Медленный яд

Но вспоминая Влади в тот момент, когда она рыдала, обнимая меня, думаю, что так не сыграть. Или я лох, который верю во все, а Сашка плакала лишь потому, что оказалась наивной, а Кирилл ее обманывал.

Мне нужно время, чтобы переварить информацию.

Выезжаю в сторону аэропорта, за Алиной, только всю дорогу мысленно возвращаюсь к словам Лизы. Ее не жалко ни хрена, каждый сам продавец своих несчастий, и она тому яркий пример.

Захожу в первый терминал именно в тот момент, когда приземляется нужный мне самолет. Почти сразу же приходит сообщение от Алины — долетела, соскучилась, заберешь?

Пока она проходит паспортный контроль, заказываю чай в бумажном стаканчике, и устраиваюсь напротив выхода. Башка трещит от мыслей, от чая жарко, хотя внутри ледяной ком. Почему, блядь, проблемы Влади так меня задевают?

Ответа на этот вопрос нет.

— Илья!

Алина машет мне приветливо рукой, перекидывая длинные темные волосы через плечо. Иду к ней навстречу, целую, подхватывая одной рукой чемодан. Пока она виснет на мне, точно мы не виделись целую вечность, следом показывается еще одна хорошо знакомая фигура.

В белой рубашке и обтягивающих джинсах, с небрежно собранными в пучок волосами, напротив меня останавливается Влади. Мы встречаемся с ней глазами и она быстро отводит взгляд, предпочитая делать вид, что не замечает ни меня, ни Алину, которую я обнимаю одной рукой.

Я расскажу ей обо всем, но только не сейчас.

Извини, Влади, но это будет больно.

Глава 29. Александра

Неожиданно, но это так больно.

Смотреть в очередной раз, как Илья обнимается со своей красоткой. Я отворачиваюсь первой, нервно дергая ручку чемодана, пытаясь заставить его ехать прямо, но тот, как назло, цепляется колесиком за выступ.

Боже, так нелепо.

Последние несколько дней, во время которых я пыталась отвлечься, стали дополнительным испытанием, и начались они тоже здесь, в аэропорту нашего города.

В тот момент, когда я увидела среди пассажиров знакомый профиль Поддубного, а еще — его рафинированную красотка, похожую на тысячи таких же девчонок из инстаграма, отличающихся, разве что, цветом глаз и волос.

У таких, как Илья, не может быть иначе, в его кругу красота измеряется другими мерками, и девчонки с надутыми губами и сиськами такой же аксессуар, как дорогой автомобиль или часы. Они просто должны быть рядом. Любить в обмен на бабки.

Наверное, про меня с Кириллом думали примерно также.

И они, черт возьми, смотрятся гармонично, что тоже раздражает. Когда сидят в самолете всего в двух рядах впереди меня, и Илья спит, склонив голову к ней на плечо. Когда тащит ее вещи, помогая сесть в такси и закрыть дверь.

И если бы не тот поцелуй у меня дома, достаточно было бы просто закрыть глаза и отвернуться, не думать больше о Поддубном, который в упор не замечает меня.

Не видит ничего вокруг себя.

Я напоминаю, что произошедшее между нами для него— игра, приятный бонус. Взять силой то, что не получалось раньше, побаловаться, закрыть гештальт.

Я старше его на четыре года, напоминаю себе. Я вдова, а у него есть девушка, которая смотрит на Илью влюбленными глазами.

Которая летела обратно сидя через проход от меня, и слегка повернувшись, я могла видеть, как она редактирует в мобильном их совместное фото.

Домой я добираюсь на такси. Водитель пытается завязать разговор, но я отвечаю односложно, прижимаясь лбом к оконному стеклу.

Легче не становится. Чтобы я не делала, ничего не меняется, ничто не приносит долгожданного облегчения, чтобы я могла дышать, наконец, полной грудью.

В квартире душно. Распахиваю окно, скидывая вещи кучей возле кровати и плюхаюсь в нее, сворачиваясь калачиком. Сон, тяжелый, накрывает словно с головой. Я точно не сплю, а лежу без сознания, и выходить из этого состояния безумно трудно.

Мотаю головой, ощущая, как пересохло во рту, а постель подо мной — мокрая от пота. Под ухом назойливо вибрирует сотовый, я нашариваю его рукой, с трудом принимая вызов.

Мама.

— Да, — сиплю. В горле саднит, первый вестник приближающейся после кондиционеров простуды.

— Мы в шестнадцатой городской. Приезжай немедленно!

— Что?

Смысл доходит с опозданием, после того, как мама повторяет одну и ту же фразу еще несколько раз. Как только понимаю, о чем она, выдаю испуганно:

— Что случилось? Папа?

— Лиза. Передозировка феназепама. Она в коме.

Закрываю рот рукой, хотя воздуха не хватает и так.

— Еду.

Минуту метаюсь по квартире, натягивая спешно джинсы, вчерашнюю мятую рубашку. Высасываю из тюбика зубную пасту, быстро прополаскиваю рот и умываюсь ледяной водой.

А дальше — проезд на красный свет, петляние по незнакомым дворам, потому что навигатор указывает путь неправильно.

Не задумываюсь, почему сестра так поступила; последние наши разговоры, ссора с родителями, намеки на связь с Кириллом — все это вдруг отходит на другой план. Я понимаю только одно: не могу больше никого терять, только не сейчас. Какой бы не была старшая сестра, она родная.

Влетаю через приемный покой, разом ощущая больничный запах, от которого подкатывает тошнота. Нахожу информационное окно, прижимаясь к стеклу, которое отделяет от меня девушку в белом медицинском колпаке. Она сосредоточенно щелкает по клавиатуре, и все, на чем я сейчас акцентирую свое внимание — тонкие пальцы с с короткими ногтями, выкрашенными в лиловый.

— С отравлением где лежат? Елизавета Влади…

Поднимает на меня равнодушный взгляд — за день нас таких сотни, и если не нарастить броню, можно сломаться. Моя не растет.

— В реанимации, к ней нельзя.

Чувствую, как кто-то подходит сзади, касаясь плеча, и вздрагиваю всем телом: чужие руки, ледяные и сухие, делают больно одним только прикосновением.

— Сашка.

Папа с лицом белым, как стена. Делаю шаг навстречу, утыкаясь в его плечо лицом, и судорожно вздыхаю, цепляясь за его рубашку пальцами до боли в суставах.

Он увлекает меня за собой, на лавку, где сидят посетители, и тяжело садится на свободное место. Я не отпуская рук устраиваюсь рядом.

— Мама наверху, ее пустили в реанимацию, а мне нельзя. Здесь тебя ждал…

— Как это произошло?

Но правильнее, наверное, задать вопрос, почему?

Что ее заставило принять такое решение? Или интоксикация — всего лишь случайность, неправильно рассчитанная дозировка?

— Мы пришли домой, а Лиза в кровати. Думали, что спит… И не просыпается. Заглянули в мусорку, а там пустая упаковка от таблеток. Тринадцать штук…