Ментальная клетка

– Дэвид, разве ты не видишь, что это величайшее открытие?
– проговорил Траск приглушенным голосом.
– Пользуясь только одним направлением аспектом зрения - мы с тобой изменили науку психологии!

Марин пожал плечами. Он прохладно воспринял этот аргумент.

– Психология - это не наука, - авторитетно заявил он.
– В ней можно только высказывать мнения, и одна группа никогда не примет мнения другой. Мы отказались от использования психологов в вооруженных силах, разве что только в качестве младших техников под началом солдат.

Траск, казалось, его не слышал.

– Сколько времени...
– проговорил он напряженным голосом.

– Сколько времена на это потребовалось? Чтобы твое зрение восстановилось.., я имею в виду?

– Часов пятнадцать, - кратко ответил Марин.

– То же самое и со мной, - триумфально заявил Траск. Он сел несмотря на то, что был связан.
– Дэвид, разве ты не понимаешь, что это значит? То, что здесь играет роль отношение человека, его философия! С тех пор как я себя помню, я всегда сторонился мира действий. Я был мыслителем, наблюдавшим... с безопасного расстояния. Ученым, наблюдателем, зрителем.

И по причине этой модели поведения мои глаза стали близорукими.

Марин на мгновение заинтересовался тем фактом, что этот человек в столь ужасный период своей жизни способен думать о научных аспектах своего изобретения. Этот ученый сухарь начал казаться ему более человечным. Марин почувствовал, что оттаивает - но лишь отчасти. Он спросил мягким голосом:

– Траск, куда ты дел изобретение? Мне оно нужно.

Возбуждение погасло в глазах Траска. Он мрачно смотрел на Марина.

– Дэвид, мы теперь партнеры, хочешь ты того, или нет. Разве ты этого не понимаешь?

Марин покачал головой.

– Ты будешь делать так, как я скажу. Вот это я понимаю.

– Все, что мне нужно делать, - заявил Траск.
– это ничего не делать, и через четыре дня ты отправишься в Конвертер. Так что мое положение довольно выигрышное, - темные глаза, смотревшие на Марина, слегка сузились, будто бы он хотел определить, что Марину нужно на самом деле.

– У меня нет времени на препирательства, - отрезал Марин.
– Чем больше препятствий ты будешь ставить у меня на пути, тем меньше желания у меня будет помогать тебе.., потом. Повторяю, и это последний раз, когда я тебя спрашиваю! Где оборудование?

Траск пристально уставился на него. Он выглядел потрясенным до глубины души.

– Ты, чертов негодяй!
– чуть ли не всхлипнул он.
– Я знаю этот тон. Я сразу распознаю убийцу по тону его голоса. Но ты не можешь нанести вред своему собственному телу.

Марин ждал. Являясь орудием правительства, он убивал. И, несомненно, будет убивать снова и снова. Траск сам усугублял свой страх, предполагая, что ради своих личных целей человек может постараться ничуть не хуже, чем если бы он действовал просто как правительственный агент.

– Послушай, - с отчаяньем заговорил Траск, - если бы у меня было время, я мог бы убедить тебя, что эта комбинация группы и идей свободного предпринимательства имеет столько же недостатков, как и каждая система по отдельности, - он, должно быть, решил, что Марин собирается его перебить, поэтому затараторил с невероятной быстротой.
– Дэвид, если бы мы искали супермена, нам нужно было бы начать с готовности встретиться со смертью в любое мгновение. И прежде всего за данными мы обратимся к действующей армии. Там мы наблюдаем невероятный феномен - люди на пике своих возможностей, натренированные, чтобы сражаться со смертью. Когда гениальный лидер видит это, у него возникает опьяняющее ощущение потенциальной мощи человеческих существ. Он может зрительно представить себе массы людей, организованных для достижения великих целей. Однако на практике, похоже, это не работает. Выдерни человека из военной среды - и он теряет все величие, которое получает от окружающей его среды. Пять тысяч лет войн доказали, что армия - это не способ жизни для самодостаточного человека, который, тем не менее, признает свою взаимозависимость с другими людьми.

Он помолчал, явно чувствуя себя несчастным.

– Я вижу, что не очень-то тебя убеждаю, - признался он.
– Ты верен Великому Судье, и...
– он прервался.
– Дэвид, ты когда-нибудь спрашивал себя, откуда взялся Великий Судья? Каково его прошлое? Только, пожалуйста, не лепи мне стандартные ответы из официальной истории. Родился в той части Советов, которая называется сейчас Джорджией, воспитывался в семье инженера, стал армейским офицером. Не эту часть. Ты встречал где-нибудь информацию, которая заполнила бы промежуток между полковником Иваном Проковым и Великим Судьей? Я, честно говоря, не встречал, а я предпочитаю жизненные истории, которые обладают непрерывностью.

– Я могу предоставить тебе эту информацию, - терпеливо ответил Марин.
– Это был довольно текучий период в жизни вооруженных сил Объединенных Западных Держав. С течением войны русские полевые офицеры поняли то, что, по-видимому, было недоступно пониманию верховного главнокомандования: что у простого солдата терпение практически кончилось. Ведомые полковником Иваном Проковым, они...

Он замолчал, потому что Траск смотрел на него с ухмылкой.

– Ты, конечно, знаешь свой катехизис назубок, не правда ли? Но, друг мой, как объяснить тот факт, что человек, которому двадцать пять лет назад было почти пятьдесят, сейчас выглядит на тридцать восемь?
– он изучающе смотрел на Марина, - Есть какие-либо комментарии?

Марин колебался. У него не было настроения продолжать эту дискуссию, которую он считал бесплодной. Но он вспоминал период, когда он только привыкал к телу Траска. Подобные сновидениям воспоминания - та сцена, когда явно умиравший мужчина просил помощи. Этот случай вполне мог бы стать ключом к прошлому Траска.

Он кратко описал Траску эту сцену и сказал:

– Я так понял, что он мог бы получить помощь, но только в том случае, если бы сказал, почему он болен. Что с ним произошло?

– Это один из моих ранних экспериментов по самодостаточности, - сказал Траск.

– И что доказал этот эксперимент?

Траск нахмурился.

– Это мир недотеп, Дэвид. Огромный процент людей глубоко нуждается в том, чтобы кто-то говорил им, что делать, что думать, что чувствовать и во что верить, и они скорее умрут, чем осознают, что они сами ответственны за свои болезни, неудачи и прочие недостатки. Нам необходимо это изменить. Мы должны создать систему, в которой люди взаимозависимы и в которой авторитет в какой-либо области является просто источником информации для равных себе.

– Этот человек умер?

– Нет, - Траск пожал плечами.
– Когда он впал в кому, мы выполнили свою роль заменителя папаши и мамаши и спасли его.

Марин кивнул. Перед тем как перейти к главному вопросу, ему надо было уточнить еще кое-что.

– Где проводились эти эксперименты?

– В Джорджии. Королева и ее сестра, которая тогда была подростком, поощряли любые эксперименты на живых людях, и, поскольку они не задавали слишком много вопросов, я переехал в Джорджию и жил там в течение трех лет.