Меч Тамерлана
Шрифт:
Как бы то ни было, использование ордынцами артиллерии меня крепко впечатлило.
Сумей ворог тотчас организовать контратаку — хоть через реку, хоть с суши — нам пришлось бы очень туго. И это несмотря на тот факт, что мой отряд «морской пехоты» десантировался так четко и слаженно, словно не раз отрабатывал высадку на учениях! Покинув суда, стрельцы-ротники тотчас укрепили на подпорках ростовые щиты (и павезы, и червленые) — к тому же щедро рассыпав у выхода с брода горсти «железных рогулек». В то время как привычные к волоку ушкуйники уложили на землю брусья-волокуши, затащив на них наши корабли — и принялись спешно перемещать их от берега… Чтобы после, на расстояние полета болта до выхода с брода, начать замыкать струги в плотный круг! Замкнув же его, мои вои тотчас укрылись в импровизированном
Мы успели. И к слову, такого еще никогда не было — и, наверное, уже никогда не будет. Ну, чтобы гуляй-город (он же вагенбург) строили из стругов и ушкуев! Хотя в общем все происходящее очень напоминает мне битву при Молодях…
Внезапность неожиданного для поганых удара вновь подарило нам время. И когда с западного берега через брод ударил крупный отряд всадников (наспех собранный, как видно, энергичным и деятельным командиром), татар еще на переправе встретил залп каменных ядер всех пяти бомбард… А затем и столь же дружный залп многочисленных арбалетчиков! Наконец, рассыпанный на берегу «чеснок» не позволил продвинуться вперед самым отчаянным храбреца и счастливчикам, избежавшим встречи с болтами…
Этого хватило, чтобы остановить атаку быстро одумавшихся ордынцев, ринувшихся по броду назад. А вот уже в спину им никто не стрелял — увы, запаса болтов мы уже никак не восполним.
Более того, как только болты кончатся, крепость падет… Если, конечно, мы не сумеем в перерывах между накатами степняков спешно спустить суда на воду! Впрочем, спуск кораблей наверняка попадет под обстрел татарских тюфенгов — да и задача у нас не выжить, а как можно дольше держаться в осаде, сковав ордынцев и выиграв великому князю время добраться до Коломны…
Хотя в качестве резервного варианта отступление по воде я по-прежнему держу в голове — и даже обсудил его и с Дмитрием Шуем, и с прочими ротниками. Воины не должны чувствовать себя совсем обреченными — а даже зыбкая надежда придаст им сил…
В любом случае, болтов у нас пока много. А самое главное — мы помешали ордынца переправить свои тюфенги через реку! Очевидно, к моменту нашего появления враг только подвез артиллерию к броду. Быть может, первые возы с пушками уже и вошли в Донские воды… Но, к моему вящему сожалению, телеги и прочий гужевой транспорт татар, бывший в момент удара ушкуйников на переправе, в основе своей перевернулся под напором взбесившихся от страха лошадей — и затонул вместе с содержимым. Часть же возов столкнули в реку сами татары — ну, чтобы трофеями нам не достались… Жаль, конечно, что мы не смогли захватить пусть даже пары тюфенгов — но покуда нам хватает и собственных пушек. Четыре обращены на восток, откуда подоспевшие сегодня татары пытаются вот уже в третий атаковать, еще одно орудие держит переправу под прицелом. Как и полсотни арбалетчиков, пристрелявших выход с брода… Конечно, ночью враг уже пытался скрытно переправиться через реку — но бдящие дозорные вовремя заметили опасность, и град болтов да картечи остановил рывок поганых! А теперь, днем, не имея связи, ордынцы даже не могут согласовать совместного удара — и в то время как основные силы степняков ринулись в очередной накат с востока, оставшийся на западном берегу отряд едва успел очухаться…
— А теперь все вместе!
Звонкий голос Алексея натянутой струной зазвенел над гуляй-городом, заглушив радостные улюлюканья ушкуйников, провожающих ордынцев отборными ругательствами — и опомнившись, повольники закричали вслед за дружинным, нестройным хором повторяя татарские слова:
— Туктамыш, нукерлар артына качма! Князьнен чакыруын кабул ит хэм анын белэн сугыш, мескен куркак! Синен Гаскэрен Ельца янында тар — маар ителде, озакламый син дэ улэчэксен, симез дунгыз!!!
Темник Едигей.
…- Прекрати прятаться за спинами нукеров, Тохтамыш! Прими вызов князя и сразись с ним, жалкий трус! Твое войско под Ельцом разбито — скоро сдохнешь и ты,
жирная свинья!!!Едигей невольно усмехнулся, заслышав ломанную речь урусов, полную издевок над ханом. Впрочем, ему все же пришлось прятать улыбку от разъяренного до белого каления Тохтамыша, выехавшего навстречу бегущим нукерам — и бешено закричавшего:
— Шелудивые псы! Жалкие, бесхребетные трусы! Вернитесь в бой и перебейте всех урусов!!! Их же меньше вашего, много меньше!!!
Покачав головой, темник направил коня вслед хану — а поравнявшись с ним, негромко, но веско бросил:
— Ты неправ.
Тохтамыш едва не зарычал от бешенства — после чего, обернувшись к Едигею и посмотрев на него налившимися от крови глазами, переспросил, зловеще так шипя:
— В чем же я неправ?!
Но Едигей уже надел маску невозмутимого спокойствия, из раза в раз обезоруживающую хана:
— Ты требуешь идти сражаться и умирать за свою попранную урусами честь — в то время как каган Федор зовет на поединок только тебя… Мне знакома мощь самострелов урусов, их используют отдельные отряды пехотинцев Тамерлана при штурме городов. Это очень сильное, дальнобойное оружие, оно сильнее наших луков… А уж как каган Федор догадался заряжать тюфенги не каменным ядром — а битым щебнем! Нукеры гибнут десятками при каждом выстреле… А кроме того, их встречают сотни убойных болтов прежде, чем любой из всадников успевает сделать свой выстрел! Наконец, урусы, стоит отметить, неплохо так укрепились… Пусть и твердыня их кажется нелепой.
Тохтамыш неравно дернул щекой — переспросив чуть более спокойно, но все еще очень злобно:
— К чему ты клонишь?!
Темник невесело усмехнулся:
— К тому, что ты гонишь своих нукеров на верную смерть, в то время как урусы задели именно твою честь и твое достоинство, хан. Ты осыпаешь батыров ругательствами — но они-то вернулись из боя, пролили кровь за твое имя… И теперь, видя твою нерешительность и бесконтрольный гнев, они перестают верить в тебя — а их боевой дух падает.
На мгновение прервавшись, Едигей продолжил:
— Конечно, мы наверняка возьмем эту странную крепость… Потеряв еще пару-тройку тысяч воинов, не меньше. Но что будет, когда дойдет до сечи с ратью кагана Димитрия, а? Смогут ли сражаться твои нукеры с куда более сильным противником, потеряв веру в своего хана?
Глаза Тохтамыша буквально полезли на лоб от гнева и возмущения:
— Что?! Ты хочешь сказать, что я должен принять вызов этого пса?!
Едигей внутренне усмехнулся — каган Федор сумел всерьез зацепить хана. Чего стоит одна только его реакция, когда Тохтамыш допрашивал нукера, плененного урусами на переправе! Последнего отпустили передать вызов кагана на поединок — и воин вначале в красках поведал про бой на реке… А после, дрожащим голосом повторил слова Федора.
В том числе поведав весть о разгроме под Ельцом оставленного ханом войска!
Сам-то Едигей не очень поверил в последнее — хотя и объяснить для себя тот факт, что корабли урусов вдруг оказались на переправе, никак не смог. У осаждающих крепость ведь оставался греческий огонь, до того успешно примененный татарами на реке… Но, конечном, сам вызов не мог быть настоящим приглашением на «Божий суд» — каган Федор явно не столь наивен. Просто он хотел разбудить в Тохтамыше гнев, залезть к нему в голову — чтобы хан поставил эмоции над здравым смыслом и потерял еще сколько-то времени, сражаясь с наглецами-урусами в собственном тылу…
Стоит сказать — вчера у кагана все получилось.
Ибо выслушав нукера, изменившийся в лице Тохтамыш замер на мгновение каменным истуканом, борясь с собой — но спустя удар сердца он бешено закричал! И, вырвав саблю из ножен, распластал посланника кагана до пояса… Распластал одним могучим, страшным ударом! После чего, по-прежнему не владея собой, хан приказал основным силам Орды разворачивать назад, желая лично насладиться тем, как Федора рвут на части лошадьми…
Вот только каган не спешит сдаться в плен — а его воины весьма успешно отбивают наскоки татар… Да еще и смеют выкрикивать столь страшные ругательства, низвергая весь авторитет хана в прах!