Медленный яд
Шрифт:
— Все в порядке?
— После болезни слабость еще не прошла.
— Ладно, я тогда пойду. Дашь мне знать, если он появится.
Все, на что меня хватает — это кивнуть. Провожать Федорова не иду, оставаясь сидеть в той же позе, опираясь спиной на стену возле окна.
Когда дверь за ним хлопает, поднимаюсь, хватаю пакет с мандаринами и выкидываю их в мусорку.
Глава 39. Илья
Пиздец!
Я смотрю на пацана в салоне сотовой связи, который меняет симку в телефоне.
На старой — следы,
Он косится на меня, стесняясь задать вопрос, а я чертыхаюсь сквозь зубы. Заслужил, чего уж там. Ну бабы, хитрый народ, это ж надо было догадаться такое сотворить. Че ж не телефон сразу разбить?
Наверное, чтобы нас никто не побеспокоил во время ночи любви, которую она тщательно спланировала?
На секунду становится нехорошо: не успела ли она отправить что-нибудь не то Сашке, но потом вспоминаю, что на выпендрежном айфоне — идентификатор рожи, который не позволил бы ей разблокировать аппарат без моего ведома.
Видимо, последователи Стива Джобса имели опыт общения с ревнивыми и обиженными женщинами.
— Спасибо, — забираю включенный телефон, закидываю в карман — и бегом в машину, и так уже провозился до десяти, дожидаясь пока откроется ближайший салон оператора.
Сообщения не будут приходить в ближайшие сутки — я даже не пойму, были пропущенные или нет. Заебись перспектива.
В офис залетаю, плюхаясь на свое место и доставая мобильный, пролистывая сообщения из мессенджеров.
Вижу, что Влади прислала картинку и не хочу открывать.
Точно ничего хорошего, это явно не розовые сердечки и пожелания доброй ночи.
И не ее фотка, где она стоит голая, хотя я бы не отказался от такого снимка себе на память.
— Так, блядь, ты че как девчонка жмешься? — говорю сам с собой, нажимая на изображении.
Вижу на нем фасад спортивного комплекса, где выступал вчера. Мне требуется пару мгновений, чтобы понять, что произошло.
Первое: Влади была там
Второе: Алина была там
Третье: после выступления я вез ее домой в одной со мной машине. А зная мнительность Сашки, если она увидела нас с ней вместе, то можно представить, что у нее творится в башке.
Решительно набираю Влади, но девушка не отвечает.
— Таааак, — протягиваю, поднимаясь.
У меня две важные встречи сегодня, мне надо ехать в Исполком города, меня ждет планерка, только это ни хрена не важно, если Влади снова удастся испортить то, что начинается между нами.
Хотя, это не только ее вина, но и моя тоже.
Выхожу, цепляясь взглядом за Катьку. Та сразу прячет телефон, в котором переписывается с кем-то, и отводит от меня взгляд.
Сколько не смотрел на свою рыжую секретаршу, не мог вспомнить, откуда ее знаю, а тут вдруг озаряет. Подхожу к ней, опираясь ладонями об стол, привлекая к себе внимание, и задушевно начинаю:
— Ты вчера была на выступлении?
— Да, — кивает, глядя испуганно.
— А с кем?
— С подругой.
— Как подругу зовут?
Молчит, мнется и вдруг жалобно тянет:
—
Илья Сергеевич, я ж не знала, что Вы там тоже будете… Вы ж молча билеты дали, вот я и позвала ее, думала они просто не нужны Вам.— Дуй ко мне.
Затаскиваю ее в кабинет, прислоняясь к двери, и говорю:
— Три минуты, чтобы рассказать, что вчера произошло. Или голову откручу обеим.
Как, твою мать, я мог забыть Сашкину подругу из клуба? Возле которой, кстати, терся Олег. Был бы он здесь, вспомнил девчонку, но, черт возьми, до этого они ни разу не пересекались, а потом его и вовсе закрыли.
— Мы приехали вчера туда, увидели Вас. А потом к ней девушка подошла, Алина, сказала, чтобы Сашка отвалила, что следила за Вами четыре дня и знает, что Вы э…
— Говори, говори, — делаю движение подбородком, чувствуя, как еще немного и от злости раскрошатся зубы. Что за херня, а?
— Сказала, что знает, что вы у Влади ночуете, и чтобы Сашка в покое оставила Вас, иначе это плохо закончится. Вот. А Сашка хотела с Вами поговорить, между прочим, но не нашла, и телефон был недоступен. Она поехала домой, а прямо перед ней Вы едете, вместе с этой… девушкой.
— Она уже не моя девушка, — не разжимая челюсти отвечаю ей.
То ли ржать, то ли плакать: очередная нелепая ситуация. Кем я выгляжу в глазах Сашки? Козлом, ясное дело. У которого есть другая баба.
И к Влади я только приходил потрахаться, не говоря ни слова, без обещаний. А как насытился, так свалил.
Будь я бабой, непременно так решил бы.
А самое, блядь, херовое, что в такой ситуации мне даже говорить с ней нельзя о голосовании, просить ее помощи.
Иначе она точно подумает, что все это затевалась ради голосов в мою пользу. Это меньшее из зол: достаточно того, что я брыкаюсь сам, не позволяя Федорову слепить все по-своему.
Сажусь за стол, барабаня по дереву пальцами. Нужно решить, что делать, не врать, не юлить. Поговорить так, чтобы стало понятно: мне Влади небезразлична. После истории с изменой мужа она и так в мужиках разочарована, и я выгляжу немногим лучше Кирилла.
Если не хуже.
— Вот же блядство!
Ударяю кулаком по столу. Катька подпрыгивает, таращится на меня и молчит.
— Хочешь что-то сказать еще?
Сначала отрицательно мотает головой, потом утвердительно:
— Илья Сергеевич, не играйте с Сашкой, если она Вам неинтересна…
Хуже некуда — обсуждать свои чувства с ее подружкой, которая, к тому же, работает моим секретарем.
— Я не играю с ней. Что она тебе сказала?
— Сегодня ничего. Звоню, не берет трубку.
Тру ладонью щеку, глядя на нее:
— Так, отменяй нахер все встречи сегодняшние, найди, кто вместо меня поедет по делам.
— А Вы?
— Поеду к Сашке твоей. Извиняться, похоже.
— А есть за что?
Говорит и язык прикусывает. Я на Катьку так смотрю, что задавать подобные вопросы ей еще не скоро в голову придет, и выхожу, дверью хлопнув.
На улице снова снег валит, глаз не открыть. До машины иду почти на ощупь, щурясь от ветра.
За цветами заехать, что ли?