Мэн

Она обречённо выдохнула.

— Вчера. Ночью. Мне позвонил Дэни и попросил тебя привезти из «Одноглазой Молли» домой. Я привезла. Но с тобой в баре были два приятеля. Вот я и хочу узнать: кто они?

— Дэни попросил тебя ночью переться за мной в бар?! — заорал в трубку мужчина. — Вот я ему шею намылю!

— Ну, так кто-то же должен был тебя домой доставить.

— Дочка, прости, — замямлил отчим.

— Не стоит. Так, кто были с тобой те двое? Одного звали Билли, а второго?

— А … гхм … ну, да, были … два, — что-то темнил Макс. — Но я имён не помню. Может, и Билли, — он опять замялся. — Пьяный я … вот … понимаешь … да.

— Жаль, — с сожалением сжала губы Тэсс. — Ну, да ладно. А кто приезжал за моей машиной?

Опять пауза.

— Что, прости? — всё-таки отозвался отчим. Он явно комплексовал, по поводу того, что ничего не помнил и боялся, что за время его отключки произошло что-то или страшное, или серьёзное, или то и другое. — Приезжал за твоей машиной? Куда приезжал?

— К твоему дому! — уже начала раздражаться падчерица. — Вчера ночью я потеряла ключ зажигания где-то там у тебя, и машину пришлось оставить перед твоим домом.

— А как добралась?

— Меня довёз тот, кто приезжал за теми двумя с кем ты пил.

— И ты села с ними ночью в машину! Всё, я звоню Тифф. Она-то куда смотрит!

— Ага. Позвони, — кивнула падчерица. — Меня не забудь позвать, я тоже хочу послушать, что она тебе скажет.

Макс шмыгнул носом.

— М-да, ты права.

— Ну, так что?

— Что?

Тэсс вздохнула и закатила глаза.

— Кто приезжал за моей машиной?

— Прости, но я никакой машины у себя тут не видел. Мимо ездят, а вот чтобы стояли — не видел.

Констанция зависла, а отчим продолжил.

— Но зато меня вчера днём разбудили какие-то парни.

— Какие парни? Сколько их было? Ты их знаешь? — воодушевилась девушка.

— Двое. Нет, впервые вижу.

Она закусила губу.

— Один из них был красивым?

— Что? — опешил Макс.

— Один из них был такой высокий красивый брюнет?

— Нет. Брюнетов тут не было. А уж красивые они или нет …

— Ладно, не важно. И что они сделали? Они нашли мой ключ в твоём доме?

— Ох, дочка, не знаю я. Они растолкали меня, сказали, что те, из «Молли», ну, про которых ты спрашиваешь, передают мне бочонок пива. Они даже имена их назвали, но я … я опять забыл.

«Если вообще услышал», — подумала Тэсс о бочонке пива.

— И что дальше?

— Ничего. Растолкали, передали привет, поставили бочонок и ушли.

— Они уехали на моей машине?

— Ох, Тэсс, извини, мне было так хер … — осёкся Макс, — так плохо, голова так трещала, я не выглянул в окно, на чём они там уехали. Уехали и уехали.

Девушка подумала, что более безрезультативного разговора у неё ещё не было.

— Ладно, Макс, извини, что пристала к тебе. И не выключай телефон — тебе Дэни там уже звонит.

— Сынок? Ага. Понял.

— Или лучше сам ему позвони.

— Ага. Хорошо. Вот только счёт пополню.

— Понятно, — вздохнула девушка. — Ладно, Макс, — и тут до неё дошло, что у неё нет права злиться на отчима — ведь именно благодаря ему они встретились с Норманом. Благодаря ему и тем двоим. — И спасибо, — сказала она тихо.

— За что, Тэсс? — удивился мужчина.

— Да так … просто, — девушка улыбнулась.

— Угу.

— Всё, пока. Будь здоров.

— Пока, дочка. Заезжай. Бейсбол посмотрим.

— Хорошо, Макс. Пока.

— Пока.

И они отключились. После чего Тэсс опять села в кресло и задумалась. Думала она довольно долго и много, но вывод сделала краткий:

— Чёртов МакТавиш, — после чего поднялась и поплелась убирать вольер у Матисса.

Получается, что Норман всё обустроил так, что девушка, озадачившись массой вопросов и неясностей, могла надеяться удовлетворить своё любопытство только лишь у него лично. Поэтому ей ничего не оставалось, как отложить все свои «как?» и «почему?» до следующего четверга. И по иронии вещей и положений, как только у неё более-менее зафиксировались отношения с Норманом, так она сразу же начала много думать об Адаме.

Тесс чувствовала, что скучает. Ей не хватало этого, в общем-то, неплохого парня и друга. Не сказать, чтобы сильно, но всё-таки. Девушка, конечно же, уже подумывала, что он не просто с ней поссорился, а расстался, хотя абсолютно этого не хотела, а если хотела, то не этого, но всё равно осознавала, что внутри по этому поводу больше сожаления, вины и жалости, нежели тоски, отчаянья и отрицания. А женщина и её жалость, да ещё и с чувством вины в придачу — это убойная вещь. Некоторые в таком состоянии очень много чего могут натворить.

Чего она хотела? Точно Констанция не знала, но вот если бы случилось чудо, и Норман действительно оказался ЕЁ мужчиной, то она совсем была бы не прочь, чтобы в её жизни присутствовал и Адам тоже. Он бы ей не мешал в любой роли. Кроме любовника, разумеется. А если бы она выбрала Адама, то предпочла бы Нормана больше не встречать. Никогда. И вырвать его имя из своей памяти. Вывод напрашивался сам собой.

Но Констанция также понимала, что все эти выводы, умозаключения и рефлексия — всё это промежуточный итог. И даже если, почувствовав мощную, как атомный реактор, энергетику Нормана, довольствоваться «батареечным» импульсом Фрэнка становилось очень непросто, у девушки хватало трезвости взгляда и жизненного опыта понять, что «гонка» ещё не кончена, до «финиша» ещё «бежать и бежать», и не исключено, что узнав МакТаивша поближе — а после совместного обеда она очень надеялась узнать его поближе — она передумает, поймёт, что Адам в сто раз интереснее, и заскучает по нему по-настоящему: с тоской, отчаянием и отрицанием.

«Выходит, моё отношение к одному человеку зависит от того, как раскроется передо мной другой? — подняла брови Тэсс и сделала губы дудочкой, обрывая у себя на заднем дворе куст белой смородины. — Почему бы и нет. Всё познаётся в сравнении. — Но тут внесла небольшую ремарку: — Только вот МакТавиш явно не потерпит такого. Этот пижон сложит о себе впечатление таким, какое сам посчитает нужным и влияния какого-то там Адама не допустит. Вот так и никак иначе».

Таким образом, пропесочив себе мозги, Тэсс решила пока сосредоточиться на предстоящем обеде с Норманом.

Не имея ни малейшего понятии, какой ресторан выберет этот «павлин», решила отталкиваться от погоды и своих возможностей. И как назло, и то, и другое оказалось не самым удачным. На побережье объявили штормовое предупреждение. У одной из медсестёр, с которой доктор Полл работала в гинекологическом отделении, муж трудился на ферме по выращиванию лобстеров в районе Рокленда. Он звонил и сказал, что с четверга их отпускают по домам, так как в море выходить запрещено. А это значит, что и округу Миллинокет, в котором расположена Бенедикта, тоже достанется. Все бросились укреплять брезентовые навесы, вывески, крышки на мусорных баках, ставни и жалюзи.