Мартышка для чемпиона
Шрифт:
— Возможно! — упрямлюсь я.
— Просто тебе страшно. Это нормально, — продолжает спокойно непрошибаемая Ава. — Да, это было, мягко говоря, неожиданно. Но беременность точно не приговор! Дети — не конец света. Тем более дети от твоего мужчины. Родить любимому человеку малышка это же так…
— Ужасно!
— Ничего подобного! Просто на фоне стресса ты не можешь мыслить трезво.
— Нет, просто мы разные! И по разному смотрим на вопрос материнства.
Ава осуждающе вздохнув, упирает руки в бока. Стоит, подбоченившись, зыркая на меня из-под хмуро сведенных к переносице бровей. Совсем как
Ну вот!
Вот опять я чувствую себя какой-то не такой!
Ненормальной. Неадекватной. Больной. Просто потому что я не готова следовать пресловутым консервативным взглядам людей на мир, который уже давно претерпел глобальные перемены! Сейчас женщине не обязательно рожать, чтобы стать женщиной. Женщине не обязательно хотеть детей. И иметь их тоже не обязательно, чтобы на нее смотрели без осуждения. Черт побери, двадцать первый век на дворе! Камон, время чайлд-фри и феминизма! Время, когда женщине, чтобы быть самодостаточной, нужно всего лишь понимать: чего она хочет от себя, от людей вокруг и от собственной жизни!
Судя по цоканью Авы последнее я произношу громко в слух.
— И что толку от того, что мы сейчас спорим? — спрашивает сестра. — Твоя беременность, если она есть, а мы этого еще пока не знаем наверняка, сама собой не рассосется. А чтобы знать наверняка, нужно пойти и сделать тест и дальше уже решать: да или нет. Спрятать голову в песок уже не получится, Марта. Понимаешь?
Понимаю.
Все понимаю.
Мне блин не пятнадцать лет!
Но столько чувств захлестывают разом, что я уже просто не вывожу. Разочарование, страх, паника, волнение, смущение, растерянность — их слишком много на меня одну. Я нехотя киваю, потирая переносицу, а у самой в висках “бум-бум-бум”. От всех этих эмоциональных открытий и потрясений у меня начинается мигрень.
— Разувайся, проходи, — говорит уже мягче Ава. — Пойдем в нашу с Яриком спальню. Там ванная комната комфортней, чем в гостевой. Или, если хочешь, можем сначала попить чай? Успокоительный, например, с ромашкой.
— Нет, спасибо, уже сама успокоилась, — бурчу я и скидываю кроссовки. Стягиваю и бросаю на банкетку ветровку. Подхватываю коробочки с тестами и топаю за сестренкой в хозяйскую спальню. Наступает время эмоционального отката. Когда накрывает таким опустошением, что сил не остается даже спорить со старшей сестрой.
Она молча открывает передо мной дверь ванной.
Я молча захожу.
— Я жду тебя здесь, хорошо? — слышу вслед.
— Ты уверена, что… — сомневаюсь я.
— Да, — твердо обрубает Ава.
— Там, наверное, есть какие-то рекомендации по правильному времени применения…
— Поверь, если что-то есть, то тест уже и без “правильного времени” тебе все покажет.
— Господи, как вообще ты этот момент пережила в девятнадцать с Димкой одна и не чокнулась? Ты бы знала, как мне страшно!
Ава улыбается. Плечами пожимает.
— Я была не одна. У меня была ты, мама и папа.
— А…
— А у тебя есть я, Ярик, Димка, мама, папа, Бессонов и его родители, — загибает пальцы, — за твоей спиной, как минимум, группа поддержки из восьми человек, которые точно тебя не оставят варится в твоей проблеме в одиночестве. Хотя, поверь мне, это пока тебе кажется, что ребенок проблема.
— Я сейчас
такой глупой себя чувствую!— Давай, малая, выше нос! — подмигивает Ава. — Удачи! — скрестив пальчики, машет мне ими и тут же закрывает дверь, оставляя меня в гордом одиночестве.
Выше…
Куда уж выше!
Я прохожу к зеркалу и бросаю взгляд на собственное растрепанное, раскрасневшееся отражение. Глаза испуганно блестя. Кажись ромашковый чай меня в таком состоянии уже не прошибет. Мне бы сразу коньяка!
А, черт, нельзя же…
Ну вот, даже выпить теперь нельзя!
Хлюп.
Я включаю холодную воду и ополаскиваю горящие щеки. Выключаю. Вытираю руки о полотенце. Оглядываюсь, ища, чем бы еще занять свои руки и глаза. Сама же себя и осаждаю.
Ну это уже смешно! Толку от отсрочивать неизбежное? Рано или поздно придется заглянуть правде в глаза и начать принимать взвешенные, взрослые решения.
Смирившись, разрываю первую коробочку и достаю инструкцию внимательно вчитываясь в “способ применения”. Сердце, как упрямый дятел, стучит о ребра. Все элементарно и просто. С подобным я сталкивалась лишь единожды, далекие пять лет назад, и с тех пор в ровным счетом ничего не поменялось.
Трясущимися руками достаю тест.
Ладно, малышка, сколько веревочке не виться… Сделав все четко, по инструкции, я оставляю тест на тумбе у раковины и сажусь на крышку унитаза. Меня колотит. Знобит, как при температуре тридцать девять градусов. Я сильнее натягиваю рукава, пряча в них ладони. Словно сквозь вату слышу осторожный стук в дверь и обеспокоенный голос сестры:
— У тебя все хорошо?
В отчет мычу что-то невнятное.
— Марта, можно я зайду?
— Заходи.
Дверь открывается, в ванную комнату просовывает нос Ава.
— Тебе там это… «боженька женских оргазмов» звонил. Три раза.
Я тихонько стону.
— Это Бессонов…
— Оу, м-м, интере-е-есно. А ты как у него записана?
— Понятия не имею. Царица, наверное. Или Обезьянка. Главное чтобы не «Королева минетов».
Ава хихикает. Я еще больше хмурюсь. Сестренка тут же становится серьезнее:
— Прости. Ну что там?
— Не знаю… только сделала.
— Сколько нужно ждать?
— Три минуты…
— А прошло?
— Одна… наверное.
— М-м-м, — тянет Ава.
Я поднимаю на нее взгляд. Уж не знаю, какое выражение у меня на лице, но сестренка морщится сочувственно и выдыхает:
— Малышка моя! — усаживается рядом со мной, притягивая к себе за плечи.
Так и сидим. В тишине в ожидании приговора.
По моим внутренним ощущениям проходит гораздо больше времени, чем три минуты, когда Аврелия поднимается на ноги и подходит к раковине.
Я сжимаю пальцы в замок. Судорожно. Смотрю как, словно в замедленной съемке, она берет с тумбы тест и поворачивает результатом вверх. Каждая следующая миллисекунда ощущается вечностью! Хоть внутренне я уже и так знаю, что там, но один черт, шепот Авы:
— Положительный… — имеет на меня эффект разорвавшейся эмоциональной бомбы. Я срываюсь в слезливую истерику, начиная громко и от души рыдать!
Глава 48