Men from the Boys, или Мальчики и мужчины

Она обняла меня за талию. Положила голову мне на плечо. Но не улыбалась.

— Сейчас все не так, как раньше, — сказала она. — Я чувствую это, когда бываю в Сити. Что-то происходит. Тебе нельзя просто взять и устроиться на работу. Мужчине твоего возраста…

Это было подлостью. Я разжал объятия. Теперь никто из нас не улыбался.

Телефон, лежащий у меня в кармане, завибрировал, и я вытащил его. Обычно любой звонок на мобильный вызывал у меня приступ раздражения — хорошая тема для «Оплеухи», подумал я, на мгновение забыв о том, что наше маленькое шоу кануло в Лету, — но теперь я с благодарностью откинул крышку, так как это означало, что мне не надо думать о деньгах.

«Неизвестный абонент», — сообщил телефон, и это была не шутка.

— Вы меня не знаете, — раздался спокойный, интеллигентный мужской голос. — Меня зовут Питер Гроувз. Я… хм… бойфренд Джины.

Сид смотрела на меня. Я отправился в холл.

— Алло? — сказал я.

Меня это вывело из себя. Все это. То, что этот парень вот так запросто берет трубку и звонит мне домой. То, что он называет себя бойфрендом Джины, ни капли не стыдясь и не смущаясь этого. То, что он сейчас явно рядом с моим сыном. Бойфренд, скорее всего, проводит ночь со своей герлфренд, а сын спит в соседней комнате. Как называют это бойфренд и герлфренд? Гость, остающийся на ночь? Детский праздник?

— Меня зовут…

— Да, я понял, — ответил я, выходя в сад. Там я спрятался под карнизом домика для игр. Мне не хотелось говорить с ним у себя дома. — Что вам нужно? — осведомился я.

— Что мне нужно? — Похоже, он растерялся. — Ну, если возможно, я бы хотел с вами встретиться. Поговорить. Обсудить, что происходит, и попытаться найти решение проблем.

Этот язык был мне незнаком. Я не мог на нем говорить. Я почувствовал, как закипает кровь. Во рту пересохло. Я осознавал, что этот спокойный, разумный человек переполнил меня убийственной яростью.

— Я не хочу встречаться, — сказал я, и это прозвучало более мрачно, чем мне хотелось.

Сид стояла в дверях кухни, встревоженно глядя на меня. Ее руки были сложены на груди. Откровенно говоря, этот ее жест всегда разрывал мне сердце. Казалось, что она пытается защититься.

Я услышал, как он вздохнул. Мне это понравилось. Звук его вздоха в моем ухе.

— Я думал, это было бы хорошо для Джины, — проговорил он, убеждая меня. — И для ее сына.

Ее сына. Не «Пэта». Не «вашего сына». Все, что говорил этот парень, ужасно раздражало меня. Но я знал, что встречусь с ним. Это было необходимо.

— О’кей, — сказал я, вспомнив примерно дюжину кафе неподалеку от моего бывшего места работы.

К северу от Оксфорд-стрит, там, где вечная толпа окружает станцию метро «Марилебон», торопясь от Портленд-плейс к Бейкер-стрит. Там было полно кафе и закусочных, и я внезапно ощутил острую тоску по работе. Я назвал кафе на Марилебон Хай-стрит, день и время.

— Меня все устраивает, кроме времени, — ответил он. — Нельзя ли назначить…

— Нет, нельзя, — отрезал я.

Я смотрел на домик для игр Джони. Ночью дверь приоткрылась, и внутри валялось несколько упавших листьев. Я стал выбрасывать их наружу.

— Это вы мне позвонили, помните? — сказал я парню, этому Питеру. — Вы можете или нет?

Тишина.

— Хорошо, — сказал он. — Увидимся там.

— Приходите без оружия и один, — велел я. — Или ваша герлфренд больше никогда вас не увидит.

Снова тишина.

— Шутка, — объяснил я и положил трубку.

Потом вернулся в дом, где меня ждала жена с письмом из банка.

_____

Пэт стоял на автобусной остановке на Тоттнем-Корт-роуд.

Там были и другие ребята, но никто из них не носил форму школы Рамсей Мак. По утрам ему приходилось проделывать огромный путь.

— Привет, — поздоровался я и потянулся, чтобы открыть пассажирскую дверцу.

Пэт скользнул внутрь, сунув рюкзак между длинных жеребячьих ног, унаследованных от матери. Он слегка улыбнулся и кивнул. Я тронулся с места и засмеялся.

— Просто проезжал мимо, — объяснил я.

— Просто проезжал? — спросил он.

Он выглядел так, словно забыл причесаться. Мне захотелось обнять его, но вместо этого я повернул машину на север и включил радио.

— Ага, у меня была встреча за завтраком. Все прошло отлично. У нас с Марти возникло много идей. Эти люди — ну, с которыми мы завтракали, — похоже, очень заинтересовались.

Он тронул запястье, на котором обычно носят часы.

— Это должен быть очень ранний завтрак, — проговорил он, глядя сквозь меня.

Я бросил на него взгляд.

— Что это? — спросил я. — Клуб латерального мышления в действии? Это был скорее кофе, чем завтрак, всезнайка. Разве ты не рад, что старик отец везет тебя в школу?

— Разумеется, — согласился он и улыбнулся, со вздохом откинувшись назад.

Очень тяжело каждый день ездить на автобусе, который останавливается довольно далеко от школы.

Движение было оживленным. В этот ранний час навстречу уже ехали люди, добирающиеся на работу из пригородов. Мы проехали мимо студии «Эбби-роуд» в Сент-Джонс-Вуд и не увидели ни одного туриста, который переходил бы по знаменитой «зебре», представляя себя Джоном, Полом, Джорджем и Ринго. Вот как было рано.

— Как ты вообще? — задал я один из ничего не значащих родительских вопросов, на которые обычно следует довольно неопределенный ответ.

Но на красивом лице Пэта появилась медленная смущенная улыбка. Он все еще был красивым. Даже сейчас, с одиноким прыщиком на лбу и несколькими белыми волосками над верхней губой. Он до сих пор был моим красивым мальчиком.

— Меня приняли в команду, — сказал он. — В футбольную команду Рамсей Мак.

От радости я заколотил по рулю. Закричал. Хлопнул его по бедру. Он выкрикнул что-то протестующее, но тоже засмеялся.

— Я так и знал, — радовался я. — Я знал, что ты сможешь.

И тогда его прорвало, и он стал рассказывать мне, что голкипер основного состава порвал связку, катаясь на лыжах, и это дало Пэту шанс, которого он так долго ждал. Я с энтузиазмом кивал, задавал ему вопросы — когда следующий матч, подходят ли ему бутсы и перчатки, — спрашивал всякую ерунду, лишь бы он продолжал говорить. И это тянулось всю дорогу, до самых ворот Рамсей Мак.

— Спасибо за то, что подвез, — сказал он, и я вышел вместе с ним из машины.

Мы стояли лицом друг к другу, а вокруг мелькали синие пиджаки. Я знал, что мне нельзя обнять его. Я был не настолько глуп. Но я так его любил.

— Я горжусь тобой, малыш, — сказал я. — Ты это сделал.

Он пожал плечами, волосы упали на глаза. Он с усмешкой отбросил их назад.

— Всего одна игра, — ответил он. — Тренер просматривает и других.

Мимо проскочили несколько взрослых парней. Один из них толкнул Пэта плечом и пнул его в бок. Мой мальчик был высоким, но сильный ветер мог его унести.