Мазохистка

Она лежала ко мне спиной, одна, и чувство облегчения приятным успокоительным обволокло мои расшалившиеся нервы. Бретелька сползла с ее оголенного плеча, и тут я только до конца понял, как же я соскучился по ней. Я захотел поскорее насладиться ее телом и, ничего не говоря, сбросил плащ, рубашку, расстегнул штаны и лег позади нее. От ее волос пахло кофе с корицей. «Я дома», – с удовольствием подумал я и провел рукой по ее животу, спускаясь вниз и стягивая с моей женщины нижнее белье. Приподняв ее ногу, я проник внутрь и словно второй раз почувствовал, что «я дома» – так приятно, привычно и хорошо. Рена застонала, и я больше не мог сдерживать себя. Быстрее, резче, сильнее, глубже. Хочу прочувствовать ее тело полностью, стать одним целым, проникнуть под кожу, под ребра, сделать ее своей, собой. Она стала вскрикивать, что заводило меня до безумия, а потом сказала: «Скуало, мне больно!»

Наш первый раз, и она просит: «Скуало, сделай мне больно, я этого хочу». От этих воспоминаний я лишь возбуждаюсь еще сильнее, и мое тело становится машиной, созданной лишь с одной целью – совершать поступательные движения в ее теле, постепенно наращивая темп. Где-то на задворках сознания появляется слабая мысль: «Она сказала, что ей больно, а не просила сделать ей больно», – но я не могу остановиться. Остановиться – значит умереть. Мне нужно выплеснуть всю свою ревность, злость, раздражение, привязанность, то, как я скучал, как хотел, как думал, как я… люблю.

На этой мысли ко мне приходит желанное наслаждение, раньше, чем обычно, но я слишком соскучился и слишком вожделел. Я вышел из нее, хоть и хотел бы остаться подольше, опустил ее ногу и лег на спину, наслаждаясь негой во всем теле. Но, как обычно, вместе с телесным отдохновением пришли душевные терзания. «Я сделал ей больно, и на этот раз ей даже ни капли приятно не было», – я хмуро смотрел в потолок, ощущая себя виноватым. «Вот опять это тошнотворное чувство, чтоб его! Я что, виноват, что родился таким? Виноват, что не умею быть ласковым?» – я перевел взгляд на ее спину. Хрупкие плечи Рены едва заметно вздрагивали, глаза мои расширились, а внутри словно что-то рухнуло вниз – от наслаждения не осталось и следа. Ощущая себя чудовищем, я потянулся к ней, но на полпути моя рука остановилась. «Стоит ли?..» Внезапно я понял, что не не умею быть ласковым, я не хочу таким быть, не пробую даже, так как это «не мой стиль». Пересилив себя, я погладил ее по плечу:

– Прости, я сделал тебе больно, – неумело извинился я, но девушка молчала. «Обиделась? Перестала со мной разговаривать? Опять уйдет?» – Сильно болит?

– У меня болит не там, – тихо ответила она. «Что? А где тогда?»

– А где? – озвучил я свои мысли. Она взяла мою руку и прижала чуть ниже левой груди.

– Вот здесь. – Она отпустила мою руку, но я в изумлении продолжал держать, не зная, что теперь делать и что сказать. Наверное, это был единственный раз, когда прикосновение к ее груди не вызвало у меня возбуждения – я был растерян, так как понятия не имел, что делают в таких ситуациях. Но останавливаться на полпути не имеет смысла. «Давай же, пересиль себя», – я склонился над ее шеей, согревая своим дыханием.

– Я просто очень сильно тебя хотел, – признался я, целуя Рену в плечо, не могу же я сказать «я так сильно по тебе соскучился!», – и не мог себя контролировать. Но теперь мы сможем сделать это, как тебе нравится. – Я перевернул девушку к себе лицом, нависая сверху.

Увидев ее заплаканное лицо, я снова почувствовал укол совести и поспешил стереть следы слез на ее щеке, как стараются незаметно скрыть следы совершенного преступления. Я наклонился и поцеловал ее в губы, стараясь быть нежнее. Она обхватила руками мою шею, зарываясь тонкими пальчиками в мои волосы, а ногами обвивая мою талию, и я почувствовал облегчение – кажется, простила. Сдерживая свои плотские порывы, я медленно вошел в нее и так же медленно начал двигаться внутри, погружаясь, однако, на всю глубину – не совсем так, как я люблю, но зато Рена застонала от наслаждения. Поддаваясь неведомому желанию, я протянул руку к ее лицу и провел большим пальцем по припухшим от волнения губам. Девушка прикусила его, и волна возбуждения прокатилась по моему телу, но я держался.

Стараясь возместить потерю удовольствия, которое я получал, причиняя ей боль, я решил растянуть процесс, упиваясь состоянием полного телесного единства. Моя женщина просила меня не останавливаться, но я не давал ни ей, ни себе разрядиться, мучая нас обоих и получая какое-то извращенное удовлетворение от этого. И, похоже, не я один. Ее стоны – бальзам для моих ушей – гулким эхом отдавались в комнате и, вероятно, выходя за ее пределы. Да, пусть все знают, как моей женщине хорошо со мной! Она начала выгибаться подо мной, стараясь прижаться ко мне крепче своим телом, и я в который раз удивился той синхронности, с которой к нам приходило удовлетворение. Я прижал ее к себе, упиваясь этими последними моментами нашей близости, наслаждаясь ее молодым упругим телом, которое дарило мне столько удовольствия. Я вышел и лег на спину, и Рена, немного отдышавшись, поспешила лечь головой на мое плечо. «Вот чего мне не хватало всю эту неделю, а я думаю – почему заснуть не могу?..»

– Я люблю тебя, – шепчет она прежде, чем уснуть.

«Я тебя тоже», – мысленно отвечаю я, целую ее пахнущую корицей макушку, приобнимая за плечи, и, довольный, засыпаю.

====== POV Скуало – 21. ======

Следующим утром я… Стоп. А что было следующим утром? Ах, да – меня-таки вынудили выложить всю подноготную, причем весьма неожиданным образом. Впрочем, началось все с того, что я, превозмогая неприятную болезненность в мышцах, расположенных в некоторых занимательных местах, нехотя вылез из теплой постели, с трудом разорвав мягкие объятия своей женщины.

На самом деле, я бы не удивился, если бы она пропустила тренировку – если уж даже для меня прошлая ночь не прошла бесследно, что говорить о девушке. Однако я вновь ее недооценил – явилась. Да в таком виде, что я готов был плюнуть на все свои и ее мышцы и снова затащить ее в постель. Скользнув взглядом по стройной фигуре и задержавшись на оголенном животе, я, тем не менее, решил не поддаваться:

– Если думаешь, что это сработает, то ты ошибаешься.

– Ты о чем? – невинно поинтересовалась Рена, изогнув бровь. «Ну, артистка!»

– Решила соблазнить меня, чтобы я поддался?

– Да нет, я просто купила одежду посвободнее, – кажется, вполне искренне изумилась она. «Проклятье, да что ж со мной творится-то?!» – Но раз ты сам об этом подумал… – она хитро улыбнулась.

– Чертовка.

– Один-ноль, – уперев руку в бок, произнесла женщина.

– Даже подобраться ко мне не сможешь, – ухмыльнулся я.

– Спорим?

– На что?

– На желание. – «Вот уж неожиданно».

– Идет, – я бросил ей меч и, не дав разогреться даже, стремительно атаковал.

«И как же я, бл*ть, докатился до этого?!» – недоуменно подумал я, держа лезвие у ее живота и чувствуя прикосновение холодной стали к своей шее. Кажется, последний раз я проиграл женщине в сражении, когда встречался с одной своей давней знакомой. Вот только это еще хоть как-то можно было объяснить – девчонка воспитывалась в клане ниндзя, а эту-то… «Эту-то я сам научил», – чуть было не улыбнулся я, наблюдая за ее сердитыми, постепенно оттаивающими глазами – ну подумаешь, срезал волос чуток, тоже мне, трагедия! Перевел взгляд на мокрую прядку, прилипшую ко лбу, а затем на бурно вздымающуюся грудь.

– Сдавайся, – наконец, отдышавшись, выдохнула она.

– С чего бы это? – ухмыльнулся я. Словно в ответ на мой вопрос, я почувствовал, как лезвие сильнее вдавилось в кожу на шее, отчего я не замедлил прижать свой меч к ее животу.

– Я победила. Ранение в живот – ерунда по сравнению с тем, что я могу сделать с тобой.

– Вынужден признать, что сегодня ты была неплоха. И ближе ты ко мне в жизни вряд ли подберешься. Но как ты собираешься жить без половины тела?

– Без половины тела можно прожить, а вот без головы – вряд ли, – съязвила женщина. «Ну-ну, не зарывайся, женщина!» – Поэтому ты выполнишь мое желание.