Мария, королева Нисландии

* * *

Мария возвращалась в свои апартаменты в сопровождении Эмми и размышляла: «Вулканический остров… интересно, насколько он велик? Мэтр, к сожалению, на мой вопрос только плечами пожал. Вообще-то жить рядом с вулканом страшновато. То, что женщины носят штаны, замечательно. Это значит, что религия не затмевает им разум и они не морозят голый зад во имя скромности и приличий. То, что зерно привозное, печально. Возможно, что у нисландцев действительно очень тяжелое финансовое положение, и выживают они в такой нищете с трудом. Надо будет в следующий раз расспросить мэтра, что он знает о действующем короле. Хотя бы самое простое: насколько он стар, был ли женат и есть ли дети. Ну и так далее.».

В покоях Лютеция со скучающим видом выслушивала очередную древнюю легенду, которую зачитывала вслух госпожа Мерон. Книга в руках гувернантки была гораздо изящнее, чем те огромные тома в библиотеке. А самым удивительным было то, что она была напечатана!

Дождавшись, пока легенда завершится, Мария тихо спросила у гувернантки:

— Госпожа Мерон, я вижу, что эти буквы совсем не похожи на рукописные…

— Так и есть, ваше высочество, — серьезно кивнула госпожа Мерон. — В прошлом году в пригороде Валуантайна открыли необычную мастерскую — ти-пог-ра-фию, — по слогам произнесла дама. — Там нет монахов и писцов. Тексты для священных книг и светской литературы набирают с помощью специальных свинцовых букв. Я слышала, что некоторые книги изготавливают сразу по сто и даже по двести штук!

— Вряд ли, сестрица, в твоей Нисландии найдется хоть одна такая мастерская, — с подковыркой влезла в беседу Лютеция. — Да и зачем королеве дикарей старинные легенды? Я подарю тебе на свадьбу Библию, чтобы ты могла молиться с утра и до вечера. Вряд ли ты найдешь там занятие интереснее, — ласково улыбнулась принцесса сестре.

Глава 13

Известие о торговом дне застало Марию врасплох. Она почтительно поклонилась королеве, как и Лютеция, услышавшая эту новость, но не стала хватать мать за руку и, восторженно заглядывая ей в глаза, жалобно лепетать:

— Ах, маман! В прошлый раз мне не хватило денег на ту потрясающую парчу… Я так вам благодарна, что вы помогли мне купить ее! Надеюсь, в этот раз не будет ничего столь же соблазнительного, потому что, боюсь, я была не слишком благоразумна в части расходов.

Королева строго посмотрела на дочь и, погрозив пальцем, ответила:

— Лютеция, ты и так имеешь денег почти столько же, сколько твой брат. Постарайся укладываться в выделенные суммы, дитя мое.

Дождавшись, пока королева уйдет и закончатся уроки, Мария, привычно отпросившись у госпожи Мерон, отправилась в библиотеку. Правда, торопиться она не стала. Выбрав в одном из коридоров небольшую нишу, где были установлены легкие изящные полукреслица, она усадила горничную и требовательно спросила:

— Эмми, напомни мне, как проходит торговый день? И почему так оживились фрейлины?

— Перед торговым днем фрейлинам выдают деньги за все те месяцы, что они работали. Госпожа Мерон очень строга в этом и считает, что женщинам нельзя платить каждую неделю: они просто потратят все монеты на какие-нибудь глупости. А вот перед торговым днем они получают серебро сразу за долгое время и могут прикупить себе ткани на новое платье, лишние туфельки или что-нибудь из косметики, — потом, неуверенно глянув на принцессу, Эмми договорила: — А проводить день будут, наверное, как обычно: пустят купцов с черного хода, выделят комнату, где они разложат товары. Потом ее королевское величество выберет то, что захочет она, а затем и вас допустят посмотреть товары. Ну а уж следом позволено будет покупать и фрейлинам.

— А ты? Когда будешь покупать ты?

Эмми рассмеялась совершенно искренне и только через минуту ответила:

— Я всегда могу отпроситься у вас и сходить в город на рынок. Никто не позволит прислуге покупать товары там же, где покупают принцессы.

Впрочем, казалось, эта мысль ее нисколько не расстраивает. Для Эмми такие события были в порядке вещей, и ложное чувство гордости не мучило ее.

— Скажи, а мои деньги тоже хранит мадам Мерон? — Мария спрашивала аккуратно, скорее по привычке: Эмми всегда отвечала четко и понятно, давно не удивляясь вопросам.

За первые месяцы лета служанка уже прекрасно поняла, что у королевской дочери проблемы с памятью. Поняла и успела привыкнуть к этому, не став делиться своими мыслями по такому деликатному поводу ни к кем из знакомых. Принцесса всегда была добра к ней, а Эмми прекрасно видела, что в семье Мария вовсе не является любимицей. И потому привлекать излишнее внимание к такому “дефекту” принцессы Эмми вовсе не желала.

* * *

Уже немного понимая, что и как нужно спрашивать, вечером Мария обратилась к мадам Мерон:

— Я хотела бы знать точную сумму, которую я смогу потратить в торговый день.

Мадам Мерон, только что удобно устроившаяся рядом с чтицей, чуть нахмурилась, слегка кашлянула, как бы оттягивая время ответа, но потом кивнула фрейлинам и, вставая, сообщила:

— Начинайте чтение без меня, я скоро вернусь. Ваше высочество… — почтительно кивнула мадам Лютеции и, так и не дождавшись ответной любезности, двинулась к выходу из покоев. Мария пошла за ней.

Впрочем, далеко идти не пришлось. Соседняя дверь вела в небольшую, но довольно уютную комнатку, где, похоже, мадам Мерон и проводила свое свободное время. Недалеко от входа, как бы отдельно от домашней мебели типа кресла, резного буфетика и постели со взбитыми подушками стояла небольшая конторка.

Ничего лишнего: одна толстая книга в кожаном переплете, с несколькими разноцветными шёлковыми закладками. Рядом чеканные медные чернильница и стаканчик, из которого торчали деревянные ручки с перьями разной толщины и плошка с мелким песком. Завершал эту скромную композицию двухрожковый подсвечник с парой наполовину сгоревших свечей.

Мадам Мерон открыла книгу на серой закладке и, чуть подвинувшись, дала принцессе место рядом с собой.

— Вот, ваше высочество. Признаться, последние месяцы казначей отдавал деньги не слишком охотно, но все же я сумела стребовать с него положенное, — слегка хвастливо прокомментировала мадам Мерон собственные записи.

Мария просмотрела столбик цифр без особого интереса.

«Две пары туфель — один серебряный соль.

Две батистовых нижних рубашки — два серебряных соля и 40 су.

Шкатулка из кипариса с благовониями — три серебряных соля и семьдесят су.

??????????????????????????

Гребни костяные, отделанные серебром, три штуки — четыре соля, тридцать восемь су.

Шаль для прогулок из вантийской шерсти — восемьдесят пять су…»

Такими и подобными записями было покрыто несколько листов, и на каждом из них внизу, обведенная в кружок, стояла некая сумма. Мария указала пальчиком на этот самый кружок и спросила:

— Столько?

— Да, ваше высочество. В прошлом месяце вы достаточно долго болели и не заказывали для себя никакой новой одежды. Так что сумма выглядит значительно более симпатично, чем обычно, — неожиданно улыбнулась мадам Мерон и добавила: — Да и вообще, вы всегда были более экономны, чем ваша сестра.

Последний итог гласил, что принцесса Мария является обладательницей ста двадцати восьми гиней, тридцати восьми серебряных солей и сорока двух су. От этой суммы следовало отнять то, что госпожа Мерон оплатила в этом месяце. Мария быстро прикинула в уме, что сумма уменьшится совсем незначительно.