Мауи и Пеле держащие мир

— Понятно… — буркнул лейтенант.

— …Это еще ерунда, — продолжил Пумпкинс, — слушай дальше. Там не только батаки.

— Это понятно, Сэм. Там еще какой-то конвент, который показывали по TV.

— Хрен с ним, с конвентом, Фил! Там йеменские боевики из группировки Махди.

— Блин! Откуда, они тут, на хрен? До Йемена двадцать тысяч долбанных километров!

— Оттуда, командир, что это было их золото, которое кто-то украл. И они сейчас за ним пришли. Пропавший золотой запас Махди. Так болтают. Но это еще не главное.

— Сэм, — строго сказал Макфи, — не тяни кота за яйца. Что главное?

— Наша третья рота, вот что! — ответил сержант, — она из Катара, греб его мать!

Лейтенант равнодушно пожал плечами.

— Ну, и что? Парней перебросили из этой арабской сральни сюда, почти на Гавайи. Я искренне за них радуюсь. А они кто? Морпехи? Парашютисты?

— Нет! Это не наш контингент, переброшенный из Катара, это катарский контингент! Долбанные катарцы, которых обучали по нашей программе «Зеленых беретов». А еще говорят, что сюда летит резерв, тоже из Персидского залива. Спецназ эмирата Дубаи.

— Сука, ****ь, ****ец… — прошипел лейтенант, сквозь зубы.

— Вот, — Пумпкинс кивнул, — поэтому, майора Брокбита потянули на новый инструктаж.

— Блин… — выдохнул Макфи, — …Ладно, а кто нас подвезет на танцы?

— С этим все ОК, командир. Нами займутся «Ночные сталкеры».

— Ну… — лейтенант опять вздохнул, — хоть одна конфетка в сплошном говне.

* * *

«Night Stalkers» 160-й авиаполк спецназа был организован в 1990-м для вертолетной поддержки действий коммандос, обслуживал спецоперации 75-го полка рейнджеров, и воспринимался ими, как родной… Вот наступил момент погрузки. Шесть тяжелых двухвинтовых транспортных CH-47 «Chinook» и четыре ударных CH-60 «Black Hawk» стоят на летном поле. Слышны, как обычно, резкие приказы с непременной добавкой трехэтажного мата… Готово. Все на местах. Взлетели. Легли на курс северо-восток… Взвод рейнджеров оказался в CH-47 с взводом «морских котиков» (тактическое подразделение «Sea, Air and Land» — SEAL). Лейтенант «котиков» — веселый, мощный круглолицый парень по имени Джошуа Тенсон сходу пошутил на счет катарской роты:

— Эй, парни, все знают русскую рулетку?

— Ну…

— …Еще бы

— …Все. А что?

— Отлично, парни! А катарскую рулетку кто-нибудь знает?

Возникла пауза, и Тенсон сообщил.

— Это когда союзник равновероятно будет стрелять то ли во врага, то ли тебе в спину.

— Зашибись, как оптимистично, — проворчал Филипп Макфи, и переключил разговор на конкретный вопрос, — Меня вот интересует: как там получилась такая каша. Мне слабо верится, что краснопузые сальвадорцы и филиппинские «хуки» могут оказаться в одной команде с тряпкоголовыми: с йеменскими махдистами и индонезийскими батаками.

— Жизнь, она кривая, — заметил сержант Пумпкинс, — вот, мы оказались в одной команде с тряпкоголовыми, которые в Афганистане воевали против нас за Талибан.

— Не путай, Сэм, — сказал кто-то из рядовых первого класса, — у нас приказ, а у них…

— Что у них, Натан? — отреагировал сержант.

— …Ну… — рядовой неопределенно повертел головой.

— Ты не знаешь, — подвел черту Пумпкинс и хлопнул его ладонью по каске, — и я не знаю, поэтому говорю: жизнь, она кривая, и неизвестно, с кем завтра придется хлебать суп из общего корыта. Но одно я твердо знаю: если той команде хватило мозгов и воли, чтобы загнать в каменный мешок две роты профи-охраны «Groom», то хватило бы мозгов и не утопить несколько тонн своего золота на выходе из порта.

— На что ты намекаешь? — спросил лейтенант Макфи.

— На, то, Фил, что наша вводная — говно. Там все не так, как нам говорят.

— Говори конкретнее, Сэм.

— Хорошо, Фил. Я говорю конкретно: золото утопили специально. Зачем-то это надо.

— Алло, сержант, — включился Джошуа Тенсон, — что ты лепишь? Если бы мятежники утопили баржу с золотом намеренно, то зачем бы они стали пытаться ее поднять?

— …А они пытаются, — добавил сержант «морских котиков», — и это прекрасно видно на съемке с дрона авиа-разведки. Кстати, меня зовут Енох.

— Будем знакомы, Енох, — Пумпкинс пожал ему руку, — я Сэм, ты уже слышал. Так вот, я думаю, золото утопили не те тупые ублюдки, которые сейчас хулиганят на Тинтунге, а другие ублюдки, гораздо более умные, которым зачем-то надо, чтобы парни вроде тебя ныряли за этим долбанным золотом.

— Я ни хрена не понял, что ты сказал, — признался Енох.

— Ты когда-нибудь ловил рыбу на червяка? — спросил сержант рейнджеров.

— Ну, — утвердительно высказался сержант «морских котиков».

— А! Тогда я тебе просто объясню. Баржа с золотом — это червяк. Наживка на крючке.

Енох сдвинул каску, почесал свой загривок и неохотно признался:

— Звучит хреново, но чертовски жизненно.

— Да, — подтвердил лейтенант Тенсон, — звучит жизненно. И, у меня крутиться мысль: почему в этой теме со всех сторон сплошные тряпкоголовые. На атолле Тинтунг что-то строила фирма из Эмиратов. Рабочие у нее батаки, и к ним приехали йеменцы. А к нам прицепили роту из эмирата Катар. И посредине — куча золота, зачем-то затопленного на видном месте, будто, действительно, приманка на крючке.

— И что дальше? — спросил лейтенант Макфи.

— Хрен знает… — Тенсон подвигал мощными плечами, — Надо посмотреть и подумать.

* * *

Через два часа, когда вертолетная группа батальона подошла на 3 километра к рубежу десантирования, посмотреть они ничего не успели, потому что именно в их «Chinook» угодила первая мини-ракета, пущенная из компактного анти-авиационного комплекса «Starstreak» (Британия, модель 1997-го года). Другая мини-ракета задела одну вертушку «Black Hawk» звена огневого прикрытия, но три «Black Hawk», оставшихся в строю, не зевали, и через четверть минуты прошлись огнем по выявленным стрелкам ПВО.

Приблизительно за те же четверть минуты, «Chinook» с взводом рейнджеров и взводом «морских котиков» успел пролететь по круто снижающейся диагонали, одновременно заваливаясь на бок, задеть волны лопастями кормового винта, перевернуться и начать довольно быстро тонуть. Пассажиры в подобной аварии чувствуют себя, примерно как хомяки, попавшие в работающий шейкер для коктейля. Сориентироваться и что-либо предпринять можно только когда машина перестанет вращаться, но это происходит в

момент затопления. Дальше: кто успел выбраться из фюзеляжа — тот всплыл на своем спасжилете, а кто не успел — не всплыл. Обычно промежуточных ситуаций не бывает, однако, не бывает также и правил без исключений. Сержант Сэм Пумпкинс оказался персонажем, на котором Фортуна продемонстрировала принцип существования таких исключений из общего правила. Сержант был затянут в гондолу носового винта, откуда, вроде бы, не было возможности выбраться. Но, там оставался значительный воздушный пузырь, а рейнджеры, как известно, не сдаются. Каким образом сержант умудрился найти и выбить какую-то заглушку, а потом поднырнуть, протиснуться и выплыть наружу — остается еще одной загадкой, связанной с мобилизацией скрытых резервов человеческого организма перед лицом смертельной угрозы. К тому моменту, когда Пумпкинс выбрался из фюзеляжа, глубина погружения была уже не один десяток метров, и парня выбросило на спасжилете, как пробку. На поверхность сержант попал в бесчувственном состоянии, но рефлексы включили дыхание и он постепенно начал приходить в себя. Когда он открыл глаза, море вокруг было затянуто серой дымкой, пахнущей нефтяной гарью, и разглядеть что-либо на дистанции больше сотни метров было решительно невозможно. Издалека раздавались пулеметные очереди и взрывы — где-то продолжалось сражение.