Медовые яблоки
Шрифт:
Темнота. Снег. Почти всегда темно…
Черно-Белое Всё.
— Привет, куколка, готова?
— И тебе не хворать, Буратино.
Раз. Раз. Раз. Два. Три.
— Куколка, следи за моей рукой.
— Слежу.
Раз. Раз. Раз. Два. Три.
— Евтушенко, спину. Егор, придержи её… Спина! Рука, Евтушенко, рука!
Темнота. Черно-Белое всё.
— Куда ты сейчас, куколка? Эй, Мальвина, подожди…
Тошнит…
— Ты
— Да, тебя подвезти?.. За мной Олег приедет.
— Будет классно, давай. Что нового у тебя, мы давно не говорили… ты все время бежишь.
— Нормально. Обычно. Как всегда.
Смотрю в карие глаза.
— Странная ты.
— Ничего странного во мне нет.
— Зачем ты танцуешь? Ты не любишь… не умеешь.
— Умею.
— Да брось, куколка, с тем же успехом я мог бы таскать утюг по паркету.
— Не таскай.
— Не могу. Я накосячил в прошлой жизни, с меня причитается. Карма.
Глаза смеются.
— Тогда терпи, Егор.
Выходя из машины.
— Пока, пряничная девочка.
— Пока, Буратино.
Олег, водитель папы, улыбается, глядя через зеркало заднего вида, ловлю его теплый взгляд с морщинками-лучиками и улыбаюсь в ответ — тепло.
— Что нового, малышка?
— Не знаю, все старое.
— У такой молоденькой хорошенькой девушки? Кавалер? Тот парень, что стоял рядом с машиной, ничего такой, тебе не показалось?
— Какой? Не помню…
— Ну, а Егор?
— Егор?
— Егор. Был бы хорошим кавалером, а Лиза?
— Это же Егор… ффффууууууууууу.
Смеётся, лучики бегут по лицу — тепло.
Решила. Перечитала. Выучила. Еще раз решила. Еще… раз.
Квартира слишком большая для меня одной. Сто шестьдесят метров и лоджия на южную сторону.
Разве здесь есть южная сторона? Здесь везде холодно.
Папы нет. Уже неделю. Командировка.
Темно. Холодно.
Уууууууууууу — крикни. Ууууууууу — отзовется.
— Привет, папочка, ты дома?
— Да!
Прыгаю прямо на шею.
— Папа…
— Как ты тут одна? Мне неприятно тебя оставлять, но ты ведь понимаешь, надо…
— Понимаю… папа… папка… ух… ты вкусно пахнешь.
— Смешная… Пойдем, рассказывай.
— Елизавета, мне надо с тобой поговорить.
— Да, пап.
— У тебя четыре по экономике, скорей всего в году тоже.
— Она факультативная.
— Какое это имеет значение. Почему четыре?
— Я не сдала эссе. Два раза.
— И?
— Меня тошнило.
— И?
— Я боюсь… её…
— Лиза, какие бывают оценки?
— Пять и два…
— Значит у тебя что, Елизавета?
— Два…
— Ты не можешь иметь два. Понятно?
— Да.
— Что тебе понятно?
— Я не могу иметь два…
— Два — это для неудачников. Два — это для проигравших, Лиза.
Ты не должна бояться учителя. Никогда. Надо просто сдать. Что надо делать, чтобы сделать?
— Начать
делать… Контролировать ситуацию.— Начни сдавать, завтра.
— Меня тошнит!
— Тебя всегда тошнит. Или ты поборешь свой страх или он тебя, понимаешь?
— Это тяжело, папа!
— Лиза, мне, по-твоему, легко? Я семь лет не был в отпуске. Семь! Ты пойдешь и сдашь всё, что должна, Лиза.
— Я боюсь её…
— Ты слишком эмоциональна. Слишком, Лиза! Я очень много терплю от тебя, очень! Но я не стану терпеть два, даже по факультативному предмету. Достаточно того, что я терплю эту твою придурь с архитектурой… Приспичило тебе ходить на курсы, ходи, но зачем, Лиза, скажи мне?
— Я хочу на архитектора… я хочу идеальный дом.
— Не бывает идеальных домов, Лиза. Образование должно быть фундаментальным, ты должна смотреть вперед. Мы говорили сотни раз… Зачем ты ходишь в эту студию… как она… рисуешь… это отнимает массу времени, Лиза. Скажи мне, что это нарисовано?
— Грустная табуретка.
— Грустная… грустная табуретка. Не бывает грустных табуреток. Табуретка это четыре ножки и доска. Ей не бывает грустно. И весело ей тоже не бывает. Табуретка — это кусок доски! Ты слишком эмоциональна, ты приписываешь свои эмоции людям и даже предметам, окружающим тебя. Хватит дурить, Лиза. Это не страшно, ты должна это сделать.
— Да.
— Я завтра проверю.
— А если…
— Елизавета, мы не обсуждаем если, ты должна научиться преодолевать страх и трудности. Ты обрезала волосы, почему? Почему, Лиза?
— С ними трудно… я не справилась.
— А должна была.
— Ты тоже не справился!
— Я мужчина. Это твои волосы. Ты! Не справилась, я промолчал. Ты крысу завела, Лиза. Крысу! Я молчал. Твоими грустными табуретками обвешан весь дом, я молчу. Но завтра ты пойдешь и сдашь это эссе, я звоню классному руководителю. Ты поняла меня, Елизавета?
— Да.
Раз. Раз. Раз. Два. Три.
Раз. Раз. Раз. Два. Три.
Поворот.
Раз. Раз. Раз. Два. Три.
Поворот.
Руки на пояснице отсчитывают ритм.
Поворот.
Зеркало.
Кукла. Белая кожа. Голубые волосы. Нет глаз. На месте глаз зияющие черные дыры.
Очень странно, что я вижу эти дыры. Ведь у меня нет глаз. Кукла — Я.
Нитка дергает вверх — рука вверх.
Руки на пояснице отсчитывают ритм.
Нитка дергает другую руку вверх — рука вверх.
Утро. Второй звонок. Ненавижу холод. Иду в душ. Холодный.
Закаляет.
Перечитала. Восемь раз. Рассказала зеркалу, отражению куклы.
Сдам.
Блузка — белая. Форма — черная.
Черно-Белое все.
— Евтушенко, ты готова поведать миру своё эссе?
Тошнит.
— Евтушенко, я жду.
Тошнит.
— Евтушенко, класс ждет.
Не могу. Бегу. Паркет под ногами старый.
Кафельная плитка — белая. Ромбы на ней — черные.