Меч мертвых

Искра открыл рот говорить… Но тут Страхиня внезапно насторожился, уловив нечто никому из них недоступное. А потом, мгновенно и без предупреждения взвившись, исчез в ближних кустах. Тотчас оттуда долетел шум короткой и неравной борьбы, потом придушенный вскрик.

Искра с Крапивой немедля бросились следом, схватив из костра по пылающей головне. Когда они подбежали, Страхиня уже поднимался на ноги.

– Вот оно как, – сказал он всё с той же очень неприятной усмешкой. – Лес-то здешний, оказывается, совсем невелик… За каждым деревом по соглядатаю…

В его хватке беспомощно извивался молоденький белоголовый парнишка. У него висел на поясе хороший охотничий нож, но воспользоваться им он не успел. Он, может, и был лихим полесовником, привыкшим выслеживать опасных зверей. Но против Страхини его охотничья сноровка никуда не годилась.

– Тойветту!.. – в один голос узнали ижора Харальд и Искра, когда варяг выволок свою добычу поближе к костру. – Тойветту Серебряный Лис!..

– Я давно шёл за тобой, сын Твердислава, – сказал Тойветту. – Я держал стрелы на тетиве, когда тебе грозила опасность, но не показывался, потому что мне было стыдно. Ведь это из-за меня ты зимой едва не погиб.

– Ну и зря не показывался, – покачал головой Искра. – Не пришлось бы нам о многом гадать, что теперь мы знаем наверняка!

Ижор промолчал. Вина, которую он сам на себя возложил, была столь безмерна, что ещё одну маленькую провинность не стоило и считать.

– Значит, корабль был на самом деле… – пробормотал Харальд. – Корабль мёртвых, на котором мы плыли в Вальхаллу… Мой корабль… И человек, что положил меня в лодку… Значит, не померещилось…

– Не узнал ли ты, Тойветту, кого-нибудь на той лодье?.. – с бьющимся сердцем спросила Крапива. – Ну, пока вниз с ветки смотрел?..

Ижор опустил глаза и обхватил руками колени.

– Мне стыдно, – сказал он. – Я испугался, как лягушонок, которого уж хватает за лапку. Я сразу зажмурился, чтобы они не увидели меня и не взяли с собой. Я только заметил, что все были брошены как попало, а один лежал на носу, и было похоже, что он приполз туда сам.

– Это был, наверное, тот старик, который мне посоветовал прежде смерти не умирать, – предположил Харальд. – Мало удивлюсь я, если узнаю, что это он отвязал причальный канат и освободил мой корабль. Пока я там был, корабль вели на верёвках!

– Старик?.. – хрипло выговорила Крапива. Она держала в руках прут и, сама не замечая, ломала его на мелкие части. – У батюшки на заставе не было никаких стариков…

– Могли приютить кого, с ними и попал, – предположил Искра.

– Это я сначала решил, что старик, – досадливо мотнул головой Харальд. – Я ошибся. Старик не выдержал бы того, что выдержал он. Он сам был ранен: я слышал, как он дышал. Но у него достало сил позаботиться обо мне…

– Где теперь этот корабль? – спросила Крапива. Она уже не ломала прут, а рвала его сильными пальцами, и было понятно: стоит ей вызнать хотя бы примерное направление, и никакая сила не удержит её возле костра. Подхватится и полетит напрямик, трясина там, не трясина. Высунься из пучины Болотник, затей утопить – приласкает пучеглазого так, что кабы не пересохло болото…

– Где корабль, это теперь Болдыря спрашивать… – Ижор съёжился ещё больше, уткнулся носом в колени: – Я трус. Серебряный Лис не узнает меня, когда моё тело обмотают берёстой, а дух вернётся в небесное логово. Когда корабль прошёл мимо, я упал с дерева и погнал лодку не понимая куда. Мне казалось, Калма шла по болоту следом за мной и вот-вот настигнет… Я потерял достоинство, трясясь за свою ничтожную жизнь. Я опамятовался, когда уже пересёк Сокольи Мхи… там теперь играют дочери потоков, всё залито, пешком не пройдёшь…

– И попал прямо на острова, куда мы тот раз на лыжах подобрались, – кивнул Искра. – Как ушёл-то от Болдыря?

– Да дело нехитрое… Я ведь с испугу не удержал языка, всё выболтал про мёртвый корабль, думал, они тоже удирать схватятся, а они искать его собрались… Про сокровища какие-то толковали…

– Дары богатые, что батюшка мой всю зиму по дворам ходил, собирая!.. – скрипнул зубами Искра. – Замирения ради светлому князю Рюрику хотел поднести!..

– Спор у них какой-то вышел из-за челнов, – сказал Тойветту. – Вот тут я и сбежал.

– Почему спор? – встрял Харальд. – Спорили, кому за добычей идти?

– Куда корабль-то вынести обещало? – спросила Крапива. До разбойников, челнов и сокровищ ей дела не было. Щёки воительницы нехорошо запали, глаза горели огнём. Медлительный ижор, однако, не умел отвечать на торопливые вопросы, путающие рассказ. Этак недолго совсем сбиться и позабыть о чём-нибудь важном!.. И он проговорил:

– Тогда мне показалось, они ведали про мёртвый корабль ещё раньше, чем я у них появился. И ждали, пока его к ним приведут. Только те люди, что лодью вели, от сокровищ им малую толику посулили. А тут, Болдырь молвил, напоследок всё заберём…

– Напоследок? – немедля перебил Искра.

– Да… Уходить они с Сокольих Мхов думали. Стало им там почему-то опасно…

– А ещё бы!.. – сдавленно зарычала Крапива. – Куда ни шло, богатого купца пощипать! А вот за то, что батюшку и отроков его погубили, государь Рюрик их…

Её голос сорвался.

– И моего батюшку со товарищи… – хмуро добавил Звездочёт. – Горд князь наш Вадим и непотребство безнаказанным не оставит!

– Дурачьё вы, – сказал Страхиня. – Щенки.

Крапива и Искра разом повернулись к нему. Видно было, как у обоих перед глазами рассеивалось видение двух дружин, совокупно искореняющих Болдырево гнездо.

– Вы что, – продолжал жестокий варяг, – в самом деле считаете, это Болдырь проказил?