко мне:
– Девушка, как Вас зовут? Спускайтесь к нам!
Смерив его сверху оценивающим взглядом, я ответила:
– Мне и здесь хорошо!
– В таком случае, я сам поднимусь к Вам! – заявил цыган и, поплевав на ладони, стал карабкаться вверх по стволу.
В ту же секунду я перебралась с гамака на ветку и, не спуская с парня глаз, стала молча ждать. Едва только он ухватился руками за мой сук, как я изо всей силы ударила его каблуком по пальцам. Вскрикнув от боли, тот разжал их и спрыгнул вниз. Сгоряча он хотел было повторить свою попытку, но к нему подскочил приятель и, схватив его за руку, потащил за собой. При этом парень увещевал поминутно оглядывавшегося цыгана:
– Не раздражай её! Пошли быстрее отсюда!
Убедившись в том, что они действительно ушли, я отвязала гамак и углубилась в чащу леса в поисках более спокойного места.
Когда я вернулась домой, бабушка уже была там. Ей удалось договориться насчёт сена и завтра она рассчитывала привезти его. Покрутившись немного по дому, я сказала бабе Тоне, что хочу навестить Сергея.
– Сходи, внучка! – одобрила та моё решение. – А то он спрашивал о тебе: где, мол, Марина? Почему не заходит?
Сергея дома не оказалось и я, несмотря на уговоры его жены, не стала подниматься на крыльцо, пообещав вернуться немного позже. Проходя по улице, я увидела стоявшего в воротах своего дома Лёху, который меланхолично жевал черешни, доставая их из целлофанового пакета. Заметив меня, он перестал двигать челюстями и попытался спрятать пакет за спину.
– Привет, Лёша! Хорошие черешни? – жизнерадостно поинтересовалась я.
– Нет, в этом году не очень, - выдавил тот из себя.
Затем, немного подумав, он протянул мне пакет:
– Угощайся!
Поблагодарив его, я из скромности взяла одну черешню:
– Очень вкусные! Это у вас растут?
– У нас, - подтвердил бледный Лёха.
– Ну, всего хорошего! До свидания!
– До свидания!
Мне показалось, что парень облегчённо вздохнул.
Во дворе Женькиного дома на лавочке сидела девчонка лет шестнадцати в жёлтой футболке и коротких шортах. Наверно, из-за цвета футболки её узкое лицо тоже казалось немного желтоватым. Ещё я обратила внимание, что у неё был застенчивый или, даже, скорее, наивный взгляд, короткая стрижка «под мальчика», а руки и ноги – длинные и худые. Судя по внешности, это никак не могла быть дядькина невеста. Слегка покраснев под моим пристальным взглядом, она сказала тоненьким голоском: