Марионетка. Отрежь меня!
Шрифт:
Двери лифта открываются, и она спешно идет в квартиру.
«Это что сейчас было?» — как понимать поведение?
Проигнорировав ожидающего меня Саида, захожу в спальню. В ситуации надо разобраться. И есть мерзкое ощущение: не понравится разговор.
— Ничего не хочешь сказать? — смотрю на ее спину, пока умывается и интенсивно трет кожу.
Снежана вытирает раскрасневшееся лицо. Смотрит на меня из зеркала и стыдливо опускает глаза. Потом вовсе собирается уйти.
Перегораживаю собой дорогу.
— Не так быстро… — наступаю на нее, заставляя отходить назад.
— Самир,
— Он? Сам? Что? — загоняю в угол, нависая сверху.
— Поцеловал… — честно призналась.
— Повтори, — беру ее за подбородок, чтобы не вздумала отворачиваться.
— Не ожидала… моей вины нет… оттолкнула его сразу… — оправдывается. Заметно, как ей неприятно упоминание о дружке.
— Есть! Если бы послушалась — ничего не произошло! — сжимаю пальцы на щеках и не могу видеть эти пухлые манящие губы, которые целовал другой…
— Самир, я люблю тебя, — тянется к моему лицу.
Не позволяю прикоснуться. Вместо этого собираю ее волосы на затылке в пучок, тащу к раковине и тщательно мою с мылом рот. Она не сопротивляется, лишь всхлипывает от слез…
— А теперь слушай меня, — оттягиваю на себя за голову, вытираю ее лицо, — сидишь в комнате и не высовываешься. Зайду позже и очень хочу услышать правильные выводы относительно перспектив на будущее. Все ясно?
Она торопливо кивает. Ухожу, стараясь не обращать внимания на разрывающий душу плач, доносящийся из ванной комнаты.
— Ты в порядке? — спрашивает Саид.
— Нормально… — не стану вдаваться в подробности.
— Где твоя жена шлялась? — задает логичный вопрос.
— В аптеку ходила, — отвечаю первое, что пришло в голову.
— В Дубай она быстро научилась бы подобающему поведению. Кстати, когда сообщишь родителям? Я так понимаю: планируешь сделать это сам?
— Ага, сюрпризом будет… Скоро приедем.
— Да уж… то ни одной жены, никуда не торопился, то сразу две…
— Две жены… — повторил за ним. Значит, он решил, что обязательства в силе. — Нет, Саид, второго брака не будет.
— Ты собрался жить по европейским традициям? — удивляется и возмущается одновременно. — Хочешь опозорить семью?
— Разберусь. Мне отвечать.
— Как знаешь… Давай, работать. Но один совет все же дам — с детьми не затягивай, пусть родит тебе наследника, надеюсь, плодовитой окажется. Только этот факт порадует отца.
Весь день думал о Снежане, периодически нарываясь на недовольный взгляд брата, ведь отвлекался постоянно от дел…
Она вышла лишь раз, по моей просьбе, чтобы приготовила ужин и сразу скрылась в спальне, сама от еды отказалась. Больше мы не говорили. Подавленное состояние Снега ощущалось остро и, конечно, расстроило. Я не считаю, что перегнул, прав на сто процентов… Но нет ничего проще, чем пойти навстречу… В моих руках сделать ее счастливой.
От вида обнаженного тела жены, едва прикрытого простыней, желание накатило мощной волной. Прошелся с наслаждением взглядом по ней, по любимым изгибам: небольшой красивой груди, плоскому животу, тонкой талии, округлым бедрам и длинным ножкам…
«Почему все время срываюсь на грубость, когда речь идет о ней?» — мне
это не свойственно, а тут забываюсь.«Дети?» — на несколько секунд представил, как беременность украсит Снежану. Они у нас будут… Хотя торопиться не стану, не готов пока делить ее с ребенком, первый год точно.
Принимаю душ и ложусь к своей нежной девочке. Не могу устоять: трогаю поглаживающими движениями, целую соски… Она вздыхает сквозь сон и переворачивается на другой бок, дразнит своей упругой выпуклой попкой. Покрываю спину поцелуями, пробираясь рукой между ног.
— М-нн… Самир… — шепчет, приподнимая бедра и открывая больший доступ. Засовываю в нее палец, она выгибается.
— Снег… — покусываю бархатную кожу на плечах.
— Не останавливайся…
Ухватывает меня за голову и тянет на себя. От желания трясет обоих…
Глава 14. Джамила.
— Прости… — прижимаюсь к груди Самира, слушая размеренные удары сердца.
Сейчас, когда мы занимались сексом, дал понять, что не сердится на меня, но не могу не поднять тему моего неразумного бегства — толком не выяснили, чувствую недосказанность между нами.
— Перестань, — он перебирает мои волосы. — Ничего сложно от тебя не требуется… Со своей стороны пообещаю: контролировать себя и прислушиваться к твоим просьбам. Завтра утром съездим в интернат.
— Правда? — не верится. Приподнимаюсь, желая увидеть его глаза и убедиться в серьезности сказанного.
Самир долго молчал, разглядывая, потом заключил лицо в ладони и притянул к себе:
— Ты нужна мне, — сказал он в мои губы. Эти простые слова тягучим медом в душу льются, заменяют собой «люблю».
— Хочешь чего-нибудь? — лично я проголодалась, а если учесть, что осталась без ужина по собственной воле, то собиралась перекусить.
— Нет, — отвечает, ослабив объятия.
— Возьму фруктов и приду, — встаю и заворачиваю простыню на теле.
— Оденься. В таком виде не ходи, — хмурится.
— Думаешь, твой брат не спит? — вспомнился мой утренний вид. Самой неудобно.
— Не в этом дело, Снег… Были бы одни — хоть голая ходи, даже настаивал на этом, а так — соблюдай приличия.
— Хорошо, — надеваю объемный махровый халат. — Я быстро. Не усни без меня.
В холодильнике мой взгляд падает на сырную нарезку и питьевой йогурт, про фрукты сразу забываю. Вдобавок нахожу сдобные булочки и, устроившись на «кухонном острове» пятой точкой, с аппетитом жую.
— Стул есть, — звучит сзади голос с акцентом.
— Ой… — соскакиваю на пол, запахивая плотнее края халата. Теперь каждый раз буду сталкиваться с Саидом на кухне? — Простите… э… Вам что-нибудь нужно?
— Вода, — он достал бутылку из упаковки, стоящей на столе, потом внимательно посмотрел глубоким взглядом. — Сколько лет?
— Двадцать…
«Причем тут мой возраст?» — думаю про себя.
— Пора дети, — произносит. Язык он понимает лучше, чем говорит.
— Дети… — сообразила, к чему клонит. Но разве нам нужно спешить? Мне бы привыкнуть для начала к новой жизни и религии. Не все сразу.