Марина и цыган

После второй рюмки на моих щеках заиграл румянец, глаза заблестели. Раздавая улыбки налево и направо, я словно не замечала ни пристального взгляда Вадима, ни угрюмого молчания Димки, ни наигранно-добродушной весёлости Феди, ни внезапно появившегося стального блеска в глазах Валерика. Хотя Чижевский регулярно менял пластинки, многие из гостей уже просто были не в силах подняться. Я же казалась веселее всех, напропалую строя парням глазки и кокетливо улыбаясь. Некоторые из них фамильярно подмигивали мне в ответ и понимающе переглядывались. Однако застольная атмосфера слишком утомляла меня: лица гостей расплывались перед глазами и я боялась переиграть. Тогда, резко поднявшись со стула, я понеслась к проигрывателю и поставила пластинку с танго. Все лица тотчас же обратились ко мне.

– Будем веселиться! – с удалью в голосе воскликнула я и, пошатываясь, прошла вдоль стенки, чтобы пригласить на танец своего соседа.

Судя по лицу Валерика, он слегка удивился, что выбор пал не на него, но, вероятно, объяснил это моим состоянием. Мы танцевали с Алёнкиным братом как на острие клинка, чудом ухитряясь сохранять равновесие. Правда, изредка нас всё же заносило, но в танце, думаю, это сошло. Вскоре к нам стали присоединяться и другие парочки. Посредине танца, разгорячённая, я подбежала к столу и залпом выпила третью, заранее наполненную рюмку. Сидевшие рядом переглянулись: одной стопки этого коньяка хватило бы, чтобы уложить любую девку. Но когда я хотела было вернуться назад к оставленному посредине зала Димке, дорогу мне неожиданно преградил Синеглазый. Положив руку мне на плечо, он тихо произнёс:

– Уйдём отсюда!

– Не пойду! Хочу веселиться! – воскликнула я с вызовом и, стряхнув с плеча его руку, направилась к моему партнёру.

Гости притихли, а Вадим, секунду помедлив, сел на прежнее место, ни на кого не глядя. Я же с бессмысленной улыбкой на лице кружилась в танго. Затем по предложению Чижевского мы стали играть в «Кис-мяу». По ходу игры парочки, если в том была необходимость, уединялись в спальне. Вскоре мне выпало с Валериком «три вопроса наедине» (водил именинник). Пошатываясь, я вошла в спальню первой и остановилась возле кушетки. После чего повернулась лицом к стене и, упёршись в неё рукой, склонила голову. Валерик же, не забыв задёрнуть за собой шторы, молча остановился у меня за спиной. Не меняя позу, я глухо произнесла:

– Ну? Что ты хотел у меня спросить?

В ответ парень, сбоку заглянув в моё лицо, обволакивающим голосом сказал:

– Сядь, моя дорогая!

Резко обернувшись, я взглянула на него в упор и Валерик, побледнев, отшатнулся. Он понял всё прежде, чем я успела снова открыть рот.

– Послушай, дорогой, за кого ты меня принимаешь? Сначала – сядь, а потом – ложись?

– Да ты вовсе не пьяная! – словно в каком-то полусне промолвил Валерик и опустился на кушетку.

– Ну, раз мы с тобой оба трезвые, давай потолкуем, - я села рядом с ним.

– О чём? – пряча глаза, спросил парень.

– Но ты ведь, когда шёл сюда со мной, собирался что-то сказать?

– Это другое дело.

– Почему?

Мельком взглянув на меня, Валерик снова отвернулся и нехотя ответил:

– Когда наши девки напиваются, то с ними можно делать всё, что угодно, без всяких слов.

– А ты, дорогой, всё же что-нибудь припомни!

Хотя до этого мы говорили вполголоса, то в последней фразе слово «дорогой» я произнесла намеренно громко. В соседней комнате сразу притихли, а на лице моего собеседника мелькнуло удивление. Бросив на него многозначительный взгляд, я поднялась с кушетки и приблизилась к открытому окну. После чего обернулась к понуро сидевшему на кушетке Валерику:

– Пора вставать, дорогой!

Неожиданно тот поднял голову и воскликнул с едва уловимой иронией в голосе:

– Ещё минутку, дорогая!

Затем тоже поднялся и подошёл ко мне.

– Молодец! Продолжай в том же духе! – одобрила я.

Улыбнувшись, парень придвинулся ко мне поближе. Тогда я приняла серьёзный вид и деловым тоном произнесла:

– Послушай, ты мне должен помочь в одном деле.

– Всё, что угодно, дорогая! – весело отозвался Валерик.

– Мне нужно уйти, - я махнула рукой за окно. – А ты побудешь здесь некоторое время и можешь вернуться!

– А что я им скажу? – кивнул тот на дверь, тоже сделавшись серьёзным.

– Но я ведь пожертвовала моей репутацией, когда пошла с тобой…

Занятые беседой, мы не обратили внимания на доносившийся из зала шум. Вдруг штора резко отлетела в сторону и в дверном проёме возник бледный Вадим, судорожно сжимавший в руке горлышко пустой бутылки. Невзирая на его неожиданное появление, я всё же успела быстро подскочить к Синеглазому и загородить собой спальню от обзора сгрудившихся за его спиной гостей. Судя по искажённому лицу парня, приходилось только удивляться, что он не ворвался сюда раньше. Упёршись руками в его грудь, я пьяным голосом закричала:

– Не мешай нам!

И сразу же, глядя ему в глаза, прошептала:

– Уйди, уйди…

Вадим вздрогнул и бешеное выражение на его лице сменилось растерянностью. Воспользовавшись этим, мне удалось вытолкать его из спальни. Вернув штору на прежнее место, я, как ни в чём не бывало, вернулась к Валерику.

– Скажи, - внезапно спросил он, - за тобой многие приударяют?

Затем, не дождавшись моего ответа, он продолжил:

– Впрочем, я и так вижу, что многие!

Тогда я прищурилась:

– А ты что, ревнуешь?

И, видя, что он молчит, добавила уже другим тоном:

– Так вот, план меняется, но ты всё равно можешь мне помочь.

– Что я должен делать? – поинтересовался парень.

– Когда мы выйдем отсюда, ты найдёшь Чижевского и скажешь ему, что тебе пора домой. Остальное сделаю я!

При виде нас с Валериком компания притихла. Твёрдым шагом приблизившись к столу, я окинула всех пронизывающим взглядом и отчеканила:

– К сожалению, я вынуждена вас покинуть! До свидания!

Как мне показалось, после моей прощальной тирады половина публики сразу протрезвела. Затем, переведя взгляд на своего сообщника, который что-то замешкался, я нетерпеливо окликнула его:

– Валерик!

– Сейчас, сейчас! – ответил парень, поспешно распрощавшись с хозяином.

Выйдя за ворота, я сказала сероглазому:

– Тебе – сюда, а мне – туда!

И мы разошлись, чтобы никогда больше не встретиться.

Убедившись в том, что Валерик действительно ушёл, я вернулась в Юркин палисадник, однако не услышала больше ничего интересного. Минут через пятнадцать гости стали расходиться и я увязалась следом за святошинскими. Парни, шатаясь из стороны в сторону, тянули повисших на них девок. По дороге Алёнке стало плохо и мой сосед, вынужденный её дожидаться, переругивался с сестрой в темноте:

– Говорил тебе: «Не пей водку!». Так нет же – нализалась, как свинья!

На что Алёнка, которую в течение всего вечера спаивал Чижевский, огрызнулась:

– На себя посмотри!

Наконец, мы добрались до Святошино. Войдя во двор бабушкиного дома, я вдруг услышала, что в саду кто-то разговаривает. Однако не успела открыть калитку, как столкнулась нос к носу с Женькой.

– Марина, ты куда? – испуганно воскликнул он.

– Да так, гуляю, - неопределённо ответила я, пытаясь заглянуть через дядькино плечо. – А ты что здесь делаешь?