Мазохистка

– Зачем тебе?

– Обработать твою…

– Это царапина. Сама заживет.

– Но…

– Никаких «но»! – резко оборвал я ее и ушел в душ.

Пока я стоял под ласкающими струями теплой воды, я думал о перемене в наших отношениях. Женщина практически перестала язвить и корчить из себя Королеву Вселенной и держалась вполне дружелюбно. Иногда мы обменивались парочкой подколов, но они уже ничего не значили ни для меня, ни, думаю, для нее. Мое постоянное раздражение почти прошло, хотя откровенные сны все еще мучили по ночам, но, похоже, я уже смирился с этим, как с чем-то неотъемлимым. «Как выберусь в город, нужно будет к Ванессе заскочить…» – подумал я и услышал приглушенный гулом воды стук в дверь. Я вышел из кабинки, натянул джинсы и с полотенцем на голове вышел из ванной комнаты.

– Кто приходил, женщина?

– Тебя Занзас вызывает, – ответила она.

– М, – я промокнул волосы, надел рубашку и вышел, направляясь в кабинет босса.

Занзас встретил меня летящим в голову стаканом. Еле увернувшись, я зло посмотрел на него:

– ВРОООООЙ, ЧЕРТОВ БОСС, КАКОГО ХРЕНА?

– Долго шел.

– Я был в душе, тупой босс, видишь, бошка мокрая?

– Меня не волнуют твои причины, патлатый, – он выудил откуда-то из стола еще один стакан.

– Эй, ты скажешь мне уже, почему вызывал, или нет? – спросил я, следя за емкостью в его руке.

– У тебя миссия, – подумав, он поставил стакан на стол, взял графин и плеснул себе виски.

– Ну, наконец-то, – вздохнув с облегчением, я подошел поближе. Занзас ткнул пальцем в одну из в беспорядке раскиданных бумаг.

– Моррини Франко, – прочитал я вслух. – Я его знаю, он что, теперь боссом заделался?

– Да, один из главарей альянса. Берешь людей и дуешь к Моррини. Хочу, чтобы эта семейка перестала существовать.

– Тут наши желания сходятся. Один справлюсь, – я скомкал листок и сунул его в карман. Резко развернувшись, я покинул комнату и отправился к себе – собирать вещи.

С Франко у меня были личные счеты – он зарезал двоих моих людей под предлогом, что они, будучи с ним в одном ресторане, за его спиной говорили про него гадости. Это были двое моих лучших шпионов, один из которых регулярно приносил сведения про босса семьи Тотти, слишком хитрого для открытой вражды с Варией, но неоднократно исподтишка спонсировавшего наших врагов. Моррини были «вассалами» семьи Тотти, а посему истинные причины, по которым устранили нашего лазутчика, были видны невооруженным глазом. На губах моих появилась предвкушающая улыбка – наконец-то у меня появилась прекрасная возможность убить этого ублюдка.

Погруженный в свои планы, я зашел в комнату, не обращая внимания на лежащую на кровати брюнетку, достал из шкафа свою спортивную сумку, покидал туда вещей и ушел в ванную, чтобы забрать полотенце и зубную щетку. Я уже надел плащ и тут только осознал, что девушка неотрывно следит за моими движениями, явно чего-то ожидая от меня. Я перевел на нее взгляд. Надо было что-то сказать перед уходом. Только вот – что.

– Я уезжаю, но это не значит, что ты должна забросить тренировки, когда я вернусь, начнем тренироваться на мечах.

– А когда ты вернешься? – «И все-то тебе знать нужно…»

– Если все сложится удачно, то через девять дней, – я взял в руки сумку и подошел к двери.

– А если нет? – выкрикнула девица. Я обернулся, скалясь, уже представляя себе, как перережу Моррини Франко горло.

– Я тебя умоляю, женщина! Я вернусь через девять дней.

Едва сев в машину, я вспомнил о собственном обещании: «Заеду-ка я перед миссией в «Эммануэль»». Так странно, но об этом проще было думать, когда я находился в замке Варии. Казалось – не поедешь же только из-за этого в город, а теперь, когда ничто не мешало исполнению моих планов, у меня словно стоп-кран сработал. Тем не менее, я вел машину по знакомым улочкам, повинуясь плотским желаниям, которые следовало утолить прежде, чем браться за миссию. Когда я подъехал к горящей неоновой вывеске, на которой была изображена танцующая девица в лифчике и юбке с разрезом до бедра, я уже даже внутренне успокоился, решив, что у меня нет другого выхода. Единственный, казалось бы, по-настоящему важный вопрос должен был быть в том, почему эта идея вообще казалась мне неправильной. И именно он почему-то не приходил мне в голову. Я вышел из машины, поднялся по ступенькам. У дверей стояли две полуголые блондинки, они курили и смотрели на меня, хихикая и о чем-то переговариваясь, будто школьницы. Одна из них мне подмигнула.

– Привет, красавчик.

Не обращая на нее внимания, я подошел к дверце, взялся за ручку. И стоял, не решаясь потянуть. «Я не хочу е*ать этих потаскух», – неожиданно волна возмущения прокатилась в моем сознании. Девушки удивленно наблюдали за мной, а я не понимал, что со мной происходит. Прошла целая минута, а я так и не смог открыть эту чертову дверь. Вздохнув, я развернулся и начал спускаться.

– Ты что, передумал? – огорчилась одна из блондинок. – Хочешь, пошалим в твоей машине, если тебе не нравится в комнате?

– Не сегодня, – бросил я, открывая дверцу и забираясь внутрь. Я отъехал метров на пятьдесят, завернул за угол и остановил тачку. «Какого хрена?!» – выругался я вслух. Я посмотрел на свое отражение в зеркале заднего обзора, будто ожидая увидеть там кого-то другого. «Что происходит-то, мать твою?! С чего это тебя теперь шлюхи не устраивают?» И вдруг я понял – почему. Как бы это парадоксально не звучало, все дело было в гордости. Это было похоже на то, как спортсмен, замахнувшийся на вес в сто килограмм, не захочет поднимать штангу в пятьдесят, как гурман, отказывающийся есть простую еду. И – да, причина была в той женщине. Замахнувшись на нее – на ее тело, такое манящее, но недосягаемое, недоступное по неизвестным мне причинам, из-за барьеров, принципов, которые я сам себе же и воздвиг, доступное перестало меня прельщать. «Ну ахренеть теперь».

«Мда, и как мы до этого докатились?» – подумал я, сидя на темном заброшенном складе за проржавевшим контейнером с машинным маслом, сжимая кровоточащее правое плечо. Я знал, что передышка моя временная, так как следы крови наверняка скоро приведут Моррини и его людей сюда. Я расстегнул плащ и уставился на диагональный разрез на груди, из которого, не переставая, лилась алая влага. «Чертова баба! Сколько еще ты будешь отравлять мне жизнь?!.. Хотя… Когда ты уже признаешься себе, что она не заставляет тебя совершать все эти безрассудства? Можно сколько угодно валить на нее все свои проблемы, но причина-то…», – не успел я додумать, как послышались голоса и звуки многочисленных шагов.

А начиналось все так хорошо. Я последовательно уничтожал вражеские базы одну за другой, с каждым днем приближаясь к своей главной цели. Я приехал в главный штаб к ночи, легко разделался с охраной, даже не подняв шума. Однако моя самонадеянность и желание поскорее расквитаться с Франко сыграли против меня – позабыв о камерах, я позволил противнику обнаружить меня раньше, чем я доберусь до него. В принципе, так и было задумано, ведь я был наслышан, что Моррини неплохо дерется на саблях, и перед его смертью я хотел с ним немного поиграть, но только на нейтральной территории. А посему следовало выманить Франко из его норы, что я и сделал. Но не думал я, что этот проклятый трус возьмет с собой всю свору – я гнал по шоссе под двести, а за мной неотступно следовало десять машин. В черте города, под утро, я понял, что надо с этим кончать, но под обстрелом сражаться с боссом смысла не имело. Я подпускал к себе по нескольку смельчаков, отстреливаясь в ответ, петляя по узким переулкам пустого города, стремясь только подобраться к Франко, зная, что как только я разберусь с ним, от смелости его людей ничего не останется.

И вот я в очередной раз свернул за угол, буквально протискиваясь между двумя плотно стоящими домами, как навстречу мне выбежала маленькая итальянская девочка. Понятия не имею, что ребенок делал в пять утра на улицах города – может, сам дьявол послал демона, притворившегося этой девчонкой, чтобы погубить меня. Она смотрела на меня своими большими карими глазищами, комкая в ручонках подол розового платьица. «Потерялась, может?..» Над правым ухом просвистела пуля, возвращая меня к реальности. Я обошел девочку стороной.