Меч Тамерлана

Шуй и Косой ответили мне одновременно:

— Да!

— Нет.

Я благодарно кивнул Дмитрию — после чего обратил свой взгляд на тезку:

— Уверен? Ведь и награду с великого князя я также стребую. Мы же у Ельца и Москву будем защищать!

Федор лишь отрицательно мотнул головой:

— Довольно нам княжих наград. Ушкуйники вдоволь пролили за нее крови у Жукотина и в Сарая-Берке. Дойдут татары до Хлынова? Вернемся в Новгород. Не желаю я больше лить кровь за князей!

У давнего соратника глаза полыхнули свирепым гневом; что же, после зимней бойни и недавней засады, он имеет полное право гневаться…

Я терпеливо кивнул:

— Будь по-твоему, Федор. Но неужто поведешь своих людей на полуночь в самую зимнюю стужу, а? Еще и голодными… А у меня есть запасы еды, хорошие запасы — но я согласен ими поделиться, коли останетесь вы до весны. Покуда наверняка не узнаем, где ударит Тохтамыш…

Косой было вскинулся, но я остановил его жестом руки:

— Погоди горячку-то пороть, дослушай! Так вот, если появится хан на Дону, я не буду мешать вам уйти. Но взамен попрошу взять с собой столько наших жен и детей, сколько сможете — и переправить их через Оку в землях Московского княжества. Ведь это вы сумеете сделать?

Федор чуть сдулся — и нехотя кивнул.

— Вот и славно!

Про себя же я подумал, что свободных невольниц — ну, то есть бывших невольниц — а также незамужних девок и красивых вдов со всего княжества буду знакомить с повольниками грядущей зимой. Особенно с повольниками Косого… Устроим несколько праздников, ярмарок, глядишь, начнут и миловаться — особенно в студеную пору, от привычного русичам зимнего безделья. А уж там девки понесут плод — так и повенчаем!

И никуда ушкуйники от меня не денутся…

— Тимофей, вы как?

Болдырь только пожал плечами, после чего невесело заметил:

— Мы все семейные, нам стронутся на полуночь не с руки. Тем более в зиму… А по весне видно будет. Но прав ты, княже: чтобы женки да детки успели уйти, нужно будет насмерть встать — и биться с ворогом, покуда сами живы. Вот только… Ежели татары с Казани на Москву пойдут — и на Оке князь Дмитрий их не удержит, я казаков снова на Дон уведу. Все одно стругов у наших воев немного — и кто из охотников за тобой пойдет на выручку великому князю да по зову сердца, тот пойдет. Остальные же с семьями подадутся на полудень…

Я согласно кивнул, даже не пытаясь давить на данные ранее обеты казаков служить мне, князю Елецкому — и оберегать свой новый дом. На самом деле я и сам вполне серьезно рассматриваю возможность отправить семью на юг, коли Тохтамыш ударит от Казани — и русская рать не выдержит вражеского натиска… В этом случае Екеж заберет сестру и племянника, спуститься со своими касогами на стругах по Дону — а после доплывет до родных мест вместе с дружинниками, кого я зачислил в личный двор княжича. Этих сил должно хватить Екежу вернуть землю — и защитить мою жену и сына до совершеннолетия Жорки.

— Хорошо, будь по твоему, голова. Значит с казаками и ушкуйниками мы все решили… Остаемся только мы с тобой, воевода!

Твердило ободрено кивнул, и я начал диктовать поручения:

— Значит так: сперва наперво необходимо подготовить стрел и болтов — сколько сможем! Причем отдавать предпочтение именно болтам, луков-то у нас не столь много… Кузнецам наковать наконечников и для стрел, и для болтов, и для совней с сулицами. Кроме того, нужно попробовать наладить выпуск собственных самострелов… Пусть не таких сильных, как у фрязей — но хотя бы тех, что можно взвести собственными руками; у русичей в старину такие и были. Они будут бить не столь сильно и далеко — но достаточно, чтобы проредить татар на броду со стены отрога… Если что, я мастерам все объясню, как делать.

Воевода согласно кивнул — и я продолжил:

— Остроги мы под зиму уже никак не укрепим — но можно подготовить колья для надолбов… И рогульки — репьи железные, но это снова к кузнецам. Запасы их — как запасы стрел и болтов, да сулиц нужно подготовить в каждом остроге. Еще бы сколотить туры — большие осадные щиты с небольшими бойницами, что можно передвигать, ага. С их помощью, а также с помощью надолбов и рогулек мы сумеем быстро соорудить полевые укрепления, действенные против ордынских конных лучников — и даже панцирных багатуров!

И вновь согласный кивок Твердилы:

— Со всеми взрослыми мужами, способными бить из лука и самострела, метать сулицы и колоть совнями — а заодно и рубить ими, и топорами — необходимо проводить воинские учения. Два-три раза в седьмицу, а то и чаще! Пусть повольники обучают их пешему бою — учат строится в «ежа», ощетинившись копьями, складывать щиты в «черепаху»… Казаки научат стрельбе из луков — а дружинные бою из самострелов. Да, нужно заготовить как можно больше древок — и для копий, и для сулиц, и для болтов, и стрел! А заодно наплести щитов-калканов из лозы; хотя бы от срезней татарских прикроют… Да гонца отправить к Донскому, чтобы огненного зелья к пушкам как можно больше выделил, да железа! Да мелких камней набрать для картечи… Да возы и телеги, и кибитки все подготовить к весне на случай, коли придется собирать обозы в Коломну и Москву… Да вот еще что!

Взгляд воеводы окончательно потух. Он только теперь осознал, что грядущей зимой не найдет для себя ни единого свободного мгновения…

Глава 15

Студень (декабрь) 1382 года. Цитадель Каффы, консульский дворец.

…- Безусловно, это неожиданный визит! Признаться честно, я даже не совсем понимаю, в каком качестве вы прибыли к нам в гости, сеньор Едигей… Впрочем, мы всегда рады добрым гостям! К слову, до нас уже дошли слухи о славной победе хана Тохтамыша над мятежниками-булгарами и русами, терзавшими Газарию набегами последние два года… И вашей победе мы несказанно рады!

Джианнони дель Боско, консул Каффы, естественно лукавил. Он не был рад появлению темника, прибывшего в столицу Газарии в сопровождение сильного эскорта в три сотни хорошо вооруженных, панцирных гулямов… Явно лучших из лучших воинов татарина, «почтившего» Каффу и лично консула своим присутствием. Но самое главное — Джианнони совершенно не понимал причину появление темника в своем дворце!

Между тем крепкий и рослый татарин, выслушав перевод толмача, слегка так прищурил раскосые глаза — что вызвало у консула ассоциацию с мирно отдыхающим тигром. Вроде бы хищник и не собирается атаковать — но от каждого его движения исходит скрытая угроза…

— Я прибыл говорить с тобой консул, много говорить.

Джианнони с трудом подавил зашевелившееся было в душе раздражение. Полноправный властитель богатой Каффы, одного из крупнейших генуэзских городов, видный член Оффиция Газарии… Он никак не мог позволить себе забыть о том, что колонии Генуи в Крыму и на Тамани целиком и полностью зависят от Орды. Генуэзцам доступно самоуправление лишь в пределах городских стен их крепостей — что в любой миг могут стать жертвой атаки очередного хана… Как это уже случилось при хане Джанибеке тридцать пять лет назад.