Медицина Древнего часть вторая

Входная дверь распахнулась прежде, чем я успел взяться за ручку. На пороге стояла Ирина Леонтьевна — домоправительница, державшая хозяйство в железных руках. При виде меня у неё упал телефон, который держала в руках.

— Господи! Кирилл Дмитриевич! — воскликнула она, прижимая руки к груди.

За её спиной маячила фигура Слона. Он замер, словно статуя, увидев меня. Затем его лицо расплылось в улыбке.

— Кирилл! — звонкий голос сестры прорезал общий гомон. — Кирилл вернулся!

Алёна вылетела из глубины дома, словно маленький ураган. Не останавливаясь, она бросилась мне на шею, обхватив руками и ногами.

— Ты жив! — её голос дрожал от слёз. — Мы так боялись! Мама всё время плакала!

Я обнял сестру, прижав к себе. Её тонкое тело дрожало от волнения.

— Кирюша! Мама! Мама! Кирилл вернулся! — кричала Алёна, не отпуская меня.

Из гостиной появилась мать. Её лицо было бледным, под глазами залегли тёмные круги от недосыпания и слёз. Увидев меня, она замерла, словно не веря своим глазам.

— Сынок? — прошептала она, делая неуверенный шаг вперёд. — Это правда ты?

Я осторожно опустил Алёну на пол и раскрыл объятия. Мать бросилась ко мне, прижалась так крепко, словно боялась, что я снова исчезну. От неё пахло домашней выпечкой и лавандовым мылом.

— Почему тебя забрали? — шептала она, ощупывая моё лицо дрожащими пальцами. — Мы ничего не знали… Жандармы молчали… Я думала…

Её голос сорвался, и она снова прижалась к моей груди, всхлипывая.

— Всё хорошо, мама, — я гладил её по волосам, чувствуя, как под ладонью проскальзывают первые серебряные нити седины. — Просто недоразумение. Теперь всё позади.

— Вера Ефимовна, — Бестужев шагнул вперёд, мягко коснувшись её плеча. — Я же обещал вам, что всё уладится. И вот — Кирилл дома, цел и невредим.

Мать подняла заплаканное лицо, взглянув на Бестужева с благодарностью:

— Спасибо вам, Пётр Алексеевич. Если бы не вы…

В этот момент со стороны подвала раздались тяжёлые шаги. Стук трости о паркет, размеренный и неторопливый. Из тени коридора в освещённый холл выступила высокая фигура.

Дед шёл неспешно, опираясь на свою трость с серебряным набалдашником. Но это был не тот умирающий старик, которого я видел в Лоснёвке. Его спина распрямилась, лицо посвежело, глаза смотрели ясно и твёрдо. Он выглядел как минимум на пятнадцать лет моложе.

— Здравствуй, внук, — произнёс он, останавливаясь в нескольких шагах от нас.

Бестужев застыл, глядя на деда как на призрака. Его лицо побледнело, кулаки непроизвольно сжались.

— Ефим Юрьевич? — голос Бестужева дрогнул. — Ты здесь? Но как же… — он перевёл ошеломлённый взгляд на меня. — Как же капище? Наследство? Ты же был при смерти!

Глава 14

Дед сделал ещё шаг вперёд, его трость отчётливо стукнула по начищенному до блеска паркету. Стройный силуэт в отличном строгом костюме казался почти молодым. А ведь ещё недавно, он едва передвигался, хоть и храбрился.

— Ефим Юрьевич? — голос Бестужева звучал растерянно, он смотрел на деда, как будто перед ним стоял призрак. — Вы… здесь? Но как же так?

Дед улыбнулся, показав крепкие белые зубы. Лицо его избороздили морщины, но уже не те глубокие борозды, что придавали ему старческий вид ещё неделю назад. Сейчас он выглядел как крепкий шестидесятилетний мужчина, которого никак нельзя было назвать дряхлым.

— Пётр, сколько лет, сколько зим! — дед протянул руку Бестужеву. — Давненько мы не виделись. Что же ты так удивлён?

Князь механически пожал протянутую ладонь, но глаза его продолжали метаться между мной и дедом.

— Я не удивлён вашему здоровью, — пробормотал он, наконец справившись с первым шоком. — Я поражён вашему присутствию здесь. Особенно учитывая договорённости, что были достигнуты много лет назад.

Дед отпустил руку Бестужева и оперся на свою трость сильнее, чем требовалось. Движение выглядело нарочитым.

— Договорённости? — он поднял бровь, бросив короткий взгляд в мою сторону. — Ах да, договорённости. Но те были со мной как с главой рода.

Он сделал паузу, его глаза блеснули хитрой искрой:

— А теперь я не глава рода.

Бестужев медленно повернулся ко мне. В его взгляде читалось недоумение вперемешку с подозрением. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но дед опередил его:

— Теперь он глава рода, — дед кивнул в мою сторону. — И он приказал мне приехать. А как я могу ослушаться приказа главы рода?

Он развёл руками, словно демонстрируя полное подчинение.

— Что за ерунда! — выпалил Бестужев, его лицо начало наливаться краской. — Кирилл, что здесь происходит?

Мать, стоявшая до того молча, внезапно бросилась ко мне снова, словно опомнившись.

— Сынок, ты, наверное, голоден? — её руки порхали вокруг меня, поправляя воротник рубашки. — Или устал? Где они тебя держали? Что с тобой делали? Тебе больно?

— Мама, всё хорошо, — я мягко перехватил её руки. — Правда. Меня никто не пытал.

— Мама права, — вклинилась Алёна, заглядывая мне в лицо. — Ты бледный! Что они с тобой делали? Почему никто ничего не говорил?

— А ты похудел, — продолжала мать, словно не слыша моих уверений. — И под глазами тени. Тебя не кормили?

— Кормили, — улыбнулся я. — На самом деле, неплохо кормили.

Гомон голосов нарастал. Ирина Леонтьевна, подняв упавший телефон, быстро что-то говорила в трубку. Вероятно, дала кому-то знать, что я вернулся, и теперь отдавала распоряжения на кухне. Слон стоял как изваяние, но на его лице играла сдержанная улыбка.

— Может, пройдём в гостиную? — предложил я, чувствуя себя центром слишком бурного внимания.

Мы начали медленно перемещаться вглубь дома. Бестужев и дед отстали, продолжая разговор на повышенных тонах.

— Почему меня не предупредил? — голос Бестужева дрожал от едва сдерживаемого возмущения. — Это противоречит нашим договорённостям.

— А я что думаешь сам знал? Мне приказали, я исполнил. Кто мог подумать, что доживу до такого… Времена меняются, Пётр, — спокойно ответил дед. — Тебе ли не знать?

Их пикировка прервалась, когда мой телефон разразился оглушительной трелью. На экране высветилось имя Шальной.

— Прошу прощения, — пробормотал я, сбрасывая звонок. Сейчас не время для деловых разговоров.